Онне ошибся. Дорога кончалась у самоговерхнего бокса, перед которым
лежалакучастроительного мусора и сломанные ящики. Среди мусора Татарский
заметил странный кубик и поднял его. Это была точилка для карандашей в форме
телевизора,напластмассовом экранекоторогокто-то нарисовалшариковой
авторучкой большой глаз. Точилкабыла старой -такиеделали в семидесятые
годы, и было удивительно, что она так хорошо сохранилась.
Очистив точилкуотприлипшей грязи, Татарскийсунулееза пазуху и
огляделся,размышляя,что делать дальше. Идти внутрь боксабыло страшно -
там было темно, и легкоможнобыло сломатьсебе шею,упав в какую-нибудь
дыру. Где-тосверху подветром опять стукнула дверь, и Татарский вспомнил,
что навершине сооружения была маленькаябашенка с красной лампой-маячком.
Онабыланевиднаоттуда, где он стоял, но вверхвела короткая пожарная
лестница.
Башенка оказалась техническим помещением, где должны были стоять моторы
лифтов. Ее дверьбыла открыта. Сразу задверьюна стене былвыключатель.
Включив свет,Татарский увиделследы сурового солдатского быта: деревянный
стол, два табурета и пустыепивные бутылки в углу. То, что это следы именно
солдатского быта, было яснопо наклеенным на стеныжурнальнымфотографиям
женщин. Некоторое время Татарский изучал их. Одна из них, совершенно голая и
золотая от загара, бегущая по песку тропического пляжа, показалась ему очень
красивой.Делобыло даженевеелице или фигуре,а вудивительной и
неопределимой свободедвижения, котороеудалосьпоймать фотографу. Песок,
мореи листья пальм на фотографии были такимияркими, что Татарский тяжело
вздохнул - скудное московское лето уже прошло. Он закрылглаза, и несколько
секунд ему казалось, что он слышит далекий шум моря.
Сев за стол,он разложилна нем своинаходки и еще разосмотрел их.
Пальмы с пачки "Парламента"и с фотографии на стене были очень похожи, и он
подумал,чтоони растут в такой точке мира,куда он никогда непопадет -
даже, по русскомуобычаю,на танке, - а еслии попадет, тотолько тогда,
когда ему уже ничегоне будет нужно ни от этойженщины, ни от этого песка,
ни от этого моря, ни от себя самого. Меланхолия, в которую его погрузила эта
мысль, былатакой глубокой, что на самом ее днеон неожиданно увидел свет:
емувголовупришелискомыйслоганиидея плакатадля"Парламента".
Торопливо вытащив записную книжку, он застрочил:
Плакат представляет собой фотографию набережнойМосква-реки, сделанную
смоста, на котором в октябре 93 года стоялиисторическиетанки. На месте
Белогодомамы видим огромнуюпачку "Парламента"(компьютерныймонтаж).
Вокруг нее в изобилии растут пальмы. Слоган - цитата из Грибоедова:
И ДЫМ ОТЕЧЕСТВА НАМ СЛАДОК И ПРИЯТЕН.
ПАРЛАМЕНТ
Спрятав книжку в карман, он собрал состола свои находки и в последний
раз огляделкомнатку. У него мелькнула мысль, что можно было бызабрать на
памятьфотографиюбегущей по пескуженщины,ноон не стал этого делать.
Выключив свет, вышел на крышу и остановился, чтобы глаза привыкли к темноте.
"Что теперь? - подумал он. - На станцию".
БЕДНЫЕ ЛЮДИ
Приключение,пережитоевподмосковномлесу,оказалоблагоприятное
действие напрофессиональные способности Татарского.Сценарии иконцепции
стали даваться ему намноголегче, а за слоган для"Парламента"Пугин даже
выдал небольшой аванс: онсказал, что Татарский попал в самую точку, потому
что до девяносто третьего года пачка "Парламента" стоила столько же, сколько
пачка"Мальборо",а послеизвестных событий "Парламент" быстро стал самым
популярным вМосквесортом сигаретитеперьстоит вдваразадороже.
Впоследствии дымОтечестватак иканул в Летуили, если точнее,в зиму,
котораянаступиланеожиданно рано.Единственнымсомнительнымэхом этого
слоганавзаснеженномрекламномпространстве Москвыоказаласьфраза "С
кораблянабал",взятаянеизвестнымколлегойТатарскогоутогоже
Грибоедова. Она мелькалаодно время на щитовой рекламе ментоловых сигарет -
яхта,синь, фуражкаскрабом и длинныеноги.Татарский ощутил поэтому
поводууколревности,нонесильный- девушка с ментоловой рекламыбыла
подобранаподвкусынастолькоширокойцелевойгруппы,чтотекст
самопроизвольно читался как "С корабля на бля".
Волнамухоморной энергии, прошедшая по его нервнойсистеме, почему-то
лучше всего отливалась в тексты для сигарет - наверно, по той же причине, по
которойпервыйпо-настоящемуудавшийсялюбовный илинаркотическийопыт
определяет пристрастия на всю жизнь. Следующей его большой удачей (не только
по его собственному мнению, но и по мнению Пугина, который опять удивил, дав
немногоденег) былтекст,написанныйдля сигарет"Давидофф",чтобыло
символично, потому что именнос них иначалась его карьера. Текст опирался
на рекламу "ДавидоффКлассик", заполнившую все щиты в центре: мрачные тона)
крупноеувядающеелицо,вглазахкоторогомерцалокакое-то невыносимо
тяжелое знание, и подпись:
ПОНИМАНИЕ ПРИХОДИТ С ОПЫТОМ.
DAVIDOFF CLASSIC
При первом взглядена этомудроеморщинистое лицо Татарскийзадался
вопросом,чтоже такое знает этот зарубежный курильщик. Первая пришедшая в
голову версия была довольно мрачна: визит в онкологический центр,рентген и
страшный диагноз.
Проект Татарского был полностью противоположен: светлый фон, юное лицо,
отмеченное невежественным счастьем, белая пачка с легкими золотыми буквами и
текст:
ВО МНОГОЙ МУДРОСТИ МНОГО ПЕЧАЛИ,
И УМНОЖАЮЩИЙ ПОЗНАНИЯ УМНОЖАЕТ СКОРБЬ.
DAVIDOFF LIGHTS
Пугинсказал, чтоэтовряд ли возьметпредставитель"Davidoff", но
оченьдаже может взять какой-нибудь другой сигаретный дилер."Я поговорю с
Усиевичем,-бросилонТатарскому,-унегошестнадцатьбрэндовв
эксклюзиве".