Все
предшествующее-толькоподготовка,всепоследующее-жалкиепопытки
повторить этот смелый прорыв в бесконечность. Ноздесь, - почувствуйте это,
молодыелюди, -здесьсамый яркийрасцвет юности нашего мира,ивсякое
явление, всякийчеловекпознается только в горении, тольков страсти. Ибо
дух рождается из крови, мысльиз страсти и страсть извдохновения. Поэтому
Шекспир и егосовременники- вот кто, по преимуществу, молодые люди,дает
вамистиннуюмолодость.Преждевсего-воодушевление,потомуже-
прилежание,преждевсегоон,самыйнедосягаемый,самыйсовершенный-
Шекспир:пустьэтовеликолепнейшееотражениемира предшествует изучению
слова.
_______________
*1 Средневековые повести о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола.
*2 Чоусер - английский поэт XIV века.
*3 Елизаветинцы - писателиэпохи расцвета английской литературыв XVI
веке, в царствование королевы Елизаветы(1558 - 1603); их имена приведены в
тексте.ЭтотпериодзавершилсяШекспировскойдрамой.-Прим.перев.
_______________
- Ну, довольнона сегодня.Досвидания,-властнымзаключительным
жестомонвнезапнооборвалсвоюречьиспрыгнулсостола.Дрогнув,
рассыпалосьтесноекольцостудентов,стульязаскрипели,застучали,
задвигалисьстолы, два десятка ртов разомкнулись, глубоко дыша, заговорили,
закашляли -теперьтолькостало очевидно,какмагнетическидействовало
очарование,замкнувшееустадвадцати юношам. Зато теперь в тесной комнате
царило оживленноедвижение; одни подошлик профессору,чтобы поговорить с
ним, другие, раскрасневшись, обменивалисьвпечатлениями; ниодин слушатель
не остался безучастным, всеиспытывали действиеэлектрического тока-он
внезапнопрервался, но его искры будто еще сверкали, итреских будто еще
слышался в сгустившемся воздухе.
Я сам чувствовал себя прикованнымкместу; я был совершенно подавлен.
Страстный по натуре, я привыквоспринимать явления жизни, всецело отдаваясь
порывучувства,-и вот,впервыйраз я испыталпленительноеобаяние
человека, учителя, превосходство, которому покориться казалось мнедолгом и
наслаждением. Кровь в венах кипела, я дышал учащенно,во всех членах своего
разгоряченноготелаяощущалэтотбешеный,кипучийритм,нетерпеливо
подталкивавшийменя.Наконец,яуступил емуи пробралсявперед,чтобы
взглянуть в лицо этого человека,ибо - удивительно! - пока он говорил, я не
разгляделегоочертаний-дотакойстепени онислилисьс егоречью,
растворились в ней.
И теперь я мог различить только неясный, затененный профиль: он стоял в
полусвете окна, обратив лицо к студенту, с которым он разговаривал, дружески
положиврукуемунаплечо.
Нодажеэтомимолетное движениевыражало
внутреннюю красоту и сердечность, которой я не мог предположить упедагога.
Между тем, несколько студентов обратили на меня внимание, и, для того, чтобы
не показаться непрошенным гостем, я приблизилсяк профессору, ожидая,пока
он окончит разговор. Теперь только мне удалось посмотреть ему в лицо: голова
римлянина, выпуклый мраморный лоб, сверкающий белизной под волной зачесанных
назад вьющихся и густо покрывающихвиски седых волос, - импозантно-смелое и
одухотворенноепостроение верхней частилица,переходящее в мягкие, почти
женственные формы,благодаря глубоким теням под глазами, гладкой округлости
подбородкаинеспокойным, то улыбающимся, то нервновздрагивающимгубам.
Мужественная красота лбасмягчалась, благодаря гибкойпластичности бледных
щек иподвижногорта, создаваяобщеевпечатлениедобродушия.Егопоза
казалась принужденно сдержанной.
Леваяруканебрежнопокоиласьнастоле,новкосточкахкисти
чувствовалосьнепрерывноевибрирование;узкиепальцы,чересчурнежные,
чересчурмягкие длямужской руки,нетерпеливо рисовалинапустомстоле
невидимыефигуры,втовремя какглаза из-подтяжелыхвекприветливо
устремлялись к собеседнику. Был ли он обеспокоен чем-нибудь, или не улеглось
ещевозбуждениевнапряженныхнервах,-вовсякомслучае,тревожная
неутомимость рукипротиворечила спокойному, прислушивающемуся и выжидающему
выражению еголица; казалось, что утомленный, он все же всецело погруженв
разговор со студентом.
Наконец, очередь дошла до меня, я подошел к нему, назвал своюфамилию,
и сейчас же загореласьискра в его излучающем почти голубойсвет зрачке. В
течение двух-трех долгих секунд блеск его вопрошающих глаз пробежал по моему
лицуотподбородкадоволос.Вероятно,япокраснелотэтого
ласково-испытующего созерцания, и он поторопился полуулыбкой положитьконец
моему смущению.
-Выхотите заниматьсяуменя?Нампридется поговорить подробнее.
Только, проститеменя,я немогусделатьэтого сейчас. У меняесть еще
кое-какие дела. Может быть, вы подождете меня внизу у ворот и проводите меня
домой?
Он протянулмнеруку- нежную, узкуюруку,которая коснуласьмоих
пальцевлегчеперчатки,-исейчас желюбезнообратилсяк следующему
ожидавшему.
Втечение десятиминут яподжидал егоуворот,ссильно бьющимся
сердцем. Что ему ответить,если он спросит промои занятия, как сознаться,
что поэзия никогда не заполняла ни моего рабочего времени,ни моего досуга?
Не станет ли он презиратьменя? Не изгонит ли из пламенногокруга, который
так магически охватил меня сегодня? Но вот он, ласково улыбаясь, приблизился
быстрыми шагами - и одноего присутствие уже прогналовсякое смущение. Без
всяких расспросов с его стороны я признался ему, что потерял первый семестр.
Снова я ощутил его теплый, участливый взгляд.