Виллетт сосвойственной емупроницательностью указывал,что именно с
этого времениБарднесомненно приобрелнекоторые свойства,которые могут
привидеться лишь вкошмаре; он признает с невольной дрожью, чтосуществуют
достаточносолидныесвидетельства,подтверждающиеслова юноши о находке,
которой суждено было сыграть роковуюроль в егожизни. Преждевсего,два
мастера, надежныеи наблюдательные люди, видели, какбылинайденыстарые
бумаги, принадлежавшие Джозефу Карвену.Во-вторых, Вард,тогда ещесовсем
юный, однажды показал доктору этибумаги, в том числе страничку из дневника
Карвена, и подлинность этих бумаг не вызывала никакого сомнения. Сохранилось
отверстиев стене,гдеВард, по егословам, нашелих, идоктор Виллетт
навсегда запомнил тот миг, когда бросил на них прощальный взгляд, окруженный
вещами, реальность которых трудно осознать и невозможнодоказать.Кэтому
следует добавить странные и полные скрытого смысла совпадения в письмах Орна
и Хатчинсона,почеркКарвена,сведенияо некоем доктореАлленс, добытые
детективами,а такжеужасное послание,написанное средневековым угловатым
почерком,которое доктор Виллеттнашелусебяв кармане, когда пришел в
сознание, очнувшись от забытья после одного смертельно опасного приключения.
Носамымубедительнымявляетсярезультат,достигнутыйдоктором,
применившимформулу,котораястала ему известнавовремя егопоследних
изысканий;результат, который неопровержимо доказалподлинность бумаг и их
чудовищное значение, хотя сами бумаги стали навеки недоступны людям.
2
Своиюныегоды Чарльз провел в атмосфере старины,которуютак нежно
любил. Осенью 1913годаонпоступил напервыйкурс школы Мозеса Брауна,
находившейся неподалеку от его дома, проявляя примерное прилежание в военной
подготовке, особенно популярной в то время.Старинное главное здание школы,
возведенное в1819году, всегда привлекалоюного историка;емунравился
живописный и обширный парк, окружавший школу. Мало бывая в обществе, большую
часть своего временионпроводил дома,частосовершалдолгиепрогулки,
прилежно учился ине пропускалвоенныхтренировок. Оннеоставлял своих
исторических и генеалогических изысканий в городском архиве, мэрии и ратуше,
публичной библиотеке,Атенеуме,Историческом обществе, вБиблиотеке Джона
КартераБрауна и ДжонаХея в УниверситетеБрауна,и внедавнооткрытой
библиотеке наБенсфит-Стрит.Он былвысоким,худощавымисветловолосым
юношей,ссерьезнымиглазами,немногосутулился,одевалсяслегкой
небрежностью и производил впечатление не очень привлекательного,неловкого,
но вполне безобидного молодого человека.
Егопрогулкивсегда представлялисобойнечтовродепутешествияв
прошлое, и ему удавалось из множества реликвий, оставшихся от былого блеска,
воссоздаватькартинуушедшихвеков.Вардыжиливбольшомособнякев
георгианском стиле, стоявшем на довольно крутом холме, к востоку от реки.
Из
заднихокон своего флигеля Вард мог сголовокружительной высоты любоваться
тесно сбитыми шпилями, куполами, остроконечнымикровлями и верхними этажами
высоких зданий Нижнегогорода, раскинувшегося на фонепурпурныххолмови
полей. В этомдоме он родился,иняня впервые выкатила его в колясочке из
красивогоклассическогопортикакирпичного фасада с двойным рядом колонн.
Она везла его мимо маленькойбелой фермы, построеннойдва века тому назад,
которую город давно уж поглотил, к солидным зданиям колледжей, выстроившихся
вдоль респектабельной богатойулицы, где квадратные кирпичные особняки и не
столь большие деревянные домас узкими портиками, обрамленными, колоннами а
дорическомстиле,дремали,отгородившисьотмиращедроотмеренными
пространствами садов и цветников.
Егокатали в колясочке и вдоль сонной Конгдон-Стрит, что располагалась
пониже на крутом склоне холма, на восточной стороне которой стоялидомана
высоких столбах.Здесьбылистаринныемаленькиедеревянныедома-ведь
растущийгородкарабкалсявверхпохолму- иво времяэтихпрогулок
маленькийВард,казалось,постигколоритстарогопоселениявремен
колонизации.Няня обычно любилапосидетьна скамейкеПроспектТерраси
поболтать с полицейским;однимизпервых детскихвоспоминаний Варда было
огромное, подернутоелегкойтуманной дымкойморе крыш, куполови шпилей,
простирающеесяк востоку,и дальниехолмы,которыеон увидел однаждыв
зимний день с этой огромной,обнесенной заграждением,насыпи, окрашенные в
мистический фиолетовыйцвет на фоне пламенеющегоапокалиптического заката,
горящегокрасным,золотым,пурпурнымиподцвеченныестранными зелеными
лучами. Высокий мраморныйкуполРатуши выделялся сплошной темной массой, а
увенчивающаяегостатуя,накоторуюупалслучайныйсолнечныйлучиз
разорвавшихсятемныхоблаков,покрывающихпылающеенебо,была окружена
фантастическим ореолом. КогдаЧарльз стал старше,начались его бесконечные
прогулки; сначаламальчик нетерпеливо тащил за руку своюняню, потом ходил
один, предаваясь мечтательному созерцанию. Он устремлялся наудачу все ниже и
ниже,вдоль,крутогосклона,каждыйраздостигаяболеестарогои
причудливогослоя древнего города. Предвкушая новыеоткрытия,оннедолго
колебался перед тем, как спуститься по почти отвесной Дженкс-Стрит, где дома
ограждены каменными заборами, авход затенялинавесы в колониальном стиле,
дотенистого уголка Бенефит-Стрит, гдепрямо перед нимвозвышался древний
дом -настоящиймузейныйэкспонат,сдвумявходами, каждыйиз которых
окружалипилястрыв ионическомстиле, арядом -почти"доисторическое"
строение с двускатной крышей,состаткамискотногодвора и других служб,
необходимых дляфермы, а еще немногопоодаль-грандиозный особняк судьи
Дюфри с остатками былого георгианского величия.