При моем появлении он встал,взглядынаши скрестились, исам не знаю
почему, но смелость во мне так и взыграла.
-- А!-- сказал я. -- Так это вы? --И я остался доволен развязностью
своего голоса.
-- Вот именно я самый, почтеннейший Маккеллар, -- сказал Баллантрэ.
-- На этот раз вы приволокли за собою свою черную тень, -- продолжал я.
--ВыэтооСекундреДассе?--спросилон.--Позвольтеего
представить. Это туземный джентльмен из Индии.
-- Так,так!Немогусказать, чтобы мненравились вы сами,мистер
Балли, или ваши друзья. Но дайте-ка я погляжу на вас при свете, -- и, говоря
это, я открыл ставни выходившего на восток окна.
При ярком утреннемсвете видно было, насколько изменился этот человек.
Позднее, когда мы все были в сборе, меня еще более поразило, насколько слабо
по сравнению сдругими отразилось на нем время; но первое впечатлениебыло
не такое.
-- А вы постарели, -- сказал я.
Лицо его омрачилось.
-- Если бы вы видели самогосебя, -- сказал он,-- вы, может быть, не
стали бы распространяться на эту тему.
-- Почему же, -- возразил я.-- Старость меняне страшит. Мнесейчас
кажется, что я всегда былстариком; а теперьсгодами я, милостью божьей,
сталлишьболее известени уважаем. Не каждый можетсказатьэто о себе,
мистерБалли.Вашиморщиныговорятострастяхи напастях;ваша жизнь
постепенно становится вашей тюрьмой;смерть скоро постучит к вам в дверь; и
не знаю, в чем вы тогда почерпнете утешение!
ТутБаллантрэобратилсяна индустани кСекундреДассу,из чегоя
заключил (признаюсь, небез удовольствия),что мои словазадели его. Само
собой,чтовсе этовремя, дажеиподшучивая над незваным гостем, я,не
переставая, ломал голову над другим: преждевсего,какбымне поскорее и
незаметнее известить милорда Я сосредоточил на этом все силы ума, как вдруг,
поднявглаза,увидел, что он стоит в дверях, с виду совершенноспокойный.
Поймавмой взгляд,он тотчас же переступилпорог. Баллантрэ заметил его и
пошел навстречу; шагах вчетырех обабрата остановились, в упор глядя друг
надруга,потом милорд улыбнулся,слегка наклонил голову и резко отошел в
сторону.
--Маккеллар,--сказал он, -- надо позаботиться о завтраке для этих
путешественников.
Ясно было,чтоБаллантрэ несколько смущен,но тем наглееон сталв
словах и поступках.
-- Я умираю с голоду, -- сказал он. -- Надеюсь, ты нас хорошо угостишь,
Генри?
Милорд обернулся к нему все с той же жесткой улыбкой.
-- Лорд Дэррисдир... -- поправил он.
-- Ну, не в семейном же кругу! -- воскликнул Баллантрэ.
--Все в этомдоме называют меня так, --сказал милорд.--Если ты
хочешь быть исключением, подумай, как поймут это посторонние, и не покажется
ли это им признаком бессильной зависти?
Я чуть было не захлопал в ладоши от удовольствия, тем более что милорд,
не давая времени для ответа, сделал мне знак следовать за ним и тотчас вышел
из залы.
--Все в этомдоме называют меня так, --сказал милорд.--Если ты
хочешь быть исключением, подумай, как поймут это посторонние, и не покажется
ли это им признаком бессильной зависти?
Я чуть было не захлопал в ладоши от удовольствия, тем более что милорд,
не давая времени для ответа, сделал мне знак следовать за ним и тотчас вышел
из залы.
-- Скорее, --сказал он, -- надо очистить домот заразы. --И он так
быстрозашагалпо коридорам,что я едва поспевал за ним. Подойдя кдвери
Джона Поля, он открыл ее и вошел в комнату. Джон делал вид, что крепко спит,
но милорд и не пытался будить его.
--Джон Поль, -- сказал он как нельзя более спокойно, -- ты многолет
служил моему отцу, не то я вышвырнул бы тебя, как собаку. Если через полчаса
ты оставишь дом, то будешь по-прежнемуполучать жалованье в Эдинбурге. Если
же я узнаю, что ты торчишьтут или в Сент-Брайде, то хоть ты старик, старый
слугаи всепрочее,но я найду способжестоконаказать тебя заизмену.
Вставай и убирайся. Черезту же дверь, в которую ты впустил их. Я не желаю,
чтобы ты попадался на глаза моему сыну.
-- Меня радует, что выэто приняли так спокойно, -- сказал я, когда мы
опять остались вдвоем.
-- Спокойно? --воскликнул они приложилмою рукук своемусердцу,
которое молотом колотилось у него в груди.
Это поразило и испугало меня. Самая могучая натура не вынесла бы такого
бешеного напряжения; каково же было ему, силы которого были уже подточены. Я
решил, что этому чудовищному положению надо как можно скорее положить конец.
-- Я думаю, что мне надо предупредить миледи, -- сказал я.
Емубы следовало, конечно, пойти к нейсамому,ноя имел в виду его
равнодушие к ней -- и не ошибся.
-- Ну что ж, -- сказал он. -- Предупредите.А япотороплю завтрак. За
столом мы все должныбытьв сборе, даже Александер; не надо подавать виду,
что мы встревожены.
Япобежал к миледи ибез излишнейжестокости всякихпредуведомлений
сообщил ей новости.
-- Я давно уже к этому готова, -- сказала она. -- Сегодня же надо тайно
собраться и в ночьуехать. Слава создателю,что у насесть другойдом. С
первым же кораблем мы отплывем в Нью-Йорк.
-- А как же с ним? -- спросил я.
-- Ему мы оставим Дэррисдир! -- воскликнула она. -- Пусть его радуется!
-- Ну нет, с вашего позволения, будет не так,-- сказал я. -- При доме
есть цепной пес, и зубов он еще не лишился. Мы обеспечим мистеру Джемсу кров
и стол, а если будет смирен, то и лошадь для прогулок; но ключи -- подумайте
обэтом, миледи,-- ключи должныостаться в руках Маккеллара. А онуж их
сбережет, в этом не сомневайтесь!
-- Мистер Маккеллар!-- воскликнула она. -- Спасибо вам заэту мысль.
Всебудет оставленонаваше попечение.Еслиуж нам сужденоспасаться к
дикарям, то вам я завещаю отомстить за нас. Пошлите Макконнэхи в Сент-Брайд,
чтобыбез огласкинанятьлошадейи пригласить мистераКарлайля.Милорд
должен оставить доверенность.