Пугаетли
писателей запах гниения,или они боятсязагрязнитьсвоиизнеженныеруки
прикосновениемкэтимгнойникам человечества, или ихвзор,привыкшийк
свету, не различает этих скользких,опасных, гнилью проеденных ступеней? Но
для прозревшего ни с чем не сравнима радость созерцания этих глубин; нет для
неготрепетаболеесладостного,чемтот,которыйвызываетсяэтим
созерцанием, и нет страдания более священного, чем то, которое скрывает себя
из стыдливости.
Но здесь человек раскрыл свою душу во всей ее наготе; здесь разрывалась
человеческаягрудь,обнажаяразбитое,отравленное,сожженное,гниющее
сердце.Буйноесладострастьеисступленнобичевалосебя вэтомгодами,
десятилетиями сдерживаемомпризнании. Только тот, кто всю свою жизнь провел
подгнетомвынужденнойскрытностииунижения,могстакимупоением
изливаться в этих немолимых признаниях. Кусок за куском, вырывалась из груди
человека егожизнь,и вэтот час я, мальчик, впервые заглянул в бездонные
глубины земного чувства.
Вначале голосегобесплотновиталв пространстве -смутныйугар
чувств, отдаленное предвестие таинств;но уже слышалосьв неммучительное
заклятие хаотического взрыва - какмощные, замедленныетакты, предвещающие
бешеную бурю ритма.Но вот из урагана страсти судорожно засверкалиобразы,
постепенно проясняясь. Яувидал мальчика-робкого,замкнутого мальчика,
который нерешается дажезаговоритьс товарищами; но страстное физическое
влечение толкает его ксамым красивымв школе. Сгневом встречает один из
нихнеумеренныепроявленияегонежности,другойиздеваетсянадним в
отвратительнооткровенныхвыражениях;ночтоужаснеевсего:обаони
разболталиоб егопротивоестественномвлечении.И вот,как поуговору,
товарищи подвергают его унизительным издевательствами, будто прокаженного,
единодушно изгоняютиз своего веселого общества. Ежедневный крестный путь в
школу;тревожные ночи,полныеотвращения к самомусебе. Как безумие, как
унизительноебремя,ощущаетотверженныйсвоюизвращеннуюстрасть,
раскрывшуюся в мечтах.
Дрожит повествующийголос; было мгновение, когда казалось, чтосейчас
он растворится во тьме. Но вот, вместе со вздохом, вырывается он из груди, и
вновь вспыхиваютвгустом дымупризрачныевидения.Мальчиквырос, стал
студентом.ОнвБерлине. Подземныйгородвпервые даетемувозможность
удовлетворить извращенное влечение. Нокак отвратительны, отравлены боязнью
были этивстречи в темныхзакоулках, в тенимостов ивокзалов! Как бедны
наслаждениеми как ужасны своейопасностью! Большей частьюоникончались
унизительным вымогательством,надолгие недели оставляя засобойтягучий
след леденящего душу страха.Вечноеблуждание между светом и мраком: ясный
рабочий день погружает ученогоисследователя в кристально-прозрачную стихию
духовности, а вечер снова толкаетраба своей страсти наокраины города,в
сомнительное общество товарищей, которых обращает в бегство каска встречного
шуцмана, в наполненные дымом пивные, недоверчивая дверь которыхоткрывается
только перед условнойулыбкой.
Нокак отвратительны, отравлены боязнью
были этивстречи в темныхзакоулках, в тенимостов ивокзалов! Как бедны
наслаждениеми как ужасны своейопасностью! Большей частьюоникончались
унизительным вымогательством,надолгие недели оставляя засобойтягучий
след леденящего душу страха.Вечноеблуждание между светом и мраком: ясный
рабочий день погружает ученогоисследователя в кристально-прозрачную стихию
духовности, а вечер снова толкаетраба своей страсти наокраины города,в
сомнительное общество товарищей, которых обращает в бегство каска встречного
шуцмана, в наполненные дымом пивные, недоверчивая дверь которыхоткрывается
только перед условнойулыбкой. И нечеловеческоенапряжение волитребуется
для того, чтобы скрывать эту двуликость - в течение дня безупречно сохранять
достоинстводоцента,аночьюнеузнаннымстранствоватьпоподземельям,
отдаваясьпостыднымприключениям втени робко мигающихфонарей. Сноваи
снова пытается он, измученный, бичом самообладаниязагнатьсвою непокорную
страстьнапуть естественногоудовлетворения;снова и снова увлекает его
опасный мрак. Десять,двенадцать,пятнадцать лет терзающейнервы борьбы с
невидимоймагнетической силой непреодолимой склонностипроходят,как одна
сплошнаясудорога. Наслаждение, не приносящее удовлетворения, гнетущий стыд
и омраченный взор, робко прячущийся перед собственной страстью.
Наконец,уже поздно,на тридцатьпервом году жизни, - насильственная
попытка стать на естественный путь. У одной родственницы он познакомилсясо
своейбудущейженой: загадочностьего натуры пробудила в молодойдевушке
искреннююсимпатию.Своей мальчишескойвнешностью и юношеским задором она
сумелана короткое время привлечь к себе егострасть, которую возбуждал до
техпортолькомужскойполюс.Мимолетнаясвязьудается, сопротивление
женскому началу, казалось, преодолено,и,в надежде,чтотаким путем ему
удастся победить противоестественноевлечение, он спешит бросить якорь там,
гдевпервые нашел опору вборьбе с опасным недугом, и, послеоткровенного
признания, он женится на молодой девушке. Он уверен,что возврата к прежней
жизни нет. Первые недели укрепляютв нем эту уверенность.Нозатем быстро
настаетконец кратковременномуувлечению; врожденнаястрасть повелительно
предъявляет свои требования.Посленепродолжительного сопротивления, жена,
обманувшаяегоожиданияисамаобманутая,становитсятолькоширмой,
скрывающейотглазобществавозвраткзастарелойпривычке.Иснова
спускаетсяонпоскользкомупути,нарубежезаконаиобщественных
условностей, в опасный мрак.
Иквнутреннейсмутеприсоединяетсяещеособаяпытка:кругего
деятельностиобращает его влечение внастоящеепроклятие. Для доцента,а
вскоре-ординарногопрофессора,постоянное общениесмолодымилюдьми
является служебнойобязанностью. Какоеискушение - постоянно видеть вокруг
себяцветюности-эфебовневидимогогимназиума*1вмирепрусских
параграфов.