А потом его сын научился делать прививки, и так оно и пошло.
– Да, эта история вполне достойна рубрики <Бойкое перо>.
– Я уже давно хотел её тебе рассказать. Приходи к нам в окружной совет и получишь целую кучу всяких материалов по <макинтошу>. Канадец, кстати, писал название сорта немного по-другому: <мак-интош>.
В ожидании котлет они обсудили горские игры, вынашиваемый округом Биксби проект постройки казино, удивительные свойства шотландских овчарок и прогноз погоды.
– А как в <Грозном псе> насчёт новых анекдотов? – спросил Квиллер.
– Знаешь про двух быков?..
Его прервало появление официантки.
– Вы ничего не сказали насчёт гарнира, так что я принесла вам жареную картошку. Чем ещё могу быть полезна, джентльмены?
Сиг заказал перечный соус, а Квиллер попросил хрена.
– Надо же! – воскликнул окружной агент, когда официантка отошла. – Она назвала нас джентльменами !
– Да, их настоятельно попросили забыть обращение <мальчики>. А что ты испытываешь, когда тебя называют джентльменом?
– Потрясение. Возможно, это отучит меня ставить локти на стол. Жена будет очень довольна.
– Как, кстати, твоя семья?
– Всё в порядке, спасибо. Парень увлекается футболом, дочка поступила в колледж. Хочет быть ветеринаром и лечить не иначе как очень крупных животных. Представляю, как это будет выглядеть… Сама-то она крохотулька… Да, я не рассказал тебе самого интересного! Бекки подрабатывает в отеле помощницей горничной, и это она обнаружила труп в пятницу утром!
– Да-а… Для первокурсницы, наверное, не самое слабое впечатление.
– Ещё бы! Бекки к такому не привыкла… Она должна была убирать номера триста один и триста один <а> каждое утро между половиной восьмого и половиной девятого, пока постояльцы завтракают в кафе. Бекки, как всегда, постучала и открыла дверь ключом, но та оказалась заперта на цепочку. Тогда она прошла в соседний номер… Полиция велела никому об этом не рассказывать, но я знаю, что дальше тебя это не пойдёт…
– Не беспокойся.
– Прежде всего она обратила внимание на то, что постель секретарши не разобрана, как будто никто не ложился. Она открыла дверь в соседний номер: там-то на постели лежали, но с подушкой на лице. Бекки выскочила из номера, сообщила обо всем горничной, потом полицейским и ответила на их вопросы – всё как полагается. А уже после этого с ней случилась истерика, и пришлось отправить её домой.
– Да, Бекки досталось! Но она держалась молодцом.
– Как ты думаешь, Квилл, чьих рук это дело?
– Судя по всему, кого-то из Центра.
– Вот и ребята в <Грозном псе> того же мнения, – кивнул Сиг.
Перед тем как покинуть отель, Квиллер купил в киоске свежий выпуск газеты, сел в уголке Стикли и стал просматривать номер, фыркая в усы – то одобрительно, то с возмущением. Одобрил он освещение горских игр в целом и поздравление Гомеру Тиббиту. А не понравились ему, во-первых, фотография Тиббита, которую за тридцать лет можно было бы и обновить, а во-вторых, непомерное восхваление юного победителя в состязаниях. Чрезмерная похвала легко могла вскружить голову неискушенному Бозу. А главное, было непонятно, к чему давать в номер снимок <двух неизвестных шотландцев, поедающих "бридиз">. Одна подпись чего стоила… Вряд ли кто-нибудь в целом округе Мускаунти не знал в лицо Квиллера и Мак-Вэннела Нет бы уделить побольше места Эндрю Броуди с его волынкой! А про танцора совсем забыли. Даже редакторская статья о золотом медалисте показалась Квиллеру чересчур сентиментальной, если не сказать слащавой.
Вполне ординарная история: молодой человек был лишен семейного тепла, но настойчиво пробивал себе дорогу, неустанно занимался, посещал тренировки, работал… Ну да ладно. В конце концов, ведущий колонку не указывает главному редактору, как ему писать. Квиллер пробежал письма читателей.
На носу ноябрь и новые выборы … на которые избиратели, как водится, не пойдут. И знаете почему? Потому что они привыкли, что на всех общественных мероприятиях – на митингах, выставках, презентациях, церковных собраниях и похоронах – всегда предлагают какое-нибудь угощение. Если хотите, чтобы явка избирателей была максимальной, напечатайте объявление: <Все на выборы! Бесплатная закуска!> И требуется-то всего по глотку пунша с какой-нибудь булочкой.
С приветом, Герберт Уоттс
Округ Биксби объявил, что собирается открыть <казино с развлечениями и играми>, чтобы дать толчок развитию своей экономики и обеспечить работой граждан. У всех нормальных людей <казино с развлечениями> называется игорным домом. Но что бы они там ни собирались открывать, построят они это заведение на самой границе с нашим округом. А поскольку в Мускаунти азартные игры запрещены, то наши охотники за удачей, ясное дело, непременно протопчут туда дорожку, и в результате Биксби будет поднимать свою экономику на наши деньги.
Неплохо придумано!
Митч Кэмпбелл
Мне сорок лет, а я только что научилась читать и писать. Это такое необыкновенное чувство! Надеюсь, что теперь я смогу найти работу получше. Я всегда скрывала от всех, что неграмотная, и даже замуж не вышла из страха, что муж узнает мой секрет. Хочу сказать огромное спасибо своей учительнице, которая была так добра и научила меня грамоте.
(Без подписи)
Последней в списке дел, намеченных Квиллером на понедельник, значилась поездка в деревню пенсионеров <Уголок на Иттибиттивасси> с ежегодным визитом к самому старому и одному из самых выдающихся жителей округа. Деревня располагалась не на берегу реки, как можно было бы предположить, а на невысоком гребне между Чипмункской дорогой и Кровавым ручьем, но ни то, ни другое название как-то не вдохновляло долгожителей. Главное здание деревни было четырехэтажным, с высокой остроконечной крышей, и напоминало санаторий где-нибудь в Швейцарии или в Скалистых горах.
Гомер Тиббит и его жена Рода переехали сюда, чтобы в случае чего помощь была под рукой. Когда Квиллер поднялся к ним, Рода, которой было под девяносто, о чем не давали забыть белые волосы и слуховой аппарат, приветствовала его теплой улыбкой:
– Без вашего визита, Квилл, это был бы не день рождения. Гомер ждет вас в своей берлоге. – В доказательство сего в соседней комнате чихнули.
– Заходите в библиотеку, – раздался высокий дребезжащий голос, – если только у вас нет аллергии на пыль.
Сухопарый и угловатый, Гомер, подобно восточному владыке, восседал в гнезде из подушек, со всех сторон подпиравших его костлявую фигуру. Морщины и складки на коже выдавали возраст, но дух старика был ещё крепок. Гомер всю жизнь прожил холостяком и проработал директором школы; уйдя на пенсию, он стал официальным историком округа Мускаунти, а сравнительно недавно женился на бывшей учительнице, лет на десять лет моложе его.
– Польстился на то, что у меня ещё не были просрочены водительские права, – с улыбкой говорила Рода.
– А она вышла за меня потому, что верила в моё блестящее будущее, – добавлял Гомер. – В свои неполные восемьдесят два она была ещё сущей сорвиголовой. Мне стоило немалых трудов обуздать её буйный нрав.
– Я приготовлю чай? – улыбнулась Рода. Когда она вышла, Квиллер поставил на стол диктофон.
– Итак, Гомер, – произнес он, – надеюсь, у вас есть что поведать в этот торжественный день потомкам? Что-нибудь глубокомысленное и пригодное для печати…
Гомер старательно прокашлялся.