Громадныеавтобусыяростноитяжелоразбрызгивалиозеранаасфальтe;
свeтовыя рекламы взбeгали иразсыпались по фронтонамъ багровыхъ домовъ. Онъ
встрeчалъ, обгонялъ женщинъ,оборачивался, --но чeмъкрасивeе было лицо,
тeмъ труднeе было рeшиться. Свeтлыхъ, привлекательныхъ кафе, какъ въ Афинахъ
иливъЛозаннe,тутъ небыло,авъ барe, гдeонъ выпилъ стаканъ пива,
оказались однимужчины,воспаленные, лупоглазые,съкрасными жилкамина
бeлкахъ. Мало-по-малуимъ овладeвалосмутное раздраженiе: русская семья, у
которой по письменному сговору онъ долженъ былъ на недeлю остановиться, вотъ
сейчасъждетъего,безпокоится. Онъподумалъ,несeсть ли спокойновъ
таксомоторъ, не отказаться ли отъ этой ночи. Но тутъ же ему стало стыдно его
недовeрчивостикъней, --какънапряженноонъ оней мечталънынчена
разсвeтe, глядявъ окнопоeзда на равнины,на розовоехолодное небо,на
черныйсилуэтъвeтряноймельницы. "Малодушiеи предательство",--тихо
сказалъ Мартынъ. Онъ замeтилъ,чтово второй разъ проходитъ той же улицей,
узналъ ее по витринe, полной жемчужныхъ {61} ожерелiй. Онъ сталъ имелькомъ
провeрилъдавнеесвоеотвращенiекъжемчугамъ:устричныегеморроиды,
круглявые, съ нездоровымъ отливомъ. Рядомъ съ нимъ остановилась женщина подъ
зонтикомъ.Мартынъискоса посмотрeлъ: худенькая,черный костюмъ,сiяющая
булавка въ шляпe. Онаповернула лицо,улыбнулась и, выпучивъ губы,издала
маленькiй звукъ вродe удлиненнаго"у". Мартынъ увидeлъ, какъвъ ея глазахъ
бeгутъ огни, переливы, блескъ дождя, и хриплымъ шопотомъ пожелалъ ей добраго
вечера.
Какъ толькоони оказались въ темнотe таксомотора, онъ обнялъ ее, шалeя
отъ ощущенiя ея гибкой худобы. Она закрывалась руками и хохотала. Потомъ, въ
номерe,когда онъ неловко вынулъ бумажникъ, она сказала: "Нeтъ, нeтъ,если
хотите, завтраповедете меня обeдать въ шикарноемeсто". Она спросила, кто
онъ, не французъ ли, и стала поего просьбeгадать: бельгiецъ?датчанинъ?
голландецъ?И не повeрила, когда онъ сказалъ: русскiй.Далeе онъ намекнулъ
ей, что зарабатываетъ жизнь карточной игрой на большихъ пароходахъ, повeдалъ
ей о своихъ странствiяхъ, кое-что расцвeтилъ, кое-чтоприбавилъ и, описывая
никогда имъ невиданныйНеаполь, глядeлъсълюбовьюна еяголыядeтскiя
плечи,на стриженую русую голову, и былъ совершенно счастливъ. Рано утромъ,
пока онъ мирно спалъ, она быстроодeлась и ушла, выкравъ изъего бумажника
десятьфунтовъ."Утропослeдебоша",-- съулыбкойподумалъМартынъ,
захлопнувъ бумажникъ, которыйподнялъсъполу.Онъоблился изъ кувшина,
устроивъ потопъ, и все улыбался,вспоминаяпрелестнуюночь.Было немного
жалко, что она такъ глупо {62} ушла, что больше никогда онъ ее не встрeтитъ.
Азвали ее Бэссъ. Когда жеонъ вышелъ изъ гостиницыи пошелъ по утреннимъ
просторнымъулицамъ, то емухотeлось прыгать и пeть отъ счастья, и,чтобы
какъ-нибудьоблегчитьдушу, онъвзобралсяналeсенку,прислоненнуюкъ
фонарю, изъ-за чего имeлъ долгое и смeшное объясненiе съ пожилымъ прохожимъ,
грозившимъ снизу тростью.
XIII.
Второй нагоняй онъ получилъ отъ Зилановой, Ольги Павловны. Наканунe она
прождала его до поздняго вечера и, такъ какъ полагала почему-то, что Мартынъ
и моложе ибезпомощнeе, чeмъоказалсяна самомъ дeлe,разволновалась, не
знала, что предпринять. Онъ объяснилъ, чтовчера хватилсяадреса, а нашелъ
еготолькосегоднявъмало посeщаемомъкарманчикe,ичто ночевалъвъ
гостиницe у вокзала. Ольга Павловна захотeла узнать, почему онъ не позвонилъ
потелефону,икакъназываетсягостиница.Мартынъпридумалъхорошее,
незаурядноеназванiе:Гудъ-НайтъОтель,-- иобъяснилъ,что искалъвъ
телефоннойкнижкeномеръ, но не нашелъ. "Эхъ,вы",-- недовольно сказала
Зилановаивдругъ улыбнуласьизумительнопрекрасной улыбкой,совершенно
преобразившей ея дряблое, унылое лицо.Мартынъпомнилъэту улыбкуеще по
Петербургу,и такъкакъ онъбылъ тогда дитя,аговорясъ чужими дeтьми
женщины обычно улыбаются, его память сохранила Зиланову съ сiяющимълицомъ,
и {63} онъ на-первяхъ былъ озадаченъ, найдя ее такой старой и хмурой.
Ея мужъ, извeстный общественныйдeятель, былъвременно въ отъeздe,и
Мартына помeстили въ его кабинетe. Кабинетъ и столовая находились въ первомъ
этажe, гостинаяво второмъ, спальни въ третьемъ.Изъ такихъ узко-фасадныхъ
домовъ, другъ отъ друга неотличимыхъ и съ одинаковымъ расположенiемъ комнатъ
повертикали, состояла вся эта тихая, неторговаяулица, оживленная красной
почтовой тумбищей на углу. Позади праваго рядадомовъ были палисадники, гдe
лeтомъцвeли рододендроны,а за лeвымъ рядомъ желтeлъ и облеталъ скверъ съ
большими ильмами и съ муравчатой площадкой для тенниса.
Старшая дочь Зиланова, Нелли, недавно вышла замужъ за русскаго офицера,
попавшаго въ Англiю изъ нeмецкагоплeна.Младшая, Соня, кончала въ Лондонe
среднююшколу,куданеожиданноперешлаизъпятагоклассаСтоюнинской
гимназiи.Существовалаещесестра Зилановой, ЕленаПавловна, и еядочка
Ирина, несчастное безобразное существо -- полуидiотка.
Недeля, которую Мартынъ, примeриваясь къ Англiи, прожилъ въ этомъ домe,
показалась ему довольно тягостной. День-деньской онъ былъсреди чужихъ, его
неотпускали нинашагъ.Сонядонималаеготeмъ,что высмeивалаего
гардеробъ, сорочкисъ крахмальными манжетамии твердоватой грудью, любимые
ярко-лиловые носки, оранжевыебашмаки съ шишковатыми носами,купленныевъ
Афинахъ. "Это американскiе", -- съ нарочитымъ спокойствiемъ сказалъ Мартынъ.
"Американцыихъспецiально{64}дeлаютъ,чтобыпродаватьнеграмъда
русскимъ",-- бойко возразила Соня. Далeе оказалось, что Мартынъ не привезъ
халата, и, когда онъ по утрамъ шелъ въ ванную, гордо закутанный въ простыню,
Соняговорила, что этоейнапоминаетъ ея двоюродныхъ братьевъ и товарищей
ихъ, лицеистовъ, которые, гостя на дачe, спали нагишомъ, ходили по утрамъ въ
простыняхъ и гадили въ саду. Кончилось тeмъ, что Мартынъ накупилъ въ Лондонe
столько вещей, что десяти фунтовъ не хватило, и пришлось писать дядe, аэто
было особенно непрiятно въ видутуманныхъ объясненiй,которыхъ потребовало
исчезновенiе другихъдесяти фунтовъ.