-- Что это значит? -- воскликнулаона. -- Что БЫ сделали с моим мужем?
Неужели выникогда не научитесьзнатьсвое место?Неужели вы никогдане
перестанете вмешиваться в дела, которые вас не касаются?
-- Миледи, --сказал я. -- С тех пор, как я живу в этом доме, я слышал
многоупреков.Было время,когдаони былимоей каждодневной пищей, ия
привыкглотать их.Носегодняобзывайтеменякакхотите,вы никак не
подберете достойного слова для моей глупости. Однакоповерьте, что я сделал
это с наилучшими намерениями!
Я чистосердечнорассказал ей обо всемтак,как этоздесьзаписано.
Выслушав меня, она задумалась, и мне ясно стало, что ее раздражение прошло.
-- Да,-- сказала она, -- вы сделали это с наилучшими намерениями. Я и
саманамеревалась или, вернее, хотела это сделать, и я не могу сердиться на
вас. Но, боже мой, неужели вы не понимаете, что он больше не может, не может
большетерпеть?Струна натянута до отказа.Что думать о будущем,если он
может урвать у судьбы два-три счастливых дня?
-- Аминь! -- сказал я. --Больше я не буду вмешиваться. Я удовлетворен
тем, что вы признали чистоту моих намерений.
--Да,конечно,-- отозвалась миледи,-- но когдадошлододела,
мужество вам, должно быть,изменило, потому что сказанное вами было сказано
жестоко.-- Онапомолчала" вглядываясь в меня, потомслегка улыбнуласьи
произнесла страннуюфразу: -- Знаете,ктовы такой, мистерМаккеллар? Вы
старая дева.
С тех пор и до самого возвращения нашегозлого гения в семействе Дьюри
непроизошло ничего достойного упоминания.Но тут я должен привести второй
отрывок из записок кавалераБэрка, сам по себе интересный и необходимый мне
длядальнейшегоизложения.Этоединственноесвидетельствооскитаниях
Баллантрэ вИндиии первое на этих страницах упоминаниео Секундре Дассе.
Онообнаруживает, как увидим, одно обстоятельство, которое, знай мы его лет
двадцатьназад,устранилобыстолькобеди несчастий, а именно то, что
Секундра Дасс говорил по-английски.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ПРИКЛЮЧЕНИЯ КАВАЛЕРА БЭРКА В ИНДИИ (Выдержки из его записок.)
Ивотябылнаулицахэтогогорода,названиекоторогоне могу
припомнить и расположение котороготак плохо тогда представлял, что немог
сообразить,кудамне бежать--на северилина юг. Тревога,былатак
внезапна, что я выскочил без чулок и туфель; треуголку мою сшибли с головы в
давке; все мои пожитки достались англичанам. Единственным моим товарищем был
мойсипай[34],единственныморужием--мояшпага,адостоянием--
завалявшаяся вкарманах монетка. Словом, я был оченьпохож на тех дервишей
[35],окоторыхпишетв своих изящных рассказах мистер Галланд [36]. Как
помнится,этиджентльменыстановилисьгероямиодногонеобычайного
приключениязадругим,асамябылнапорогетакогопоразительного
приключения, что, признаюсь, и посейчас не могу его объяснить.
Сипай был честнейший малый, он много лет служил под знаменами французов
и готовбыл дать изрубитьсебяна кускиза любогоизсоотечественников
мистераЛалли. Это былтот самыйсипай (имя его совершенно изгладилось из
моей памяти), об удивительном великодушии которогояужерассказывал. Это
он, найдянас смесье де Фессаком на валахв состоянии полного опьянения,
покрыл нас соломой перед приходом коменданта. Поэтому я советовался с ним со
всей откровенностью. Легко было спрашивать, что делать; но в конце концов мы
решили перебраться черезкакую-нибудь садовуюограду, тамможнобыло, во
всяком случае, поспать в тени деревьев, а может быть, и как-нибудь раздобыть
туфли ичалму. В этой части города было множество таких оград, весь квартал
состоял изогороженных садов,а разделявшие их проулки были в этот поздний
час совершенно пусты. Я подсадил сипая, и скоро мы очутились за оградой, где
густо рослидеревья. Все вокругбыло напитано росой, которая в этой стране
очень вредна, особенно длябелых, но усталость моя былатакова, чтоя уже
совсем засыпал, когда сипай вернул меня к действительности.
В дальнем конце сада внезапнозажегся яркийогонь и сталсветить нам
сквозьширокиелистья.Это было столь неожиданно втаком месте и в такой
час,чтозаставляло действоватьосмотрительно. Сипай былпосланмною на
разведку и скоро вернулся с известием,что нам оченьне повезло:владение
принадлежало белому человеку, и, по-видимому, англичанину.
-- Клянусь святым Патриком,-- сказал я, --надо еще посмотреть,что
это за белый, потому что с соизволения божьего всякие бывают белые люди.
Сипай провелменяк месту, откудахорошовиденбыл дом, окруженный
широкойверандой; на полуеестоялоправленный светильник, и возле него,
скрестивногина восточный лад,сидели двое.Обаони былизакутаныпо
туземной моде вмуслин, но один изних был не толькоевропеец, но человек
хорошо известный и мне и читателю, -- в самом деле, это был не кто иной, как
владетель Баллантрэ, о доблестях и уме которого ятакмного рассказывал на
этихстраницах. Доменя и раньше доходили слухи, что он прибыл в Индию, но
мыни разу невстречались, ия понятия неимел,чем онзанимается. Как
только я узнал его и понял, что попал ксвоемустаромутоварищу, я считал
уже,чтовсе мои злоключениясчастливозакончились. Я, нималоне таясь,
вышелна яркоосвещенную луноюлужайкуи, назвавБаллантрэпо имени, в
немногих словах изложил ему своебедственноеположение. Он обернулся, чуть
заметновздрогнув,исмотрел наменя в упорвпродолжениевсего моего
рассказа, а потом, обратившиськсвоемутоварищу,что-тосказал емуна
местном варварском наречии. Второй, хрупкий и худощавый -- ноги,как палки,
а пальцы, словно соломинки [37], -- тотчас же встал.
--Сахиб[38],--сказал он, -- непонимаетпо-английски.Я знаю
по-английски и вижу, что произошла небольшая ошибка, о, самая незначительная
и частая ошибка.