Дик всю
ночь провел вседле,но сердце у него было здоровое,тело крепкое,ион
бодро продолжал свой путь.
Тропинка мало-помалу спускаласьвсе ниже,все ближе ктопям;где-то
далеко позадина холмевозлеКэттли высиласьмельница, итак жедалеко
впередимаячиливерхушкиТанстоллскоголеса.Пообесторонытропинки
колыхались наветру ивы икамыши; лужи пенились под ветром;предательские
трясины, зеленые, как изумруд, поджидали и заманивали неосторожного путника.
Тропа шланапрямик через топь; этобылаочень древняя тропа, ее проложили
еще римские солдаты; с тех порпрошливека,и во многих местах еезалили
стоячие воды болота.
Отъехав на милюотКэттли, Дикприблизилсякак раз к такомуместу;
тропа здесь заросла ивой и камышом, иэто хоть кого могло сбить с толку. Да
и трясина была здесь шире, чем всюду; человек, не знакомый с этимиместами,
легкомог попасть в беду.УДикасжалосьсердце, когдаонвспомнило
мальчике, которому он так невразумительнообъяснил дорогу. Засебяонне
беспокоился;взглянув назад, туда, где вертящиеся крыльяветряной мельницы
отчетливо чернелинаголубомнебе,ивперед, на возвышенность, покрытую
Тэнстоллским лесом, он уверенно поехал напрямик, хотяконь его погрузился в
воду по колена.
Ужеполовинатрясиныбылапозади,и он ужевидел сухуютропинку,
бегущую вверх,как вдруг справа от себяон услышалплескводыи заметил
провалившуюся по брюхо в тинусерую лошадь, которая отчаянно билась. Словно
почуявприближениепомощи, она вдругпронзительно заржала. Ееналившийся
кровьюглаз был полон безумногостраха; она барахталась втрясине, и тучи
насекомых кружились над нею.
"Неужели несчастный мальчишка погиб? -- подумал Дик. -- Это его лошадь.
Славная серая лошадь! Как печально ты смотришь на меня, милая!Я сделаю для
тебявсе, чтовозможно. Янеоставлю тебямедленнотонуть,вершокза
вершком!"
Он натянул арбалет и всадил в голову лошади стрелу.
Совершив это исполненное сурового милосердия дело, Дик двинулся дальше.
На душе у негобылоневесело.Онпристально смотрел по сторонам, надеясь
найти хоть след того мальчика, которого направил на эту дорогу.
"Нужно было рассказатьему всегораздоподробнее, --думалон.--
Боюсь, он погиб в болоте".
Вдруг кто-то окликнулего по имени, и, глянув черезплечо, Дик увидел
лицо мальчика, смотревшего на него из камышей.
-- Ты здесь! -- воскликнул Дик, останавливая лошадь. --Ты так забился
в камыши, что ячуть не, проехал мимо.Я видел твою лошадь;ее затянуло в
трясину, и я избавил ее от мучений. Клянусь небом, если бы ты был добрее, ты
сам бы ее пристрелил. Ну" вылезай. Тут тебя никто не обидит.
--Добрыймальчик, у менянет никакогооружия;дамне ине нужно
оружия, потому чтоя все равноне умею им пользоваться, -- ответил беглец,
выходя на тропинку.
--Кактысмеешьназыватьменя мальчиком? -- крикнулДик.--Я,
наверное, старше тебя.
-- Простименя, добрый мастер Шелтон, -- сказалбеглец. -- Я вовсе не
хотел тебя обидеть. Напротив, я хочу просить тебя о помощи,так как я попал
в беду,сбилсяс дороги,потерял плащ исвоего бедного коня. У меня есть
хлыст и шпоры, а ехать не начем.А главное, -- прибавил он, оглядевсвою
одежду, -- я такой грязный!
--Вздор!--воскликнул Дик. -- Подумаешь, искупался-- чтоже тут
такого! Кровь ран и грязь странствий только украшают мужчину.
-- Если так, я предпочитаю мужчин без украшений, -- ответил мальчик. --
Но чтомне делать? Прошу тебя, добрый мастер Ричард, дай мне совет.Если я
не доберусь до Холивуда, я погиб.
-- Я дам тебе не только совет, -- сказал Дик, слезая с лошади. -- Я дам
тебесвоего коня, а сампобегу рядом. Когдая устану,мы поменяемся. Так
будет скорее.
Мальчик селнаконя, иони двинулисьв путь, невольнозамедляя ход
из-за неровностейтрясины. Дик шагал рядом с мальчиком, положив руку ему на
колено.
-- Как тебя зовут? -- спросил Дик.
-- Зови меня Джон Мэтчем, -- ответил мальчик.
-- А что тебе нужно в Холивуде? -- спросил Дик.
--Я спасаюсь отобидчика, --сказалДжон Мэтчем. --Добрыйаббат
Холивуда всегда защищает слабых.
-- А как ты попал к сэру Дэниэлу, мастер Мэтчем? -- спросил Дик.
-- Он захватил меня силой, -- ответил Джон Мэтчем. -- Он выкрал меня из
моего родного дома, оделменя в этот наряд, вез меня такдолго, что у меня
чуть не разорвалосьсердце, насмехалсятак, что ячуть не плакал. А когда
мои друзьяпогналисьзанами, он посадил меняк себе заспину, чтобы их
стрелыпопалив меня! Однаизних ранила меня вногу, и теперь я слегка
хромаю. Но придет день суда, и он заплатит за все!
-- Уж не надеешься ли тыпопасть в луну из арбалета? -- сказал Дик. --
Он храбрый рыцарь, и рука у него железная. И если он догадается, что я помог
тебе удрать, мне будет плохо.
-- Бедный мальчик! -- сказал Джон Мэтчем. -- Он твой опекун, я знаю. По
егословам, он и мой опекунтоже.Он, кажется,купил право на устройство
моего брака. Яв этомплохоразбираюсь,ноу негоестькакойтоповод
притеснять меня.
-- Ты опять называешь меня мальчиком! -- сказал Дик.
-- А разве ты хочешь, чтобы я тебя называлдевочкой, добрый Ричард? --
спросил Мэтчем.
-- Только не девочкой, -- ответил Дик. -- Я девчонок терпеть не могу!
-- Тыговоришь, как мальчишка, -- сказалДжон Мэтчем.-- Тыгораздо
более думаешь о девчонках, чем хочешь сознаться.
-- Вот уж нет! -- решительно сказал Дик. -- О девчонках яникогда и не
вспоминаю. Черт с ними! Я люблю охоту, сражения, пиры, я люблю веселую жизнь
в лесах. А девчонкина такиедела не годятся. Была, впрочем, одна нехуже
мужчины.