На его репутации было однодействительно черное пятно; нодело было в
то время замято и так обросло всякими кривотолкамиеще до моего появления в
тех местах, что я не решаюсь излагать его здесь. Будь это правда -- это было
бы непростительным укором для такогоюноши, будь это выдумка -- это была бы
непростительнаяклевета.Ясчитаюнеобходимымотметить,что онвсегда
хвалился своей неумолимостью и, возможно, убедил в этом многих, недаром слыл
он средисоседей человеком, которому опасно перечить.Словом, этот молодой
дворянин(в 45-м году емунебыло еще и двадцати четырех лет) не по летам
прославился в своих краях.
Немудрено поэтому, что мало кто слышал о второмсыне,мистере Генри
(моем покойном лорде Дэррисдире). Не было в нем крайностей ни в дурную, ни в
хорошуюсторону,абылонпростой, честный человек, как многиеизего
соседей.
О нем мало ктослышал,сказаля;вернее будет --онеммалокто
говорил. Слышали о нем рыбаки залива, потому что он был завзятый рыболов, но
зналонтолк ивлечениилошадей ис юношеских летвплотную занимался
ведениемделпоусадьбе.Никтолучше меня не видел, насколько этобыло
неблагодарноезанятиеикаклегкобылопритомположении, вкотором
оказалась семья, без всякого основания прослыть тираном и скрягой.
Четвертой в доме была мисс АлисойГрэм,близкаяродственницасемьи,
сиротаи наследница значительного состояния, нажитого ее отцом на торговле.
Эти деньгимогливывестимоегогосподинаизбольших затруднений(ведь
поместьебыломногократно перезаложено), имисс Алисон предназначаласьв
женыБаллантрэ, на чтоонашла вполне охотно.Другоедело-- насколько
охотно подчинялся этому решению сам Баллантрэ. Она была миловидная девушка и
втедни очень живая и своенравная --ведь дочерейу милорда не было,а
миледидавноскончалась, так чтомисс Алисон росла без присмотра,как ей
вздумается.
Известие о высадке принца Чарли [4] перессориловсю семью. Милорд, как
и подобает домоседу, предлагалвыжидать событий.Мисс Алисон высказывалась
заобратное, потому что это казалось ей романтичным, и Баллантрэ (хотя, как
я слышал, ониредко сходились вомнениях)на этот раз был наее стороне.
Насколькоя понимаю, его привлекала эта авантюра,соблазняла и возможность
поправитьделадомаи,неменее того,надежда заплатить личныедолги,
которые размером своим превосходили всепредположения. Что касается мистера
Генри, то поначалу Он, видимо, говорил мало, егочеред наступил позже. А те
трое, проспориввесьдень,пришлинаконец крешениюдержаться среднего
курса: один сынпоедетсражаться за "короляДжемса", а другой останется с
милордом дома, чтобы не потерять расположения "короля Джорджа" [5].
Несомненно, это решениебыло подсказаномилордом, и хорошоизвестно,
что так поступили многие влиятельные семьи Шотландии.
Нолишь только окончился один спор, как разгорелся другой.
Нолишь только окончился один спор, как разгорелся другой.Потому что
милорд, мисс Алисон и мистерГенри -- все трое придерживалисьтого мнения,
что ехать надлежит младшему; аБаллантрэсприсущей ему непоседливостью и
тщеславием ни за что не соглашался остаться дома.
Милорд увещевал, мисс Алисон плакала,мистер Генри настаивал-- ничто
не помогало.
--У королевского стремени должен ехать прямойнаследник Дэррисдиров,
-- твердил Баллантрэ.
-- Да, если бы мы вели игру всерьез, -- возражал мистер Генри, -- тогда
это было бы резонно. Но что мы делаем? Мы играем краплеными картами.
-- Мы спасем дом Дэррисдиров, Генри, -- говорил ему отец.
-- Ты сампосуди,Джеме, -- сказал мистер Генри, --если поедуяи
принц возьмет верх, тебе будет легко договориться с королем Джемсом. Но если
ты поедешь ипопытка его провалится, товедьзаконное право и титул будут
разъединены. И кем тогда буду я?
-- Тыбудешь лордомДэррисдиром, --ответилБаллантрэ.-- Я ставлю
ва-банк.
--А яне хочу вести такую игру! -- закричал мистер Генри. -- Ты меня
оставишьвположении,которогонеможетпотерпетьниодинчеловек,
обладающий рассудком и честью. Я ведь буду ни рыба ни мясо! -- восклицал он.
Сминутупомолчав,онвысказалсяещерезче и,можетбыть,даже
откровеннее, чем хотел бы.
-- Ты обязан остаться здесь с отцом, -- сказал он. -- Ты ведь прекрасно
знаешь, что ты любимец.
-- Вот как? -- процедил Баллантрэ.-- "Ивзяла слово Зависть"! Ты что
же, хочешь подставить мне ножку, Иаков? [6] -- и он с умыслом подчеркнул это
имя.
Мистер Генриотошел и, не отвечая, несколько разпрошелся по дальнему
концу залы; он умел молчать. Потом он вернулся.
--Я младший,иехатьдолжен я, -- сказал он. -- Приказываетздесь
глава семьи,а онговорит,что я долженехать.Что вына этоскажете,
братец?
-- А вот что. Генри, --ответил Баллантрэ. -- Когда поспорят два очень
упрямых человека, выходов только два: драться -- а я надеюсь, ни один из нас
к этому не прибегнет, -- или положиться на судьбу. Вот гинея; подчинишься ты
ее решению?
-- Будь что будет, -- сказал мистер Генри. -- Корона-- я еду, герб --
остаюсь!
Метнули жребий, и монета легла гербом.
-- Вот и урок Иакову! -- воскликнул Баллантрэ.
-- Мы еще раскаемся в этом, --сказал мистерГенри и сэтими словами
выбежал из комнаты.
А что домиссАлисон, то она схватила золотую монету, котораятолько
что обрекла ее жениха превратностям войны, и,швырнув ее, пробила фамильный
герб в одном из стекол большого витража.
--Еслибывылюбилименя,как яваслюблю, выбы остались! --
вскричала она.
-- "Как смел бы я любитьтебя, кольне хранил бы чести я?" --пропел
Баллантрэ.