"Я подожду, - тем не менее сказал себеШтирлиц,выключивмотор.-
Что-что, а ждать я умею.Все-таки черная кошка, да еще слева направо,во
второй половине дня, накануне возвращения в мой ад - штукапаршивая,как
бы там ни говорили..."
Вторым слоем сознания он понимал, что черная кошка была лишь поводом,
который позволилпервому,главному,холодно-логическомуслоюсознания
приказать руке повернуть ключ зажигания: каждый человекмногомерен,ив
зависимости от уровня талантливости количество этих таинственныхслоевв
коре мозга множится тяжким грузом мыслей и чувств, сплошьирядомпрямо
противоположных друг другу.
"Просто-напросто мне надоещеразвсепродумать,-сказалсебе
Штирлиц. - Я встрепан стойминуты,когдадалсогласиевернуться.Я
понимаю, что этим согласием я, видимо, подписал себе смертныйприговор...
Но ведь только больнойчеловеклишенчувствастраха...Значит,давая
согласие вернуться я оставлял себе хоть гран надежды,нет?Бесспорно.В
чем я могу быть засвечен? Во всем...Это не ответ,старинаэтослишком
просто для ответа, не хитри с собою.Ты понимаешь, что однимизглавных
уязвимых местявляетсясестрапастораиеедети.Еслиихвсе-таки
в ы ч и с л я ти возьмут в гестапо, мне не будет прощения. Это раз.Их,
конечно, трудно, практически невозможно вычислить, документы надежны, в те
горывот-вотпридутамериканцы,новедьябылтвердоубежденв
безопасности Плейшнера, а он погиб...А сам пастор? Могутлигестаповцы
нанести ему удар? Вряд ли...Они не смогут выдернуть его из Берна, силы у
них уже не те...Хотя всех их сил я не знаю...Ачто,еслиШелленберг
вошел в контакт сМюллером?Тогдаегопервымвопросомбудет:"Каким
образом Кальтенбруннер и Борман узнали о переговорах Вольфа с Даллесом?" Я
должен продумать линию защиты, но я не могусобраться,асейчасдорогу
перебежала кошка, и япоэтомуимеюправопосидетьиподождать,пока
кто-нибудь перешагнет эту чертовину первым...Хорошо, а еслипограничная
служба ввела очередное подлое новшество с тайнымфотографированиемвсех,
кто пересекает рубежи рейха? И Мюллер сейчас рассматривает портрет Катии
мой?..Что я отвечу? А почему, собственно, он должен меня сразуобэтом
спрашивать? Он наладитслежкуиприхлопнетменянаконтактестеми
связниками, которые переданы мне в Потсдаме или Веддинге, дважды два".
Штирлиц устало поднял глаза: в продольном зеркальце была видна пустая
улица - ни единой живой души.
"Ну и что? - возразил он тому всебе,ктоуспокоилсяоттого,что
слежки пока не было. - Вэтомгосударствевполнемогливызватьтрех.
соседей и поручить им фиксировать каждый проезд моей машины,всехмашин,
которые едут ко мне, всех велосипедистов, пешеходов имотоциклистов...И
ведь безропотно станут фиксировать, писать, сообщать по телефону.
Штирлиц устало поднял глаза: в продольном зеркальце была видна пустая
улица - ни единой живой души.
"Ну и что? - возразил он тому всебе,ктоуспокоилсяоттого,что
слежки пока не было. - Вэтомгосударствевполнемогливызватьтрех.
соседей и поручить им фиксировать каждый проезд моей машины,всехмашин,
которые едут ко мне, всех велосипедистов, пешеходов имотоциклистов...И
ведь безропотно станут фиксировать, писать, сообщать по телефону...Ноя
отвожу главный вопрос...И задаст его мне Шелленберг... Со своейобычной
улыбкой он предложит написать отчет о моей работе в Швейцариивтедни,
когда я засветил Вольфа.Он попросит дать емуотчетпрямотам,вего
кабинете, - с адресами, где проходили мои встречи с пастором,сномерами
телефонов, по которым я звонил...А в Берне они вполне могли поставить за
мною контрольную слежку...Я ведьбылубежден,чтополучуразрешение
вернуться домой, и я плохо проверялся.Ты очень плохо проверялся,Исаев,
поэтомувспомни,гдетымогнаследить.Во-первых,впансионате
"Вирджиния", где остановился Плейшнер.Очную ставку с тем, кто привез мою
шифровку на конспиративную квартиру гестапо"Блюменштрассе",обещалмне
Мюллер...Плейшнер не дал ему этой радости, маленький, лупоглазый, смелый
Плейшнер... Но тот факт, что я интересовался им, приходил в пансионат, где
он остановился, - если это зафиксированонаружнымнаблюдением,-будет
недостающим звеном в системе доказательств моей вины...Так... А что еще?
Еще что? Да очень просто: Шелленберг потребует вызвать пастора. "Оннужен
мне здесь, вкамере,-скажетон,-анетам,насвободе"."Это
целесообразно с точки зрения дела, - отвечу я, - мыимеемвлицеШлага
прекрасный контакт для всякого рода бесед в Швейцарии".Сейчас без десяти
двенадцать. До боя часов у нас еще есть какое-то время, стоит ли рвать все
связи? Не говори себе успокоительной лжи, это глупо, а потому -нечестно.
Шелленберг не станет внимать логике, он - человек импульса, какивсев
этом вонючем рейхе.Бесы, дорвавшиеся довласти,неуправляемывсвоих
решениях: их практикабесконтрольна,ихнемогутнипереизбрать,ни
сместить по соображениям деловой надобности, ониуйдуттольковместес
этой государственностью. Между прочим, то, что я затормозил и стою посреди
дороги уже пять минут после этой проклятой кошки, работаетнаменя:так
может поступать лишь открытыйчеловек;поразумениюМюллера,ниодин
разведчик несталбыпривлекатьксебевнимания...АйдаШтирлиц!
Интересно, я с самого начала придумал"кошачьюмотивацию"илимнеэто
пришло в голову только сейчас? Я не отвечаю себе, и это форма защиты...Я
не должен отвечать ни Мюллеру,ниШелленбергу,ядолжензаставитьих
спрашивать...А этого я могу добитьсятолькоодним:первымчеловеком,
которого я увижу, должен быть Борман.Я ему передам пленку, которую добыл
пастор, о переговорах Вольфа сДаллесом.