Человек исчезает в дверях скобяной лавки, наверно, звонит в
полицию штата. Ведет себя так, словно о чем-то догадывается, но с чего бы?
Кролику не терпится нырнуть вмашинуиуехать.Чтобыуспокоиться,он
пересчитывает оставшиеся в бумажнике деньги. Семьдесят три.Сегоднябыла
получка. Прикосновение ктакомубольшомуколичествухрустящихбумажек
успокаиваетнервы.Выключивсветвлавке,фермервозвращаетсяс
десятицентовиком, но без карты. Гарри протягиваетруку,человектолстым
большим пальцем заталкивает ему в ладонь десятицентовик и говорит:
- Перерыл все, но, кроме дорожной карты штата Нью-Йорк, ничего нет. Ты,
случайно, туда не собираешься?
- Нет, - отвечает Кролик, направляясь к автомобилю.Сквозьволосына
затылке он чувствует, что человек идет за ним. Онсадитсявавтомобиль,
хлопает дверцей, и фермер уже тут как тут, его дряблая физиономия торчит в
открытомокне.Оннаклоняетсяиноровитпросунутьголовувнутрь.
Потрескавшиесятонкиегубыглубокомысленношевелятся;нанихшрам,
поднимающийся к носу. Он в очках - ученый.
- Знаешь что, единственный способ куда-нибудьприехать-этосперва
разобраться, куда едешь.
Кролика обдает запахом виски.
- Не думаю, - ровным голосом отвечает он.
Губы,очки,черныеволоски,торчащиеизноздрей,имеющихформу
слезинки,невыказываютнималейшегоудивления.Кроликотъезжаети
направляется вперед. От каждого, ктоуказываеттебе,чтонадоделать,
воняет виски.
Он едет в Ланкастер. Приятное ощущениелегкостиначистоулетучилось.
Оттого что этот слабоумный ни черта ни о чем не знал, вся округа приобрела
зловещийвид.ЗаЧерчтауномонобгоняетвтемнотеповозку
меннонитов-амишей; перед глазамивдопотопномэкипаженаконнойтяге
мелькает бородатый мужчина и женщина в черном.Обасмотрятзлобно,как
дьяволы. Борода торчит из повозки, какволоскиизноздри.Онпытается
думать о праведной жизни этих людей, о том, как они сторонятсявсейэтой
показухи, этого витаминного рэкета двадцатого века, но все равно длянего
они остаются дьяволами; рискуя быть раздавленными, они плетутся по дорогам
с одним-единственным тусклымкраснымотражателемпозади,полныелютой
ненависти к Кролику иемуподобнымсихогромнымипушистымизадними
фонарями. Что они о себе воображают? Он не может выбросить их из головы. В
зеркале заднего вида они так и не появились.Онпроехал,иотнихне
осталось и следа. Всего лишь мимолетный взгляд вбок-широкоскулоелицо
женщины, словно треугольник из дыма в квадратной тени.Высокий,подбитый
волосом гроб тарахтит по дороге под топот копытполудохлойклячи.Амиши
ведь до смерти загоняют рабочую скотину. Фанатики. Совокупляются со своими
женщинами стоя, в полях, одетыми, попросту задернут черную юбку, а под ней
ничего. Никаких штанов.
Никаких штанов. Фанатики. Навозопоклонники.
Тучная земля как бы отбрасывает ввоздухтьму.Ночьюполявыглядят
уныло. Когда огни Ланкастера сливаются с приглушенным светом его фар,ему
становится легче. Он останавливается у кафе; часы показывают 8:04.Онне
собирался есть, пока невыедетзапределыштата.Онбереткартусо
стеллажа возле входа и, поедая у стойки три булочки скотлетой,пытается
определиться в пространстве. Он в Ланкастере; кругом городкисосмешными
названиями: Берд-ин-Хенд - Синица в Руках, Парадиз, Интеркорс -Сношение,
Маунт-Эри - Воздушная Гора, Мэскет - Талисман. Наверно, если в них живешь,
они не кажутся смешными. Как Маунт-Джадж - Гора Судья. Привыкаешь.Должен
же город как-то называться.
Берд-ин-Хенд, Парадиз, глазасноваисновавозвращаютсякизящным
буковкамнакарте.Стояпосредимерцающейсинтетическимблеском
ресторанной суматохи, он чувствуетжеланиеотправитьсятуда.Маленькие
пухлыеженщины,крохотныесобачонкинаулицах,леденцовыедомикив
лимонных солнечных лучах.
Но нет, его цель - белое солнце юга, как огромная подушка в небесах.А
судя по карте, он все время двигался скорее на запад, чем на юг; если бу
того навозного жука была карта, он мог бы проехать прямо на югподороге
10. Теперь остается только въехать в центр Ланкастера, выбратьсяизнего
по дороге 222, не съезжать с нее до самого Мэриленда, а потом свернутьна
дорогу 1. Он вспоминает заметку в "Сэтердей ивнингпост",чтодорога1
тянется от Флориды до Мэна по самой живописной местности в мире. Онберет
стакан молока и к нему яблочный пирог с хрустящей воздушной корочкой, иу
них хватило ума положить туда корицу. Мать всегда кладет в пирогикорицу.
Онрасплачивается,разменявдесятку,и,довольный,выходитна
автомобильную стоянку. Здешние котлеты жирнее и теплее, чемвБруэре,а
булочки, как видно, хорошо пропеклись. Дела идут на лад.
Полчаса он плетется через город. Выехав на дорогу 222,направляетсяк
югучерезРефтон,Хессдейл,Нью-Провиденс,Куорривилл,затемчерез
Меканикс-Гроув - Рощу Механики и Юникорн - Единорог, после чего начинается
ровная местность, такая унылая и неприятная, что,лишьнатолкнувшисьна
Оквуд, он осознает, что въехал вМэриленд.Порадионепрерывночто-то
звучит: "Не надомненирук,нигубчужих","СтаггерЛи",реклама
прозрачных чехлов на сиденья из пластика фирмы "Рейко", "О,еслибымне
было наплевать" в исполнении Конни Фрэнсис, реклама дверейдлягаражас
дистанционным управлением, Мел Тормс -"Бегомдомойпроситьпрощения",
"Это старое чувство", реклама телевизора "Вестингауз" с большим экраноми
автоматической кнопочной настройкой -"предельночеткоеизображениене
дальше носа от экрана", "Песни итальянского ковбоя", "Ну да" висполнении
Дуэйна Эдди, реклама шариковой ручки"Пейпермейт","Ясовсембольшой",
реклама ополаскивателя для волос,"Пойдемстобойбродить",последние
известия (президент ЭйзенхауэрибританскийпремьерГарольдМакмиллан
приступили к переговорам в Геттисберге,тибетцысражаютсяскитайскими
коммунистами в Лхассе, местонахождение далай-ламы,духовноговождяэтой
далекой отсталойстраны,неизвестно,прислугаиздоманаПарк-авеню
получила в наследство 250 тысяч долларов, весна начнется завтра),новости
спорта ("Янки" выиграли у "Храбрецов" [бейсбольные команды из Нью-Йоркаи
Атланты] в Майами, кто-то с кем-то сыграли вничью наоткрытомчемпионате
по теннису в Сент-Питерсберге,счетвместномбаскетбольномтурнире),
погода (безоблачно и по сезону тепло), "Счастливый голос","Пустименя",
реклама Скулкиллской страховой компании, "Роксвилл"(этуКроликлюбит),
"Картина, какой не нарисует ни один художник",рекламапеныдлябритья
"Барбазол - новая формула", которая очищает кожу и что-то там эмульсирует,
Доди Стивенс поет "Розовые шнурки дляботинок",письмоотмальчикапо
имени Билли Тесман - он попал под машину и будет благодарензаписьмаи
открытки, "Пти флер", "Фанго" (большое), реклама костюмов из чистой шерсти
"Вул-Текс", "Ссора" Генри Манчини, "Все любят ча-ча-ча", рекламастоловых
салфеток "Милость Божья" и великолепной скатерти "Тайная Вечеря","Биенье
сердца моего", реклама полировочной пасты "Скорость" и ланолинового крема,
"Венера" и снова те же известия.