-- Кто ж его так? -- Потемкин кивнул на мертвеца.
Князь Федор треснул его веником по лицу:
-- Кто, кто! Дурак такой, еще спрашивает... Вот укажем,что
твоя работа. Эвон свидетелей сколько -- все подтвердят...
Потемкин затих. Шванвич поднес ему вина:
-- За помин души... хвати, вахмистр!
СодворавошелАлехан, уже протрезвевший. Присел к столу.
Писал легко, не думая, брызгая пером.
-- Вези, -- передал написанное Потемкину. -- Ты--конный,
доскачешь легко. Вручи лично матушке...
Потемкин снова предстал перед Екатериной; стройная и гибкая,
она еще не сняла черных одежд, которые очень шли ей.
-- Из Ропши -- от Орлова! Вашему величеству.
Онаизвлеклаиз пакета лист серой бумаги: "...Сам не знаю,
как эта беда случилась. Погиблимы,когдатынепомилуешь.
Матушка--егонетнасвете...Повиннуютебепринес,и
розыскивать нечего".
Екатерина отправила курьера в Кексгольм, чтобы Иоаннавезли
обратновШлиссельбург,нообязательносделали остановку в
деревне Мурзинке. Потемкину велела:
--Отом,чтопривезли,прошумолчатьдопубликации
манифеста, а о том, что знаете, прошу молчать до смерти...
ИмператрицадепешировалаСтаниславу Понятовскому о кончине
мужа:"Страхпричинилемудиарею.Онужасномногопил,
геморроидальная колика возобновилась с воспалением в мозгу, два
дняонбылв этом положении, и, несмотря на помощь докторов,
скончался...апоплексическийударубилего!"Мнимые
геморроидальные колики перекочевали и в манифест о смерти Петра
III.
Потемкинвозымелнадежду,чтотеперьЕкатерина даст ему
золотой ключ камергера, но получил только 400крепостныхдуш.
Парня,каквидногожениха,стализазывать в гости; бывая в
свете, он удивительноточноимитировалпоходкуимператрицы,
мастерскипередразнивалеенемецкийакцент...Федор Волков
уговаривал его бросить двор и гвардию:
-- Иди в театр! Великий актер в тебе пропадает...
Страшная буря разметала в щепкикорабли,накоторыхбыли
отправлены из России в Голштинию войска бывшего императора.
-- Хоть один человек спасся? -- спросила Екатерина.
-- Ни единого, -- ответил Панин, крестясь...
ОнаперечиталадоношенияДанилыВласьеваи Луки Чекина,
которые находились при царе Иоанне неотлучно, клятвой обязанные
умертвить его при любой попытке к освобождению.
"...Арестант по постеле ерзгает и необычнопышытсталему
говоритьшто ета у тебя за шарканья и пышанья такое идет никак
ты на ком ездиш лутчеб етова вставши да молился Богу, он указал
на поручика и говорилетатчеловекнаменякричалштоты
ерзгаешь и пышыш как на чертовке ездишь и я сказал арестанту он
слышалштоты шалиш за то на тебя и кричал а тебе етак делать
негодитца надобно быть кроткутеперьжеищаночьтакпади
ложися.
.. он пошел к кровати и закричал буть ты проклят и потом
легшанапостелюговорилшто ета последней самой афицеришка
меня толкает."
Понять эту писанинуглазаминевозможно.Екатеринапрочла
рапорт вслух -- и лишь тогда услышала живые голоса узника и его
стражей.Императрицеочень хотелось бы, чтобы Иоанн Антонович
выглядел поврежденным в уме, -- в этомслучаевполнезаконно
отречениеегоотпрестола. Но в рапорте приставов Власьева и
Чекина она усмотрела лишь возбужденное состояние узника.
Тем временем мертвого императора уже доставилиизРопшив
столицу,гдеегоудачно подштукатурили и загримировали. Тело
выставили в Александро-Невской лавре для всеобщего обозрения, а
желающих посмотреть на чудакабыло--хотьотбавляй!Чтобы
покойниканеслишком-торазглядывали,угробаего дневали
бравые капралы, которые на зазевавшихся покрикивали:
-- Проходи давай! Чего ты тут залюбовался?
Двери храма были открыты, сквозняк забиралсяподтреуголку
мертвеца,шевеляредкиепрядибесцветных волос. Руки Петра,
обвитые громадными крагами образца Карла XII, были скрещенына
груди;мундирнанембылпрусский-голубой,ссеребряным
позументом; израненная шея туго обмотана широким шарфом.
-- Проходи, -- слышалось. -- Или царей не видывал?..
Все думали, что Екатерина не явитсякпогребению,ноона
пришлаивеласебя как ни в чем не бывало. Для приличия даже
всплакнула.Петрнеудостоилсяпогребениявсоборе
Петропавловской крепости -- он был зарыт по ритуалу как рядовой
офицер.Следуяккарете,Екатеринаповстречаламордастого
старца Миниха:
-- А, фельдмаршал! Вот рада... Слышала я, что в Ораниенбауме
учил ты мужа моего, как со мною вернее расправиться.
Припав на колено, Миних облобызал края ее платья.
-- Езжай-ка в Рогервик, покомандуй... каторгой!
Миних задержал императрицу словами:
-- Еще в ссылке будучи, из Сибири подавал я в Сенат проект о
заведении бумажных денег в России, носенаторыответили,что
нельзя того, иначе в народе худые суждения возникнут.
-- Об этом стоит подумать, -- ответила Екатерина.
Шлейфтраурногоплатьявыскользнулизцепкихдланей
фельдмаршалаи,словнобольшаязмея,поблескиваячешуей,
медленновтянулсявглубинукареты. Лошади рванули с места,
следом тронулся бравурный и красочныйэскорткавалер-гвардии.
Сидяна мягких диванах, обтянутых лионским бархатом, Екатерина
сказала Орлову:
-- Я не повторю ошибки моего покойного, вечнаяемупамять,
которыйна советы короля Фридриха скорее короноваться отвечал,
что "корона не готова"... У меня она всегда будет готова!
СкоронациейЕкатеринаявноторопилась,ибоэтотакт
юридически закреплял ее на престоле российском.
-- А если Позье в срок не управится? -- спросил Гришка.
-- Горшком накроюсь и горшком коронуюсь...