"Икогдавсеэто
кончится?"--терзаласьЕкатерина,оглушаемаятогрохотом
жести,тожалобнымвоемнесчастныхживотных.Невсилах
выносить собачьего визга, однажды она вышла в соседнюю комнату,
где и застала такую картину: вниз головой, подвешенная за хвост
к потолку, висела жалкаясобачонка,амужсекееплеткой.
Екатерина вырвала из рук мужа хлыст, забросила его к порогу:
-- Сударь, неужели вы не способны найти себе дела?
-- Хорошо, -- покорился ей Петр, -- тогда я поиграю немножко
на скрипке, а ты меня послушай...
Как мужу, так и жене абсолютно нечего было делать. С горечью
Екатерина призналась Кириллу Разумовскому:
-- Ожидание праздника лучше самого праздника...
Вразговоресгетманомвпервыебылопроизнесеноимя
Вольтера, оставившее Екатерину постыдно-равнодушной: о Вольтере
она ничегошеньки не знала! От страшной скукионаспасаласьв
чтениироманов(пока только романов). Она читала о принцессах
настолько нежных и тонкокожих, что когда они пили вино, то было
видно, как ярко-красные струи протекаютпоихгорлам,будто
через стеклянные трубки...
Водиниздней ее лакей Вася Шкурин провинился. Екатерина
спокойно заложилавроманенедочитаннуюстраницу,вышлав
гардеробную и -- бац, бац, бац! -- надавала Васе пощечин.
-- А если тебе еще мало, -- заявила она лакею, -- так я велю
отвести на конюшню и там выдрать...
Маленькая принцесса Фике, ты ли это?
7. НЕТ, НЕТ -- ДА, ДА!
Нев силах сам наладить с Екатериной нормальные супружеские
отношения, Петр начал поощрять мужчин ксближениюснею.Об
этой опасности Екатерину предупредил тот же Вася Шкурин:
--Поостерегись, матушка, на тебя уже собак стали вешать. В
городе сказывали, будто ты с графом Девиером милуешься.
-- Этого мне только и не хватало сейчас...
Очень редко Петра тянуло к книгам, привезенным из Голштинии.
Половина егобиблиотеки--житияапостоловцеркви,другая
половина--историязнаменитыхразбойников.Почитаво
канонизированныхвсвятости,Петрбралсязасинодики
колесованных,обезглавленных, сожженных на кострах и сваренных
в котлах с кипящим маслом... Екатерина читала много.Носкоро
все эти глупые пасторали о любви пастушка к пастушке, бесстыжие
ХлоииДафнисы порядком ей надоели. Это была не жизнь, а лишь
заменажизнивычурнойнепристойнойвыдумкой.Снекоторой
робостьюдевушкаобратиласькпознаниюистории.Ноедва
прикоснулась к настоящей литературе, как сразу же--почтис
ужасом!-- сама увидела, насколько она необразованна: читала и
не понимала, что читает. Кирилла Разумовский, всегда смотревший
на нее несытыми глазами,подсказал,чтонадобынадосуге
перелистать Пьера Бсйля... Екатерина не постеснялась спросить:
-- Бейль... А кто это такой?
Бейльоказался философом-еретиком прошлого столетия (он был
предтечею энциклопедистов, отнегодоМонтескьеиВольтера
оставалсяодиншаг).
.. А кто это такой?
Бейльоказался философом-еретиком прошлого столетия (он был
предтечею энциклопедистов, отнегодоМонтескьеиВольтера
оставалсяодиншаг).ИцелыхдвагодаЕкатеринаизучала
"Философско-критическийсловарь"Бейля,откоторогоможно
двигатьсядальше,уженебоясьзаблудитьсяв литературных
дебрях... Письма мадамСевиньесразузахватилиискренностью
человеколюбивыхубеждений.Екатерина,взволнованная чтением,
наспех выводила собственные сентенции: "Свобода --душавсего
насвете,без тебя все мертво. Желаю, чтобы люди повиновались
законам, но не рабски. Стремлюсь к общей цели --сделатьвсех
счастливыми!"Потомонавзяласьза Брантома, поразившего ее
цинизмом придворных нравов Европы вXVIвеке.Любуюмерзкую
гадостьБрантомвозводилвделодоблести,иЕкатерина
подсознательно усвоила для себя на будущее, что мораль,каки
политика, есть ценность изменчивая. Самый низкий инстинкт может
заслужитьвисторииодобрение, если его оправдать тезисом --
ради чего этосделано!ВследзаБрантомомвеликаякнягиня
изучилаодиннадцатьтомовгерманскойистории,дойдяна
последних страницах уже до своих современников,ивынеслаиз
этихкниг подозрительное внимание к вороватой Пруссии, ставшей
вееглазахразрушительницейгерманскойобщности.Наконец
ЕкатеринаоткрылаижизнеописаниеГенрихаIV,над которым
смеялась,ликовала,завидовалаиплакала...Развратный
сластолюбец,пьяницаибабник, но монарх мудрейший, он вывел
Францию, раздираемую распрями, в число ведущих держав мира,но
былглубоконесчастенвсемейнойжизни. Этот безобразный и
гениальный корольсталлюбимымгероемЕкатерины...Вруки
попалосьчто-то и Вольтера, но, зевая, Екатерина забросила его
подальше: до понимания Вольтера она еще не доросла!
А однажды ночью Петр взобрался к нейнапостель,противно
липкийотпива,исталрассуждать о том, как очаровательна
горбатая принцесса Гедвига Бирон, недавно бежавшая вПетербург
от своего отца из ярославской ссылки:
-- Вот если бы и ты была такой!
-- Такой же горбатой?
Петр ударил ее. Екатерина вздрогнула:
-- Это что? Уроки драгуна Румбера?
Еще удар. Прямо в лицо. Екатерина смолчала. "Боже, сколько в
мире прекрасных мужчин..."
Поздно (даже слишком поздно!) в Екатерине стало пробуждаться
женскоеначало--онасрадостьюощутила,чтоспособна
нравиться.Изредкакавалерамудавалосьвовремятанцев
нашептатьейна ушко, какой у нее стройный стан, как волшебно
сияютееглаза.Екатерина,лишеннаямужскоговнимания,
впитывалатакиеслова,как воду пересохшая губка. К двадцати
годам она развиласьвстатную,крепкуюженщинуссильными
мышцамирук и ног.