..Таквпервые яуслышалэто имя в применении к мистеру Генри.Меня
поразилаэта внезапная перемена в словахи обращении, ия удалился изее
комнаты, как побитая собака, напутствуемый градом ужаснейших проклятий. Но и
этого быломало: ведьма распахнула окно и, высунувшись, продолжала поносить
менянавсюулицу;контрабандисты,выглянувшиеиздверейхарчевни,
подхватили ее ругань, и один из них был настолько бесчеловечен, что науськал
на меняпрезлую собачонку, котораяпрокусила мнелодыжку.Нуждайсяяв
уроке, ничто не моглобы лучше предостеречь меня от дурного общества. Домой
я приехал, сильно страдая от укуса и возмущенный до глубины души.
Мистер Генри был в конторе под предлогом работы, но я понял, что ему не
терпится поскорее услышать, как прошла моя поездка.
-- Ну? -- спросил он, как только я вошел, а когда я сообщил ему вкратце
о происшедшем и о том, что Джесси, по-видимому, недостойнаяи неблагодарная
женщина, он сказал:-- Онанедруг мне,Маккеллар.Номного лиу меня
друзей? К тому же у Джесси естьпричиныбыть несправедливой. Что толку мне
скрывать то, что знает вся округа: с нею очень плохо обошелся один из членов
нашей семьи. --Так он впервый раз при мне, хотя иотдаленно, упомянул о
Баллантрэ, и мне кажется,чтоон с трудом выговорил дажеэто, потомучто
сейчас же продолжал: -- Вот почему яне хотел бы разглашать этого дела. Оно
огорчилобымиссисГенри...имоего отца,--добавилон, сновавесь
вспыхнув.
--МистерГенри,--сказаля, -- простите мнемоюсмелость,но,
по-моему, женщинуэтунадопредоставить ее судьбе.Ваши деньги немогут
помочь такой, как она. Ей неизвестнони воздержание, ни бережливость, а что
допризнательности, так скорее жди откозла молока, и если выперестанете
оказывать ейпомощь, это ничего не изменит, разветолькоспасет от укусов
ноги ваших посланцев.
Мистер Генри улыбнулся.
-- Я очень огорчен, что пострадала ваша нога, -- тут же добавилон уже
серьезно.
-- И примите во внимание, --продолжал я, --что этот совет я даю вам
позреломразмышлении, а сначаламенявсе жерастрогалонесчастье этой
женщины.
-- Вотв том-то и дело! -- сказал мистер Генри. -- И не забывайте, что
я еще помню ее как порядочную девушку. А кроме того, пусть я и мало говорю о
чести моей семьи, это не значит, что я не дорожу ее репутацией.
И на этом он прервал разговор, в котором впервые так доверился мне.Но
в тот жеденья убедился,что его отец был посвященв эту историю ичто
только от своей жены мистер Генри держал ее в секрете.
-- Боюсь,что сегодняшнеепоручение было вам не особенноприятно, --
сказал милорд. -- Оно ни в коем случае невходит в круг ваших обязанностей.
Именнопоэтомумне хочетсяособо поблагодарить вас и приэтомнапомнить
(еслиэтого не сделалуже мистерГенри),насколькожелательно, чтобы ни
слова обэтом недошлодо моей дочери.
Именнопоэтомумне хочетсяособо поблагодарить вас и приэтомнапомнить
(еслиэтого не сделалуже мистерГенри),насколькожелательно, чтобы ни
слова обэтом недошлодо моей дочери. Чернитьумерших вдвойне тягостно,
мистер Маккеллар!
Сердце у меня распалилосьгневом, и я едва удержался, чтобы не сказать
милорду влицо, какое вредное дело он делает, возвеличивая образ мертвого в
сердце миссисГенри, и насколько лучше было бы ниспровергнуть ложный кумир.
К этому времения уже отлично разглядел,что отчуждало миссис Генриот ее
мужа.
Моеперодостаточноумело,чтобырассказатьпростуюисторию,но
выразитьнабумагевоздействиемножествамелочей,поотдельности
незначительных, передать повесть взглядов и откровение голосов, произносящих
небогвестькакиеслова,вложитьвполстраницысутьсобытийпочти
восемнадцати месяцев -- это едва ли посильная для меня задача.
Говоряначистоту, виновата во всем была миссис Генри. Она ставила себе
взаслугу,чтосогласиласьвыйтизамистераГенри,исчиталаэто
мученическим подвигом, в чем старый лорд, вольноили невольно, поощрялее.
Онатакжеставиласебевзаслугуверностьпокойному,ихотя
непредубежденный человек назвал бы это скорее неверностью живому, милорд и в
этом оказывал ейподдержку. Вероятно, ему доставлялоутешение поговорить о
своей потере,ас мистером Генри говорить об этомон не решался. И вот со
временемв этойсемьеизтрех человекпроизошелрасколиотверженным
оказался супруг.
Вихсемействевошло вобыкновение, что,когда милордпосле обеда
садился ккамину со стаканом вина,мисс Алисон не уходила, но, подставив к
огню скамеечку, болтала со старикомовсякойвсячине.Став женой мистера
Генри,она не отказаласьот этой привычки.Всякого бы порадовалозрелище
того, какдружил старый лордсо своей дочерью, но я слишком уважал мистера
Генри,чтобы непечалитьсяегоунижению.Многоразявидел,как он,
переломивсебя, вставал из-за стола и подсаживался к женеи старому лорду;
они же, сосвоей стороны, так подчеркнуто приветствовалиего, обращались к
нему,какк чужому, стакой натянутой вежливостью и принималиего в свой
разговорс такой явной неохотой, что он скоровозвращался ко мне застол,
куда--так обширна зала Дэррисдира--до насдоносилось только неясное
бормотанье голосов укамина. Тут он и сидел вместе со мной, прислушиваясь и
приглядываясь,ичасто по скорбному кивку старого лорда и по тому,как он
клал рукуна голову миссис Генри иликак она поглаживала рукой его колени,
словноутешаяего, илипотому,какглазаих, встречаясь, наполнялись
слезами, мы могли заключить, что разговор перешелвсе ктой жетеме и что
тень покойного была в комнате с нами.