Неследует лисоорудить
памятник льду?Экаячушь, законыклассовой борьбы, выстроенные набазисе
льда, на замедлении бега каких-то жалких молекул!
Однако вовсе не эти парадоксы были главной мукой комбрига Градова. Дело
было втом, что он в какие-то определенные и неопределенныемоментыжизни
вдруг начиналвидетьвсебе предателя иедвалинедушителясвободы.
Казалосьбы,геройскаямиссия былавозложенана пылкого двадцатилетнего
революционера, в любую минуту не пожалевшего бы жизни за Красную республику,
и по-геройски эта миссия была выполнена, и все-таки...
Онмедленношел вдольжелтогосбелымиколоннамиздания Морского
собрания,прикладываярукуккозырьку,расходясьс военморами, идаже
улыбалсяв ответ навзглядыженщин -Кронштадтвсегдаславился женами
плавсостава,- ивспоминал, как в мартовскую пургу, во мраке, оставивна
льду белый халат, сшитый из двух простыней, он поднялся на причал, перебежал
бульвари пошел вдоль этого здания, фальшивыйморяк,братишечка что надо,
даже свежая наколка была сделана на груди: "Бронепоезд "Красный партизан".
Дюжинасверхсекретныхлазутчиковбылаотобранасамимкомандармом
Тухачевским изчисласамыхбеззаветных. Кмоментурешительногоштурма,
действуя в одиночку, онидолжны были выводить изстрояорудия и открывать
ворота фортов. Дорог был каждый час, над заливом уже начинали гулять влажные
западные ветры.
В ту ночь он беспрепятственно дошел до явочной квартиры, а утром... вот
утром-то и начались его муки.
Онпроснулся от звуков оркестра.По залитой солнцемулице кЯкорной
площадимаршировалаколонна моряков;веселые ряшки.Над ними вярчайшем
голубомпослештормовомнеберябилнаспехсделанный транспарант,вполне
отчетливо предлагавший сокрушительный мартовский лозунг:
"ДОЛОЙ КОМИССАРОДЕРЖАВИЕ!"
Знаки восстания были повсюду. Первое, что увидел Никита, когда вышел на
улицу,имеявкотомкедвамаузера,четырегранатыи фальшивый мандат
Севастопольскогофлоткома,былирасклеенныенастенелистки"Известий
Кронштадтского совета" с призывом ревкома, информацией об отражении атак и о
выдаче продовольствия, а также с издевательскими частушками в адрес вождей.
... Приезжает сам Калинин,
Язычище мягок, длинен,
Он малиновкою пел,
Но успеха не имел.
Опасаясь грозных кар,
Удирает комиссар!
Беспокоен и угрюм,
Троцкий шлет ультиматум:
"Прекратите беспорядок,
А не то, как куропаток,
Собрав верную мне рать,
Прикажу перестрелять!..."
Но ребята смелы, стойки,
Комитет избрали, тройки,
Нога на ногу сидят
И палят себе, палят!.
..
Эти"ребята"отрядами,поодиночке,толпами продолжали стекатьсяна
Якорную,формируяуподножия Морскогособора и вокруг памятника Макарову
огромную толпу черных бескозырок и голубыхворотников. Редкими вкраплениями
в балтийскуюуниформувыделялись солдатские шинелииовчинные полушубки.
Сновали мальчишки,иной раз мелькали и возбужденные лица женщин. Все вместе
это называлось "Кронштадтская команда".
Игралонесколько оркестров. Они перекрывали постоянно возобновляющуюся
канонадус залива. Чтокасается большевитских аэропланов, то в общем гаме,
пороховомимедном громеихмоторы были вообщенеслышны,а самиони
казалиськаким-тоярмарочныматтракционом, хотьи слеталиснихпорой
смертоносные пакеты и листовки с угрозами "красного фельдмаршала" Троцкого.
Настроениебылопраздничным. Никитане верилсвоимглазам.Вместо
зловещихожесточенныхзаговорщиков,ведомыхвылезшимиизподполья
белогвардейцами,онвидел передсобойчто-то вроденародногогульбища,
многие тысячи, охваченные вдохновением.
Странноеместо.Византийскаягромадасобора,монументчеловекув
простомпальто."Амурскиеволны"ивзрывы.Игрушечные аппараты в небе,
окруженные ватными клочками шрапнельногоогня. Фаталистическая игра или-
вспомни отца Иоанна! - новая соборность, исповедь бунта?
С трибуны долетали крики ораторов:
- ... Товарищи, мы обратились по радио ко всему миру!...
- ... Большевики врут про французское золото!...
- ... Советы без извергов!...
Едва ли не каждая фраза прерывалась громовым "ура".
- Слово имеет предревкома товарищ Петриченко!...
Изчерныхшинелей на трибуневыдвинулась грудь,обтянутая полосатой
тельняшкой. Простуды небоится. Из маузера отсюда не достанешь. Может быть,
кто-то из наших, из одиннадцати, сейчас целится?
-Товарищи,ставлюнаголосованиевторуюрезолюциюлинкоров!
Ультиматум Троцкого отклонить! Сражаться до победы!...
ПотрясенныйНикитасмотрелвокругна ревущие единымдухомглотки.
Победа! Победа! Потомспохватился, стал и сам размахивать шапкой и кричать:
"Победа".Кто-тохлопнулегопоспине.Усатыйбывалыйвоенморс
удовольствием взглянул в его молодое лицо.
- Поднимем Россию, браток?!
"Ура", - еще пуще завопилНикита и вдруг похолодел, почувствовал, что
кричит искренне, что втянут в воронку массового энтузиазма, что именно здесь
вдругвпервыенашелто,что таксмутноискалвсеэти годысо штурма
"Метрополя" в1917 году,когда семнадцатилетним мальчишкой присоединился к
отряду Фрунзе, - порыв и приобщение к порыву.
Да ведьпредателиже, мерзавцы, подугрозупоставили саму Революцию
радисвоего флотскоговысокомерия, избалованности, анархизма,всего этого
махновского "Эх, яблочко, кудыт-ты котисся"!Какие ещемогут быть порывы и
сантименты в отношении этого сброда?!
Открылись дверисобора,на папертьвышел священник скрестом, стали
выноситьгробы с погибшими при отражении вчерашнего штурма.