Чекистизвлек из портфеляобъемистую папку, безвсякого сомнения, -
досье, личное дело Государственного ПолитическогоУправленияна профессора
Градова!
- Давайте уточнять, Градов.Почему выни разу не указалив анкетах,
чтоваш дядя был товарищем министра финансов в Самарском правительстве?Не
придали этомузначения?Забыли? И парижскийего адресвам не известен -
улицаВожирар, номер 88?И ваш другПулково не навещал вашего дядю? А вот
скажите -встречались высами с профессоромУстряловым? Какие инструкции
привез он вам от вождей эмиграции?
Семьэтихвопросовподобны были мощным ударамкнута, и только после
седьмого наступила пауза, сродни удушению.
- Что вы говорите, товарищи? Да как же можно так говорить, товарищи...
Любовноотглаженныйносовойплаток,прижатыйклицу,мгновенно
превратился в унизительную тряпку. "Расстрельщик" бешено шарахнул кулаком по
столу.
- Тамбовский волк тебе товарищ!
Борис Никитич вбок потянул свой изысканный галстук. Позднее, анализируя
это состояниеи унизительныедвижения, онвсе оправдывалнеожиданностью.
Так, очевидно,и было;моглион предположить, чтов родной клинической
обстановке ждет его допрос с пристрастием.
Второй чекист,"либерал",не безнекоторого возмущенияповернулся к
товарищу:
- Возьми себя в руки, Бенедикт! - тут же приблизился к Градову, мягко
притронулся к плечу: - Простите,профессор, у Бенедикта порой нервы шалят.
Последствиягражданской войны...пытки...в белых застенках...Классовая
борьба, Борис Никитич, порой принимаеточеньжестокие формы... что делать,
порой мы становимсяжертвами истории... вот поэтому и хотелосьбы избежать
ошибок, рассеять недоверие, накопившееся квам, а,стало быть,увы, чисто
механически,иквашимдетям...привсем огромномуваженииквашему
врачебному искусству... особенно важно,чтобыученыйс таким именем занял
правильную позицию, показал, что ему не безразличны судьбы республики... что
он сердцем,сердцем с нами, а не холодным расчетом буржуазного "спеца"... и
вотвтаком важнейшем деле, как спасение нашегогероя командармаФрунзе,
хотелось бы видеть, что вы непрячетесь в кусты ложногообъективизма... не
устраняетесь...
Борис Никитич опускал голову, бесповоротно праздновал труса.
- В конце концов, - пробормотал, - я и не говорил, что хирургическое
вмешательство противопоказано...
Мягкообласкивающаяегоплечорука нажала ещечуть-чуть посильнее;
между плечом и рукой возникал своего рода интим.
- В известной степени радикальные меры всегда эффективнее терапии...
Рукаотошла.Неподнимаяголовы,онпочувствовал,чточекисты
обменялись удовлетворенными взглядами.
ВадимВуйнович,придерживая хлопающий по бедру планшет,стремительно
сбегал по лестнице навстречутолько что подъехавшим Базилевичуи двумего
помощникам из штаба Московского военного округа.
ВадимВуйнович,придерживая хлопающий по бедру планшет,стремительно
сбегал по лестнице навстречутолько что подъехавшим Базилевичуи двумего
помощникам из штаба Московского военного округа.
- Разрешите доложить, товарищ Базилевич. Нарком принял решение идти на
операцию. Предложение Политбюро подкрепленобольшинством консилиума. Сейчас
уже идет подготовка...
КомандующийМВОмедленно,какбудтожелаясбитьритмнервного
запыхавшегося комполка,расстегивалшинель,обводилвзглядомвестибюль,
лестницу,окна,вкоторыхв осеннейсвежестивыделялись черныестволы
деревьев и белые полоски первого снега.
-Караулы ГПУ продублировать нашими людьми, - тихосказал он одному
из своих помощников.
- Есть, - последовал короткий ответ.
Вадим немогскрытьвздохаоблегчения.С приходомБазилевичаему
показалось, чтовсеещеможетобойтись, мощная логикаРККА скажетсвое
слово,истраннаязловещаядвусмысленность,собравшаясяподсводами
Солдатенковской больницы, окажется лишь плодом его воображения.
Кполуночи добрая половина гостей,то естьреспектабельнаяпублика,
разъехаласьсдачиГрадовых, чтонавело неиссякаемого тамадуГалактиона
Гудиашвилина новыегрустныеразмышленияоприроде"старшихбратьев",
россиян."С пэчальюя смотрю на этих москвычей, какие-то, понимаешь, стали
слишком эвропэйцы, прямо такие нэмцы, нэ умэют гулять", - говорил он, забыв
освоихнедавнихпассажахо скифскихварварах.Все-такионпродолжал
верховодить заопечаленнымстолом,стараясь хотябыоставшихсянапоить
допьяна.
Ещебольше,чемреспектабельнаяпублика,огорчала дядюГалактиона
молодежь: онаи не разъехалась,и на "вэликолепные" напиткимало обращала
внимания. Забыв о том, что молодость в жизни бывает только один раз ("Только
один раз, Мэри, дорогая,ты знаешь это не хуже меня"), молодежьсгрудилась
на кухне и галдела,как кинто набазаре, спорила по вопросам осточертевшей
всем народам средиземноморского бассейна мировой революции.
Споры эти вспыхнули как бы стихийно, однако никто и не сомневался,что
онивспыхнут. Былобы странно, если бы в концеконцов не были забытывсе
второстепенности, флирт и вино, анекдоты, поэзия, театральные сплетни и если
быне вспыхнул на кухне - вот именно и непременно накухне, среди немытых
тарелок, -характерныйдля интеллектуальной, партийнойиоколопартийной
молодежиспорнаполитические темы.Страстныереволюционерытутбыли,
разумеется,вполномиподавляющем большинстве,однакосколькоголов,
столькоиразных путейдляскорейшегодостижения счастьячеловечества.
"Органов" пока эта молодежь не так уж и боится,ибо полагает ЧК-ГПУ отрядом
своей собственнойвласти, апотомуможно и голосовые связкинадрывать, и
рукамиразмахивать,инескрыватьсимпатийкразличнымфракциям,к
троцкистам ли с их "перманентной революцией", ккакой-нибудь до сего вечера
неизвестной"платформеКотова-Усаченко", кантибюракратическойли "новой
оппозиции" и даже к "твердокаменным" сталинистам, которые даже и при всей их
унылостивсе-таки тоже ведьимеют право высказаться, ведь никому же нельзя
зажимать глотку,ребята, ведь в этом-то как раз исостоит смыслпартийной
демократии.