Я сообщил о своем маршруте в телеграммеи был рад получитьответуже
этимвечером,чтомойвариантвполнеустраиваеткорреспондента.Его
телеграмма гласила:
"УСЛОВИЯ ВПОЛНЕПОДХОДЯЩИЕ ВСТРЕЧАЮПОЕЗДОМ ОДИН НОЛЬ ВОСЕМЬ СРЕДУ НЕ
ЗАБУДЬ ЗАПИСЬ И ПИСЬМА И СНИМКИ СОХРАНИТЕ ЦЕЛЬ ПОЕЗДКИ ТАЙНЕ ОЖИДАЙТЕ ВАЖНЫХ
ОТКРЫТИЙ ЭЙКЕЛИ"
Получениеэтойтелеграммывответнамою,посланнуюЭйкели,и,
разумеется,доставленную кнему домой со станции Тауншенд либо официальным
посыльным,либосообщеннуюпотелефону,избавиломеняотвсяких
подсознательныхсомненийотносительноавторстваошеломляющегописьма.
Облегчение мое былоочевидным, оно было даже сильнее, чем я мог ожидать,-
видимо,все моисомнениябыли запрятаны достаточно глубоко.Однако в эту
ночь я спалкрепким испокойным сном,апоследующиедваднябыл занят
подготовкой к поездке.
VI
Всредуявыехалсогласнонамеченномуграфику,захвативс собой
саквояж,заполненныйвсемнеобходимымвдорогу,научнымиматериалами,
включающимизапись фонографа, фотоснимки ицелуюпапку с письмами Эйкели.
Как было условлено, я никому несообщил о цели своей поездки, ибопонимал,
что дело требует максимальной секретности, дажеесли все будет складываться
для нас наилучшимобразом.Мысль о предстоящем интеллектуальном и духовном
контакте с чуждыми, потустороннимисуществамибыла ошеломительнадаже для
моего,подготовленногокэтомуразума;чтоже говорить о еевозможном
влиянии на огромные массы несведущих дилетантов? Не знаю, что преобладало во
мне - страх или ожиданиезахватывающегоприключения,- когда яв Бостоне
пересаживался напоезд, идущий на западсначала черезхорошо знакомые мне
места, а затем через все менее и менее известные: Уолтхэм - Конкорд - Эйер -
Фитчбург - Гарднер - Этхол...
Мой поезд прибыл в Гринфилд с семиминутным опозданием, однако местный в
северномнаправлении ещене отошел. Поспешно пересев на него, ясмотрел в
окновагона и с замираниемсердцанаблюдал,какпоездпроносится через
залитыедневным солнцем местности,окоторыхятакмного читал, но где
никогда до сих пор не был. Язнал, что въезжаю на старую и сохранившую свой
первозданныйоблик территорию Новой Англии, в отличие от механизированных и
урбанизированныхрайоновюгаипобережья,гдепрошлавсямояжизнь;
неиспорченная, древняяземлябез иностранцев ифабричных дымов, рекламных
щитов и бетонных покрытий, тоестьбез всехтехпризнаков современности,
которые прижились в остальной части. Здесь ожидаешь увидеть сохранившиесяв
неприкосновенности атрибуты местных традиций, жизни, глубокие корникоторой
полностью вросливокружающий ландшафт - сохранившегося образажизни, где
ещеостались странные древниевоспоминания и где почва весьма благоприятна
для загадочных, редко упоминаемых верований.
Времяот времениявиделголубуюреку Коннектикут,сверкающуюна
солнце, а послеНортфилдамы ее пересекли. Вперединеясновырисовывались
зеленыезагадочныехолмы, икогдаподошел кондуктор,яузнал, чтомы,
наконец,въехали на территорию Вермонта. Он предложил мне перевести стрелки
часов начас назад, поскольку эта областьсеверных холмов не участвовала в
использовании режимов летнего изимнего времени. Выполняяего совет, я как
будто почувствовал, чтоодновременно и календарь переворачиваю на целый век
назад.
Поездехалсовсемрядомсрекой, анапротивоположномберегув
Нью-Хэмпширеможно было видеть приближающийсясклон крутого Вэнтестикьюта,
средоточия многих древних легенд. Слева от меня появились улицы, а справа, в
потоке, показался зеленый остров. Люди встали с мест и направилиськ двери.
Япоследовал заними. Вагон остановился,и я увидел внизу длинныйперрон
станции Бреттлборо.
Оглядевшеренгуожидающих на стоянкемашин,ямгновение размышлял,
какая изних моглабыть"Фордом" Эйкели,но мой выбор оказался затруднен
однимобстоятельством. Похоже,чтоменяузналираньше,чемяпроявил
инициативу. Ивто же времячеловек, подходивший ко мне спротянутой для
рукопожатия рукой,явноне былЭйкели, хотяон и спросил сочным приятным
голосом, не я ли мистер Альберт Н. УилмертизЭркхема. Человек этот ничуть
не походил на бородатого седого Эйкели, каким я видел того на фотоснимке; он
был значительномоложе, явно городскойжитель, модно одетый, смаленькими
черными усиками. Его хорошо поставленный голос был мне чем-то знаком, хотя с
определенностью припомнить его я не мог.
Пока я егоразглядывал, он сообщил, то прибыл сюда из Тауншенда вместо
своего друга, мистера Эйкели. С последним, как он объяснил, случился приступ
астмы, и он оказался нев состояниисовершить поездку по свежемувоздуху.
Ничего серьезного, заверил он меня,и это никак не помешает нашим планам. Я
не могсразу понять, насколько мистер Нойес, - такон себя назвал, - был в
курсе исследований Эйкелии егооткрытий,хотямне показалось,чтоего
небрежнаяманеравыдает человекасовершенно постороннего. Припомнив,что
Эйкели вел жизнь отшельника, я был несколько удивлен наличием у |него такого
друга, номоеудивлениене помешаломнесестьв машину, накоторую он
показал. Это оказался вовсе не древний автомобиль, который я ожидал увидеть,
вспомнив письмаЭйкели,гдеон его упоминал, абольшойи безукоризненно
чистый представитель последнего поколения машин - явно собственность Нойеса,
смассачусетским номером. Мой проводник,решиля, должно быть,просто на
лето приехал в Тауншенд.
Нойес забрался вмашину, и мы сразу же тронулись.Я порадовался тому,
что мойпопутчикне слишком разговорчив, таккак необычная напряженность,
висевшая в воздухе этимднем, нерасполагалак общению. В светедневного
солнца городок выглядел очень привлекательным; я успел заметить это, пока мы
двигалисьвнизподуклониповорачивалинаправонаглавнуюулицу.