Я отбивался, мне удалось вырваться, и я поскакал галопом, но скоро понял, что заблудился. А самое худшее – я потерял сумку. Должно быть, она свалилась, когда я мчался, так или иначе, на седле ее больше не было. Я кружил вокруг снежных холмов, и мне становилось все страшнее и страшнее. И вдруг я увидел впереди военный отряд, пятерых человек. Я обрадовался и кинулся к ним, но, к моему ужасу, они набросились на меня, связали по рукам и ногам и привязали к седлу! Я попытался было спросить, что все это значит, но их командир ударил меня кнутом по щеке и велел молчать. Так ничего и не объяснив, они доставили меня в город и бросили в тюрьму. Вот и все, ваша честь!
Е Бинь дождался, пока Бань Фэн закончит, и закричал:
– Не верьте ему, это все сплошная ложь!
– Все, что он сказал, будет проверено, – спокойно ответил судья Ди. – Истец Е Бинь, ты будешь говорить, когда тебя спросят. – Он вновь обратился к Бань Фэну: – Опиши тех двоих разбойников.
Бань Фэн заговорил не сразу.
– Ваша честь, я был слишком испуган и не смог их как следует разглядеть. Помню только, что у одного была повязка на глазу.
Судья Ди велел писцу прочесть вслух запись показаний Баня, и тот заверил правильность отпечатком большого пальца.
– Бань Фэн, – медленно произнес судья, – твоя жена убита. Твой родственник Е Дай обвиняет в убийстве тебя.
Бань Фэн посерел от ужаса.
– Но я этого не делал! – закричал он. – Я ничего об этом не знаю!.. Когда я уезжал, она была жива и здорова! Ваша честь, я вам клянусь…
Судья жестом подозвал старосту. Он взял Бань Фэна под руки и вывел из зала. Из коридора, постепенно затихая, доносились вопли несчастного:
– Я не виноват! Я не убивал!..
Судья пообещал Е Биню, что его вызовут в суд, как только проверят истинность показаний Баня, сделал несколько формальных распоряжений и объявил заседание закрытым.
Когда судья и его помощники снова собрались в кабинете, десятник Хун с интересом спросил:
– И что вы, ваша честь, думаете по поводу его показаний?
Судья задумчиво провел рукой по вискам.
– Думаю, Бань Фэн говорит правду. Его жену убили в его отсутствие.
– Тогда понятно, почему деньги и драгоценности не тронули, – вступил Дао Гань. – Убийца их просто не нашел. Но все равно непонятно, где же одежда убитой.
– Одно сомнительно, – заметил Ма Жун, – он говорит, что на него напали, но ведь всю местность отсюда до границы патрулируют военные, и ни один разбойник не отважится грабить на этой дороге.
– Вот‑вот, – подхватил Цзяо Дай, – и, помните, он не смог их описать, сказал только, что у одного из них на глазу повязка. Ну конечно, ведь во всех представлениях у разбойников обязательно есть повязка на лице!
– Как бы там ни было, его рассказ нужно проверить, – сказал судья. – Хун, передай старосте, чтобы взял двух людей, поехал в Пять Овнов и допросил там хозяина гостиницы и крестьянина, с которым встречался Бань Фэн. Я запрошу заставы обо всех разбойниках, замеченных в округе. – Судья задумался, потом добавил: – И еще нужно будет вернуться к поискам Ляо Лень‑фан. Днем Дао Гань идет к Ляо и в писчебумажный магазин Е Биня, а вас я попрошу пойти на рынок, на то место, где она исчезла, и попробовать еще что‑нибудь выведать.
– Можно, с нами пойдет Лань Дао‑гуй? – попросил Ма Жун. – Он знает весь рынок как свои пять пальцев.
– Да, конечно, – ответил судья. – Я пообедаю и прилягу прямо здесь. Доложите мне обо всем, как только вернетесь!
Десятник Хун, Ма Жун и Цзяо Дай пошли на обед в казарму стражи; Дао Гань же отправился прямо в город.
Он шел вдоль восточного края бывшего поля для военных занятий, а ныне пустыря, покрытого снегом. Дул ледяной ветер, но Дао Гань только плотнее закутался и прибавил шагу. Около Храма Городского Божества он спросил у прохожего, как найти писчебумажный магазин Е Биня. Прохожий указал на противоположную сторону улицы, и, пройдя еще чуть‑чуть, Дао Гань увидел большую вывеску.
Он вошел в овощную лавочку напротив, достал медяк и попросил маринованной репы.
– Нарежь и заверни в промасленную бумагу, – сказал он хозяину.
– Ты разве не съешь ее прямо здесь? – удивился тот.
– Есть на улице – неприлично, – высокомерно произнес Дао Гань, но, увидев кислое выражение на лице у хозяина, добавил: – Какой у тебя чистый и уютный магазин! Дела, наверное, идут очень хорошо?
Хозяин заметно оживился.
– В общем, неплохо! Долгов нет, мы с хозяйкой едим каждый день рисовую похлебку и суп и даже мясо, – сказал он с особенной гордостью, – мясо, два раза в месяц!
– Вот кто небось ест вдоволь мяса, так это хозяин писчебумажной лавки напротив! – заметил Дао Гань.
– Ест он, – презрительно откликнулся хозяин. – Скоро перестанет, как все свои деньги проиграет.
– Проиграет? – удивленно переспросил Дао Гань. – Вот уж не думал, что старый Е Бинь любит азартные игры!
– Да не он! Не Е Бинь, а его младший братец. Только вряд ли у него теперь есть на что играть.
– А что такое? – спросил Дао Гань. – Лавка вроде как стояла, так и стоит…
– Да ты, выходит, совсем ничего не знаешь, – снисходительно сказал хозяин. – Ну, слушай: значит, у Е Биня масса долгов, и Е Даю он денег не дает. А Е Дай все одалживал деньги у сестры, жены Бань Фэна. А ее вчера убили. А он…
– А Е Дай теперь остался без гроша! – подхватил Дао Гань.
– Ну да!
– Вот оно как… – глубокомысленно произнес Дао Гань, положил сверток с репкой в рукав и вышел из лавки.
Он ходил по улицам квартала в поисках игорного дома: чутье бывшего игрока подсказывало ему, что такое заведение должно быть где‑то рядом. Так что скоро он уже поднимался по ступенькам на второй этаж лавочки, торгующей шелком. В просторной, светлой комнате стоял стол, за которым четверо мужчин играли в кости. В уголке за отдельным столиком сидел грузный человек и пил чай. Увидев потрепанный кафтан Дао Ганя, хозяин с неудовольствием сказал:
– Ну, что тебе нужно? Самая низкая ставка – пятьдесят монет!
Дао Гань взял со стола чашку и дважды провел средним пальцем по ободку.
– Извини меня за грубость. – Голос хозяина мгновенно потеплел, когда Дао Гань показал ему тайный знак игроков. – Выпей чаю и скажи, чем могу тебе служить!
– Ну, честно говоря, мне нужен совет. Знаешь Е Дая из писчебумажной лавки? Он задолжал и клянется, что у него сейчас нет ни гроша. Я и подумал, что из сухого тростника сока не высосешь, но все же хотел проверить, правда ли, что он разорился.
– Да он тебя обманывает! – проревел хозяин. – Он тут был вчера вечером и расплачивался серебром!
– Серебром?! Вот лисица! А мне говорил, что брат ему не дает денег, что его сестру убили…
– Это‑то, может, и правда, только, стало быть, он их где‑то еще достал. Он вчера напился и что‑то говорил насчет того, что у него есть из кого выдоить деньги.
– Интересно, что за дойная корова такая! Я и сам в деревне вырос, так что в дойке понимаю не хуже! Может, и мне удастся такой обзавестись?
– А что, могу выяснить сегодня вечером, – ухмыльнулся хозяин.