- Аесливсе-такивойнаначнется вближайшие дни?Ипомощьне
поспеет?
- Врядли,-послекороткого раздумьяответилЛэйн.-Яимел
несколько бесед своенными специалистами.Все в один голос говорят,что
Гитлер должен много дней думать,прежде чем решиться на войну. Во Франции
были дороги,по которым могли идти его танки.Во Франции не было гор.А
войскафельдмаршалаЛиста,сосредоточенныевБолгарии,могутсейчас
рассчитывать лишь на одну дорогу вгорах.На одну очень плохую брусчатую
дорогуввысокихгорах.Значит,возможности длятанкового маневрау
Гитлераотсутствуют...ВСловении-тожесамое.Немцыпривыкли к
равнинам.Югославы живут в горах.С нашей точки зрения,он не пойдет на
войну... Преимущество на вашей стороне, генерал.
- Это слова логика,- задумчиво ответил Симович. - А Гитлер далек от
логики.Он первая женщина среди главнокомандующих.Он истерик.Он может
ударить, не думая о последствиях.
- Вот и прекрасно,-заметил Лэйн.- Это прекрасно, когда лидер не
думает о последствиях! Кстати, как думает о будущем ваш лидер?
Симович посмотрел на посла непонимающе.
- Я имею в виду его величество Петра Второго, - сказал Лэйн.
- Его величество -юноша, - несколько раздраженно ответил Симович. -
Он - символ нации. Лидер, истинный лидер - моя армия...
- Великолепный ответ, - сразу посерьезнев лицом, сказал Лэйн. - Такой
ответ пришелся бы не по душе Гитлеру.
- Значит,с вашей точки зрения,Гитлер не начнет войну, - задумчиво
повторил Симович. - Это ваше предположение подтверждено какими-то данными?
- Нет. Данных у меня нет. Но, мне кажется, Гитлер отдает себе отчет в
том, что, начни он против вас военные действия, ему придется столкнуться с
объединеннымфронтомгрековиангличан.Понашимсведениям,Гитлер
планирует ударить поРоссии -так стоит ли ему завязывать дополнительную
операцию на Балканах?
- Объединенный фронт...- задумчиво повторил Симович. - Но ведь этот
объединенный фронт надо создать.А если он будет создан, мы дадим Гитлеру
повод начать военные действия. Может быть, именно этого он и ждет?
Подобно тем государственным деятелям, которые приходят в политику для
того лишь,чтобы заниматься политикой,Симович действовал как шахматист,
дающийсеансодновременной игры,ноприэтомвсевнимание егобыло
сосредоточено натойдоске,где расставлены фигуры одних лишь королей и
офицеров.Он разыгрывал партию на одной доске,забыв,что одновременный
сеанс предполагает максимум внимания ко всем доскам. Он играл свою наивную
игру вкоролей,тогда как пешки -его сограждане -продолжали сидеть в
концентрационных лагерях итюрьмах залевые убеждения;тогда какнарод
продолжал соблюдать два обязательных постных дня внеделю:цены намясо
поднялисьзапоследний месяцещебольше;тогдакаквминистерствах
продолжалиправитьтежелюди,которыеслужилиЦветковичу ивидели
гарантию своеголичного благополучия вдружбе сгитлеровской Германией;
тогда как коммунисты,которые могли бышироко включиться вобщенародную
борьбу, продолжали существовать в условиях подполья и полицейской слежки.
Аберрацияпредставлений,невернопонятая<категорияуровней>,
уверенностьвтом,чтовсепроисходящеевнутристраныможетбыть
урегулировано силами полиции, сыграли с Симовичем злую шутку: он счел себя
человеком, облеченным правом переставлять королей на шахматном поле, но он
забыл,чтокороли -ившахматах ивжизни -играют роль символа и
являются последней надеждой гроссмейстера,тогда каквсюмощь атаки или
надежность обороны решают в конечном-то счете не <офицеры> и не <слоны>, а
фигуры, которые снисходительно именуются <пешками>.
Иесливднимираэтапрофессиональная отрешенность политика от
будничных дел в какой-то мере оправдана или,точнее,легко поправима, то
накануне войны такая позиция может обернуться катастрофой. Не для лидера -
для народа.
<Сегодня в Загребе,в центральном кинотеатре <Унион>,открылся
фестивальгерманскогокинематографа.Присутствовавший на церемонии
открытиягерманскийгенеральныйконсулФрейндтзаявил,чтоэто
культурноесобытиеявляетсявкладомвтрадиционную
германо-югославскую дружбу>.
<Утрени лист>.
Как большинство людей,пришедших к власти не демократическим путем -
черезпарламентскиевыборы,вобстановкегласности,разоблачений,
подкупов,интриг,закулисных межпартийных коалиций,- а после кровавого
путча,Муссолиниковсякогородатеррористамиполитэмигрантам,
покушавшимся навласть вдругой стране,относился со смешанным чувством
страха ивосхищения.Страх былобусловлен тем,что,ставдиктатором,
Муссолини забыл тесвоилозунги,скоторыми онрвался квладычеству:
<Работа-рабочим,земля-беднымкрестьянам,торговля-мелким
предпринимателям>;<Долойпрогнившуюидеюпарламентаризма!>;<Нам,
фашистам, не нужна власть, нам нужно лишь одно - свобода, счастье народа!>
Этилозунгитеперь,послетогокаконсталдиктатором,были
запрещены;требованиесвободырассматривалоськакгосударственное
преступление в <народных трибуналах>, и прокуроры вопрошали обвиняемых: <О
какой еще свободе вы мечтаете? Дуче уже дал свободу народу! Иной свободы и
не может быть!>
Павелич, представляя в Италии националистическую эмиграцию хорватских
усташей, в своих листовках, книгах и публичных выступлениях говорил:
<Правители Югославии обманывают хорватов накаждом шагу.