Совещание предполагалось вКремле,
в обстановкесекретности, ибо в нем должен был принять участиечуть лине
полныйсоставПолитбюроРКП(б).Секретностьюужетогдавсеонибыли
одержимы."Партия по привычке продолжает работать в подполье", - повторяли
в Москве шутку главного большевитского острякаКарла Радека. Дело несколько
осложнялось тем,чтошефкомполка Вуйновича,председатель Революционного
военногосовета, народныйкомиссарповоеннымиморскимделамМихаил
ВасильевичФрунзевотужеболеедвухнедельнаходилсявбольницес
обострениемязвыдвенадцатиперстнойкишки.ЦК,по-братскизаботясьо
здоровьелюбимцавсехтрудящихся,легендарногокомандарма,сокрушителя
Колчака и Врангеля, предлагал провести совещание в его отсутствие и поручить
докладпервомузаместителюпредседателяРВСУншлихту,однакоФрунзе
категорически настаивал на своем участии, да и вообще на несерьезности этого
недуга. Это и было главной темой разговора междудвумя молодыми командирами
у порога аптеки Феррейна, где они поджидали Веронику, жену комбрига Градова.
- Нарком просто бесится, когда ему говорят об этойпроклятой язве, -
сказалВуйнович,широкоплечийчеловекюжнославянскоготипа,сщедрой
растительностью ввиде черных бровей и усов, не обделенный ияростью глаз.
Выросший в заводскомгородкена Урале,он прошелсо своим эскадрономдо
южногоберегаКрымаитут,средискал,пенистыхволн,кипарисови
виноградников, понял, где лежит его истинная родина.
Романтического соблазна ради мы должныбыли бы сделать НикитуГрадова
противоположностью своему другу, то есть отнестиегок северным широтам, к
некой русской готике, если таковая когда-нибудь существовала в природе, и мы
были бы рады это сделать, чтобы добавить в скифско-македонский колорит еще и
варяжскую струю,однако справедливости радимы преодолеваем соблазнине
можем не указать на то, что иНикита,хотябы наполовину,соотносится со
средиземноморской "колыбелью человечества": его мать, Мэри Вахтанговна, была
изгрузинскогорода Гудиашвили. Впрочем, внаружностиего не было ничего
грузинского,ели не считатьнекоторой рыжеватости и носатости, что можно с
равнымуспехом отнести и к славянам, и кварягам,и по крайнеймере с не
меньшим успехом к не вовлеченным еще в мировую революцию ирландцам.
- Послушай, Вадя, а что говорят врачи? - спросил Никита
Вуйнович усмехнулся:
-Врачиговорятобэтомменьше,чемчленыПолитбюро. Последняя
консультациявСолдатенковскойбольницепришла к заключению,чтоможно
обойтись медикаментами и диетой,однаковожди настаиваютнаоперации. Ты
знаешь МихаилаВасильевича, он на пулеметы пойдет - не моргнет, а отножа
хирурга приходит в полное уныние.
Никита отогнул полу своей длинной шинели и достал из кармана ярко-синих
галифелуковицузолотыхчасов,наградукомандованияпослезавершения
мартовскойкронштадскойоперации 1921года.
Вероника пропадаетв дебрях
аптеки уже сорок минут.
-Знаешь,-проговорилон, всеещеглядя надорогую,тяжелую,
великолепнуювещь, лежащую на ладони,- мне иногда кажется, что далеко не
всем вождям нравятся слишком бодрые командармы.
Вуйновичзатянулсядлиннойпапиросой"СевернаяПальмира",потом
отшвырнул ее в сторону.
-Особенно усердствуетСталин,-резкозаговорил он. -Партия,
видите ли, неможетсебе позволитьболезни командармаФрунзе. Может быть
Ильич был не прав, а, Никита? Может быть, "это повар" не собирается готовить
"слишкомострыеблюда"? Или как разнаоборот,собирается, апотомутак
свирепо настроен против диеты и за нож?!
Градовположилрукуна плечо разволновавшегосядруга- "спокойно,
спокойно", - выразительно посмотрел по сторонам...
Вэтотмомент изаптекивыпорхнулаВероника, красоткав котиковой
шубке,сигналящаявспышкамиголубыхглаз,будтоприближающаясяяхта
низвергнутого монарха. Пошутила очень некстати:
- Товарищи командиры, что за лица? Готовится военный переворот?
Вуйнович взялунее из рук довольно тяжелуюсумку, - чем этоможно
обзавестисьваптекетакимувесистым?- и онипошлипотеатральному
проезду, вниз мимо памятника Первопечатнику в сторону "Метрополя".
Всякий раз, когда Вуйнович виделженусвоего друга, онделал усилие,
чтобы избавится от мгновенных и сильных эротических импульсов. Едва лишь она
появлялась, всепревращалось в притворство. Правдивыми его отношения с этой
женщиной могли быть только в постели или даже... Холодея отстыдаи тоски,
он осознавал, что готов был сделатьс Вероникойпримерното, чтооднажды
сделал с однойбарынькой в захваченном эшелоне белых, тоесть повернуть ее
спиной к себе, толкнуть, согнуть, задрать все вверх. Больше того, именно эта
конфигурация вспыхивала перед ним всякий раз, когда он видел Веронику.
Хамские импульсы, бичевал он себя,гнусное наследие гражданской войны,
позор дляобразованного командира регулярной армии краснойдержавы. Никита
мой друг и Вероника - мой дуг, и я... их замечательный друг-притвора.
Возле "Метрополя"расстались.У Вуйновичавэтомздании прямопод
врубелевскоймозаикой"Принцесса Греза"была холостяцкая комната. Градовы
поспешилинатрамвай,импредстоял долгийпуть, с тремяпересадками до
Серебряного Бора.
Пока тряслись по Тверской в битком набитом вагоне с противными запахами
и взглядами, Никита молчал.
- Ну что опять с тобой? - шепнула Вероника.
-Ты кокетничаешь с Вадимом, - пробормоталкомбриг. -Ячувствую
это. Ты сама, может быть не понимаешь, но кокетничаешь.
Вероникарассмеялась.Кто-топосмотрелнанеесудовольствием.
Смеющаяся в трамвае красавица.