Но ясно было,что такой причины
нет, - ия утешалсебянадеждой, что спокойныйнаучный разговор ссамим
Эйкели поможет мне взять себя в руки.
Крометого,вкосмическойкрасотегипнотическогопейзажа,
открывавшегося моим глазам, был какой-то странный элемент успокоения. Время,
казалось, затерялось в лабиринтах дороги, которые осталисьпозади, и вокруг
насразливались цветущиеволнывоображения,воскресшаякрасотаушедших
столетий - седые рощи, нетронутые пастбища с яркими осенними цветами, да еще
-набольших расстоянияхдруг от друга -маленькиекоричневыестроения
фермерскихусадеб, уютно устроившихсявтени гигантских деревьевпосреди
ароматовшиповникаилуговогомятлика. Дажесолнечныйсветбылздесь
каким-то необычноярким, как будто особая атмосфера существовала специально
для этой местности. Мне никогда еще неприходилось видетьничего похожего,
развечто - фоновыйпейзаж на полотнах итальянских примитивистов. Содома и
Леонардо передавали подобный простор насвоих картинах,нолишьтолько в
далекой перспективе, сквозь сводчатые аркиэпохи Возрождения. Теперь мы как
бы наяву погружались в атмосферу этих книг, и мне казалось, что я приобретаю
тоизначальномнезнакомоеилиунаследованное, что я всегдабезуспешно
пытался найти.
Неожиданно,обогнувповорот,навершинекрутогосклонамашина
остановилась. Слева от меня, по ту сторону ухоженного газона, подходившего к
самойдорогеиогороженногобарьеромизбелогокамня,стоял
двух-с-половиною-этажныйдомнеобычногодляэтойместностиразмераи
изысканности,сцелойгруппойприсоединившихсяк немусзадиисправа
строений: амбаров, сараев и ветряной мельницы. Я сразу же узнал его, так как
видел на фотографии, присланной Эйкели, так что не удивился, заметив его имя
на железномпочтовомящикевозле дороги. На некотором расстоянии отдома
сзадитянуласьполосаболоти редколесья, за которой поднималсякрутой,
густо поросший лесом холм, завершавшийсяостроконечной вершиной. Последняя,
как я догадался, была вершиной Темной Горы, половинуподъема на которуюмы
только что совершили.
Выйдяизмашиныипринявизмоихруксаквояж,Нойеспредложил
подождать, пока он сходитпредупредить Эйкелио моем прибытии. Сам он,по
его словам, чрезвычайно торопился и немог задерживаться. Когда онбыстрым
шагом направился по дорожке к дому, явылез из машины, чтобы слегка размять
ноги перед длинным разговором.Чувство нервозности инапряжения, казалось,
вновь достигло максимума теперь, когда яоказался на месте, где происходили
страшныесобытия,описанныеЭйкели,и,честноскажу,япобаивался
предстоящего обсуждения, в ходе которого мне предстояло столкнуться с чуждым
и запретным миром.
Близкийконтактсчем-то чрезвычайнонеобычнымчащеужасает,чем
вдохновляет, так что меня вовсе небодриламысльотом, что этот участок
дорогавидел чудовищныеследыи зловоннуюзеленую жижу,найденные после
безлунной ночи, ночи ужаса и смерти.
С удивлением я обнаружил,что не видно
собак Эйкели. Неужели он их продал после того, как Существа Извнезаключили
с ниммир? Какя ни старался, ноне мог ощутить уверенность, в глубинеи
подлинности этого мира, которые Эйкели пытался представить в своем последнем
странно не похожем не предыдущие письме.Вконце концов, онбыл человеком
простодушным, неотягощенным большимжизненным опытоми практицизмом.Не
былоли каких-либо глубоких и зловещихподводных течений подповерхностью
этого нового альянса?
Ведомыйсвоимимыслями, я посмотрелна пыльную поверхность,которая
несланасебестоль жуткиесвидетельства. Несколько последних днейбыли
сухими, так чтосамые разнообразныеследыиспещрилиповерхностьдороги,
несмотрянато,чторайонэтотпосещалсякрайнередко.Изсмутного
любопытстваясталанализироватьсвоивпечатления,пытаясьсовместить
кошмарныеобразысконкретным местом и связаннымисним событиями. Было
что-то напряженное и угрожающеев кладбищенской тишине, в приглушенном, еле
слышномплеске отдаленных ручейков, в толпящихся вокруг зеленыхвершинах и
черных лесах, душивших горизонт.
И тутвмоем сознании всплыл образ,который сделал всеэтисмутные
угрозыиполетыфантазиисовершеннонесущественными.Ясказал,что
осматривал причудливую сетьотпечатков на дороге с некоторым любопытством -
однаководномгновение любопытствосменилосьнеожиданнымпарализующим
ударом подлинного ужаса. Ибо, хотя следы в пыли и были в основном спутанными
и накладывались друг на друга, ине могли привлечь случайного взора, но мой
неутомимый взгляд уловил определенные детали близ тогоместа, щедорожка к
дому соединялась с дорогой,по котороймыехали: я без всякого сомнения и
безо всякойнадежды распознал страшное значение этихдеталей. Не зря же, в
конце концов, я часами изучал фотоснимки, присланные Эйкели, с изображениями
отпечатков когтей Существ Извне. Слишком хорошо запомнил я эти клешни, и эту
неопределенность направленияследа,которуюнельзябыловстретитьни у
одногоземногосущества.Мненебылооставленониодногошансадля
спасительной ошибки. Вновь, несомненно, перед моими глазами были оставленные
не более нескольких часов назад, покрайней мере, три следа, которые явно и
богохульственно выделялись из удивительной вязи отпечатков человеческих ног,
покрывавших дорожкукдомуЭйкели. Это были адскиеследыживых грибов с
планеты Йюггот,Тем не менее я взялсебя в руки. Чего, в конце концов, я еще
ожидал,если всерьез относился к письмам Эйкели? Он говорил, чтоустановил
мир с этими существами. Чего же странного втом,что одноиз них посетило
его дом?Но ужас,охвативший меня,былсильнеевсяких доводов рассудка.
Разве кто-нибудь может оставаться спокойным, впервые столкнувшись со следами
когтей живого существа, прибывшего из открытых глубинкосмоса? Тут я увидел
Нойеса,выходившего из дверей и приближавшегося ко мне быстрыми шагами. Мне
необходимо,сказал я себе,ничемне выдатьсвоеволнение, посколькудруг
Эйкелиможетничегонезнатьоглубокомпроникновениитоговсферу
запретного.