"Э, да это-- Умерахметъ", -- грозно
сказалъчеловeкъислегкапридвинулсясквозьрвануючернуютeнь,
скользнувшуюпоеголицу."Нeтъ,--сказалъМартынъ.--Пропустите,
пожалуйста.""Аяговорю,чтоУмерахметъ",-- тихо,ноещегрознeе,
повторилъ тотъ, и тутъ Мартынъ замeтилъ при вспышкe луны, что у него въ рукe
крупный револьверъ. "А ну-ка, становись къ стeнкe", -- проговорилъ человeкъ,
смeнивъугрозуна примирительнуюдeловитость.Блeднуюрукусъчернымъ
револьверомъ поглотиланабeжавшаятeнь,{21} ноточка блеска осталась на
томъже мeстe. Мартыну представлялись двe возможности, -- первая:добиться
разъясненiя, вторая: шарахнуться въ темноту и бeжать. "Мнeкажется, вы меня
принимаетеза другого",--неловковыговорилъонъ иназвалъ себя."Къ
стeнкe, къ стeнкe",--дискантомъ крикнулъчеловeкъ. "Тутъ никакой стeнки
нeтъ", --сказалъ Мартынъ. "Я подожду,пока будетъ", -- загадочно замeтилъ
человeкъ и, хрустнувъ камушками, не то опустился на корточки, не то присeлъ,
--вътемнотeбыло неразглядeть.Мартынъвсе стоялъ, чувствуя какъ бы
легкiй зудъ по всейлeвойсторонe груди, куда должно быть мeтилъ невидимый
теперьстволъ. "Если двинешься, убью",-- совсeмъ тихо сказалъчеловeкъ и
ещечто-то добавилъ, неразборчивое. Мартынъпостоялъ, постоялъ, мучительно
пытаясь придумать,что сдeлалъ бы на его мeстe безоружный смeльчакъ, ничего
не придумалъ и вдругъ спросилъ: "Не хотите ли папиросу, у меня есть?" Онъ не
зналъ,почемуэто вырвалось, ему сразу сталостыдно, особенно потому, что
егопредложенiеосталосьбезъотвeта.ИтогдаМартынърeшилъ,что
единственное, чeмъ онъможетъ искупитьстыдное слово, этопрямопойти на
человeка,повалитьего, буде нужно,но пройти. Онъ подумалъ о завтрашнемъ
пикникe, о залитыхъ ровнымъ рыже-золотымъ загаромъ, словнолакомъ, Лидиныхъ
ногахъ,представилъ себe,что можетъ бытьотецъ ждетъеговъэту ночь,
можетъ быть дeлаетъ кое-какiя приготовленiя ковстрeчe, ипочувствовалъ къ
нему странную непрiязнь, за которую впослeдствiи долго себя корилъ. Шумeло и
черезъодинаковыепромежуткибухаломоре, заводнымъ звонкимъстрепетомъ
подгоняли{22} другъ друга кузнечики, а этотъ болванъ въ темнотe... Мартынъ
замeтилъ, что прикрываетъ ладоньюсердце, и, въ послeднiй разъ назвавъ себя
трусомъ, рeзко двинулсявпередъ.И ничего не случилось.Онъ споткнулсяо
ногу человeка, и тотъея неубралъ.Сгорбясь,опустивъ голову,человeкъ
сидeлъ, тихо похрапывая, и сытно, густо несло отъ него винищемъ.
Благополучно добравшисьдодому, выспавшись и выйдя утромъна увитый
глицинiямибалконъ, Мартынъпожалeлъ, что необезоружилъ пьянагошатуна:
отнятымъ револьверомъонъ бы могъзагадочно похвастать.Онъ остался собой
недоволенъ,оказавшись,по собственномумнeнiю,несовсeмъна высотe при
встрeчeсъ давно желанной опасностью.
Сколькоразъ на большой дорогe своей
мечты онъ, въ баутe и сапогахъ съ раструбами, останавливалъ то дилижансъ, то
грузный дормезъ, то всадника, и дукаты купцовъ раздавалъ нищимъ. Въ бытность
свою капитаномъна пиратскомъ корветe, онъ, стоя спиной къ гротмачтe, одинъ
отбивалъ напоръ бунтующаго экипажа. Его посылали въ дебри Африки разыскивать
Ливингстона, и, найдя его наконецъ -- въ дикомъ лeсу, въ безымянной области,
-- онъкъ нему подходилъ съучтивымъ поклономъ, щеголяя сдержанностью. Онъ
бeжалъсъкаторгичерезътропическiятопи,онъшелъкъполюсумимо
удивленныхъ,торчкомъстоявшихъ,пингвиновъ, онъ навзмыленномъ конe, съ
шашкойнаголо,первымъврывался въмятежную Москву. И уже Мартынъ ловилъ
себя натомъ, что заднимъ числомъ прихорашиваетъ нелeпое и довольно плоское
ночное происшествiе, столь же похожее на подлиннуюжизнь, которой онъжилъ
въмечтахъ, сколь {23}похожъбезсвязныйсонъна цeльную иполновeсную
дeйствительность. И, какъ иногда бываетъ, что, разсказывая видeнный сонъ, мы
невольнокое-что сглаживаемъ, округляемъ, подкрашиваемъ, чтобыподнять его
хотя быдо уровнянелeпостиреальной,возможной,точнотакжеМартынъ,
репетируяразсказъо ночнойвстрeчe(который, однако,оглашатьонъне
собирался),дeлалъвстрeчнагоболeетрезвымъ,револьверъегоболeе
дeйственнымъ и собственныя слова -- болeе остроумными.
V.
И въ слeдующiедни,перекидываясьсъКолейфутбольнымъ мячемъили
выискиваясъ Лидой въ прибрежномъ галечникe мелкiе морскiе курьезы (круглый
камушекъ въ цвeтномъ пояскe, маленькую, зернисто-рыжую отъ ржавчины подкову,
отшлифованные моремъ блeдно-зеленые осколки бутылочнаго стекла, напоминавшiе
емураннеедeтство,пляжъвъБiаррицe),Мартынъдивилсяночному
происшествiю, сомнeвался,было ли оно,и все прочнeе продвигалъ еговъ ту
область, гдe пускало корни и начинало жить чудесной и самостоятельной жизнью
все, что онъ выбиралъ изъ мiра на потребу души.Наростала, закипала пeной и
кругло опрокидывалась волна, стелилась, взбeгая по галькe, и, неудержавшись,
соскальзывала назадъ при глухомъбормотанiи разбуженныхъкамушковъ,ине
успeвалавтянуться, какъ уже новая, съ тeмъ же круглымъ, веселымъ плескомъ,
опрокидывалась и прозрачнымъ пластомъвытягивалась до предeла,положеннаго
{24} ей. Коля подальше зашвыривалъ найденную дощечку, и фоксъ-террьеръ Лэди,
поднимая вразъ переднiя лапы, прыгалъ поводe и напряженно пускался вплавь.
Егоподхватывалаочереднаяволна,мощнонеслаизатeмъвъполной
сохранностивыкладывала наберегъ,и фоксъ-террьеръ, уронивъ передъ собой
отобранную у моря дощечку, круто отряхивался. Лида,-- купавшаяся только по
утрамъ, спозаранку,вмeстe съматерьюиСофьей Дмитрiевной,-- отходила
налeво, къ скаламъ(прозваннымъ ею "Айвазовскими"), пока купались мальчики.
Коляплавалъпо-татарски,кувыркомъ,аМартынъгордилсябыстрымъи
правильнымъ кролемъ, которому его научилъ англичанинъ-гувернеръ въ послeднее
лeто на сeверe.