Петр
изобреталуказы,наполненныеруганьюпоадресуЕкатерины,
четыреписцатутже писали их набело, а император подписывал
манифестынашлюзовомпоручне.ГрафаДевиерапослалив
Кронштадт, чтобы приготовил крепость к укрытию императора и его
свиты.Миних, кажется, уже понял, что дело Петра проиграно, --
старый селадон затерся в общество молоденькихфрейлинистал
воспеватьпышностьихплеч,нежностьшейиручек, девицы
отбивалисьотфельдмаршалавеерами.Апогодабылаочень
хорошая...
ЛизкаВоронцованеустаннокрутиласьвозлеПетра, силясь
выяснить по разговорам, что будет с нею, если... Здесь же был и
воспитатель царя, академик ЯкобШтелин,числившийсявранге
библиотекаря.Бесстрастно,каклетописец,онсоставлял
"почасовик" петергофской драмы, схожей с комедией:
"бчасов.Поприказаниюгосударялейб-хирургдаетему
несколько приемов стального порошка от поноса.
7часов.Государьтребует себе жаркого и ломоть хлеба. На
деревянную скамью у канала ставят блюда жаркого ибуттербротов
сбутылкамибургундскогоишампанского.Государьпосылает
ораниенбаумским войскам приказание прибыть в Петергоф..."
В восемь часов вечера голштинцы прибыли в Петергоф,разбили
лагерьподлеЗверинца;Петр велел им быстро копать эскарпы и
расставлять пушки. При этом Миних заметил царю:
-- Неужели ваше величество уверены, чтоголштинцыспособны
удержатьрусскуюярость? Не только стрелять, но даже икать им
запретите, иначе от Петергофа останутся одни головешки...
Петра ошарашила новость: калибр ядер не совпадал скалибром
голштинской артиллерии. С полудня еще жили слабой надеждой, что
Воронежскийполк,квартировавшийвЦарскомСеле,исполнит
приказ и прибудет вПетергоф,ноквечерувыяснилось,что
воронежцыпрямымходомповернуливстолицу--вобъятия
Екатерины.
Миних взял с подноса кем-то не доеденный бутерброд.
-- Уберите своих голштинцев! -- сказал он, жуя...
Петр забился в истерике:
-- Куда подевались курьеры? Почему никто из них не вернулся?
Император я или уже не император?
К Монплезирупричалилашлюпка,накоторойприплылИван
Барятинский,утешившийсвиту:вКронштадте спокойно, а граф
Девиер приготовил крепость к приему его величества (но в это же
времяадмиралТалызинужеприбылвКронштадтсуказом
Екатерины,аграфаДевиерапосадилнацепь).Придворные
ликовали:
-- Скорее, скорее... в Кронштадт, в Кронштадт!
Была светлая прозрачная ночь. Яхтаплыла,раскрывпаруса,
какбабочка крылья, громадные весла галеры взбивали прохладную
воду. Кронштадтская гавань, к удивлению всех, оказалась заперта
боном. С галеры бросили якорь, и яхтасгалсировалаповетру,
подойдяближек галере.
В мареве белой ночи Кронштадт казался
заколдованным замком, в котором живут мифические исполины.
-- Эй, на бастионе, отдайте гаванский бон!
Возникли звуки барабанов, с берега отвечали:
-- Продырявим и потопим... прочь!
Петр выбежал на бак галеры и,стащивсгрудиандреевскую
ленту, стал размахивать ею, как вымпелом:
-- Я ваш император... Почему закрыли гавань?
Прозрачный ночной зефир донес ужасную весть:
-- Какой еще император? У нас давно Катерина...
Первоеядрошлепнулосьвводу,обрызгав его величество.
Спешно обрубили якорный канат, навеслахипарусахпобежали
прочьотКронштадта.Яхта,крутоложась в бейдевинд, стала
удаляться, а вместе с яхтою покидали императора винный погреб с
бутылками и даже походная кухня с ее великолепными закусками.
-- Я как раз хотел выпить, -- сказал он.
-- А я умираю от голода, -- добавила Лизка.
Галера лениво шлепала веслами по воде. Все устали. Император
спустился в каюту, лег на диван, фаворитка устроила рыдания...
К Миниху на палубе подошел испуганный Гудович.
-- Прекрасная ночь, не правда ли? -- сказал фельдмаршал.--
Ихотьбыодинкомарнад морем... О, великий Боже, сколько
крови выпили из меня комары за двадцать лет ссылки в Пелыме.
-- Есть ли еще случай для нашего спасения?
-- Есть! Не приставая к берегу, плыть в Ревель.
-- Но гребцы на галере уже измучены.
-- Так это гребцы, а не придворные, -- сказал Миних.
В три часа ночи Петр высадился вОраниенбауме,вЯпонской
заледворцаемусталодурно.Струдомнашли хлеба, чтобы
накормить всю придворную ораву. Петр начал составлять письмок
жене,приэтомон предупредил вице-канцлера князя Александра
Голицына:
-- Вы и отвезете! На словах же передайте этой Мессалине, что
я согласен поделить с нею власть над Россией.
Екатерина следовала на Ораниенбаум во главе гвардии,адва
первыхэшелона(гусары Алехана Орлова и артиллерия) прошли по
шоссе еще раньше, жестокообъедаядорожныехарчевни.Войска
былинаногахссемиутра,атеперь падали от усталости.
Конница измоталась,лошади14часовподряднаходилисьпод
седламиивальтрапами.Возле"Красного кабачка" императрица
велела сделать привал.
Петергофское шоссе вмиг будто вымостили булыжником:солдаты
разомлеглинадорогу.Екатеринаподняласьна второй этаж
трактира, в убогой каморке дляпроезжихпутниковонаплашмя
рухнуланапостель.Нотутже приехал Панин, с которым она
сталазаниматьсяраспоряжениямипофлотуиармии.Никита
Иванович сказал:
--Разумнолисверженногоимператора помещать в крепости
Шлиссельбурга? То Иоанн, то Петр... СтыднопередЕвропой:из
Шлиссельбурга сделали депо для хранения свергнутых царей!
Панинознакомил ее с секретным указом Петра III, обращенным
к стражам Иоанна Антоновича: "Будесверхнашегочаянияктоб
отважилсяарестантаувасотнять, противиться сколь можно и
арестанта живого в руки не отдавать.