-- Хорошо, --сказал я, -- сидите здесь и предоставьте все мне!-- И,
взяв в руки свечу, я пошел по темному дому.
Кругом былотихо, ямог предположить, что всепрошло незамеченным, и
надо было сразу позаботиться, чтобыи остальное совершилось так же в тайне.
Теперь неуместны быликолебания, ия, даже не постучавшись, открыл дверь к
миледи и смело вошел в комнату.
--Стрясласькакая-нибудьбеда!--воскликнулаона, привставаяс
постели.
-- Сударыня, --сказаля. --Я выйду в коридор, а выоденьтеськак
можно скорее. Нам надо действовать.
Она не задавалавопросов и не заставила себя ждать.Неуспеляеще
обдумать того, что я ей скажу, как она уже была на пороге и сделала мне знак
войти.
-- Сударыня,-- сказал я,-- есливы непоможете мне, я должен буду
обратиться еще к кому-нибудь,аесли никто не поможет мне, то придет конец
всему дому Дэррисдиров.
--Яне боюсь, --сказала онасулыбкой,накоторуюбольно было
глядеть, но не теряя самообладания.
-- Дело дошло до дуэли!
-- Дуэль? -- повторила она. -- Дуэль! Генри...
-- СвладетелемБаллантрэ,-- сказал я. -- Кэтому шло давно, очень
давно, и привели к этому обстоятельства, о которых вы ничего не знаете, да и
не поверили бы, если б я вам о них рассказал. Но сегодня дело зашлослишком
далеко, и когда он оскорбил вас...
-- Постойте, -- сказала она. -- Он? Кто он?
-- Сударыня, --воскликнуляспрорвавшейся горечью.--И этовы
спрашиваете меня? Ну, тогда и в самом деле мне надо искать помощи удругих;
у вас я ее не найду.
-- Непонимаю, чем я так обидела вас? -- сказала она. -- Простите меня
и не длите этой муки.
Ноя все не решался сказать ей, я не был вней уверен, и это сознание
беспомощности заставило меня обратиться к ней с досадой и гневом.
-- Сударыня, мы говорим об известныхвамлюдях: одиниз них оскорбил
вас, и вы еще спрашиваете -- который! Я помогу вам ответить. С однимиз них
вы просиживали часами, разве другойупрекалвас вэтом? С одним вы всегда
былиласковы; сдругим-- да рассудит насв этомвсевышний,-- как мне
кажется, далеко невсегда; иразве уменьшилась от этогоего любовь к вам?
Сегодня одинизнихсказалдругомув моемприсутствии(вприсутствии
наемногослуги), что вывлюблены в него. И прежде чем яскажухотьодно
слово,ответьте на свой собственный вопрос: который из них? Да, сударыня, и
вы ответите мне и на другой: кто виноват, что дело дошло до ужасного конца?
Она смотрела на меня в оцепенении.
-- Боже правый! -- вдруг вырвалось у нее, и потом еще раз, полушепотом,
как будто самой себе: -- Боже милостивый!Не томите вы меня, Маккеллар, что
случилось? -- крикнула она. -- Говорите! Я готова ко всему!
--Вы незаслуживаетеэтого,-- сказаля.
--Выдолжнысначала
признать, что это вы были причиной всего.
-- О! -- закричала она, ломая руки. -- Этот человексведет меня с ума!
Неужели вы и сейчас не можете позабыть обо мне?
-- Я не о вас сейчас думаю. Я думаю о моем дорогом, несчастном хозяине.
--Что? -- воскликнула она, прижавруку к сердцу. -- Что? Разве Генри
убит?
-- Тише. Убит другой.
Яувидел, какона пошатнулась, словно ветерсогнулее,и толи от
малодушия, то ли из жалости я отвел глаза и смотрел в землю.
-- Это ужасные вести, -- сказал я наконец,когда ее молчание уже стало
пугать меня, -- новам и мне надлежит собратьсяс силами, чтобы спасти дом
Дэррисдиров.-- Онамолчала. -- К тому же, незабудьтемиссКэтрин,--
добавиля.--Еслинамнеудастсязамятьэтодело,онаунаследует
опозоренное имя.
Незнаю,мысльоребенкеилимоисловао позоревывелиееиз
оцепенения, но не успел я договорить, как не то вздох, не то стон сорвался с
еегуб,словнозаживопогребенныйстаралсястряхнутьссебятяжесть
могильного холма. А уже в следующую минуту к ней вернулся голос.
--Этобыладуэль?--прошепталаона. -- Этонебыло... --Она
запнулась.
-- Они дралисьна дуэли, ихозяин мой бился честно, -- сказал я. -- А
тот, другой, был убит как раз, когда он наносил предательский удар.
-- Не надо! -- воскликнула она.
-- Сударыня, -- сказал я. -- Ненависть к этому человеку жжет мое сердце
дажеи сейчас,когда он мертв. Видит бог, яостановил быдуэль,если бы
осмелился. Я буду вечно стыдиться того, что не решился на это. Но когда этот
человекупал,я, еслибымог думать о чем-нибудь, кромежалости к моему
хозяину, порадовался бы нашему избавлению.
Не знаю, слышала ли она меня, и следующие ее слова были:
-- А милорд?
-- Это я беру на себя, -- сказал я.
-- Вы не будете говорить с ним так же, как со мной? -- спросила она.
-- Сударыня! Неужели вам не о ком больше думать?О милордепозабочусь
я.
-- Не о ком думать? -- повторила она.
--Нуда,овашем супруге, --сказал я. Онапосмотрелана меня с
непроницаемым выражением. -- Вы что же, отвернетесь от него? -- спросил я.
Она все еще глядела на меня, поток" снова схватилась за сердце.
-- Нет! -- сказала она.
-- Да благословит вас бог за это слово! Идите к нему, онсидит в зале,
поговорите с ним, всеравно очем,протяните емуруку,скажите:"Я все
знаю", и если бог сподобит вас, скажите: "Прости меня".
-- Да укрепит вас бог и дасмягчит ваше сердце, --сказала она. --Я
пойду к мужу.
-- Позвольте я посвечу вам. -- И я взялся за подсвечник.
-- Не надо, янайду дорогу и втемноте.