..
Вмечеть свою вносили ассирийцы, вавилоняне,жители Урарту, вносили в
синагогу или в кирху, короче... в плотный сумрак заносили предмет тяжелый.
Вродене меня, подумалон,стараясьловкосмыться,пройтисквозь
бердыши, задкомвихляя, вихляньем этим вроде отвлекая угрюмых стражей. Мимо
бердышей лояльный гражданинчик, семенящий, как будто между прочим, по делам.
Сдокладомвпапке,с докладной запиской, спластмассовойсосиской,с
бадминтоном, сквозьбесконечныйстрой - скорей-скорейскорее -сулыбкой,
понимающе кивая усам и бердышам и животам...
...и с крикомужаса он бросилсяк забору, к сырой норе, где светлячок
метался, зубамиразрывая конскийщавель, ищаспасения вкуриной слепоте,
покуда папоротники детства не сомкнули над ним свой кров и он не захрапел.
Пауза. Аспирин.
Я сброшен был как будто с парашютом в Весенний Лес, молчащий.
В небесах еще летелМойМир, довольно крупный,меняягеометрию всех
членов, таща три выхлопа на нужной высоте.
Потом,пропажу видно обнаружив, онзаметался,заюлил, заерзал, завыл
динамиком,обиженнорванулсявионосферу,лучикипуская,повис,как
неопознанный объект.
ВесеннийЛесбылскопищем высоких,разлапистых,замшелых, толстых,
тонких,пятнистых,розовых, зеленых-ах, зеленых! -уже кудрявыхиеще
прозрачныхикаплямиувешанныхивптицах...иотобилиякрасивых
незнакомцев язаскучал, почти затосковал.НоЛес был милостиви, сбросив
пару капель мне на лицо, проговорил лениво:
-Не огорчайся, сценарист безбожный, мостов ипароходовподжигатель!
Здесь все цветет, и в бульканье весеннем не так уж безобразен даже ты.
Когда-тоя по дурости писал про голые деревья - дескать, этивернее и
честнеетехдругих, что прикрываются зеленой шапкой. Весенний Лес,должно
быть, незабылподобнойнаглости,но мстительность емубыла,явидел,
совершенно чужда. Он мне сказал:
- Смелее, алкоголик! Броди, дыши, знакомься, вспоминай!
Про кедри дуб, прососны и березы, про почкии стручкиты слышал в
детстве, за пестик и тычинки в пятом классе ты получил "отлично", обормот...
Вот положительныйионнаветке,покручиваяносом,наблюдает,как
отрицательнозаряженный ион фривольнопрыгаети фалдызадирает,какта
горянка... Боже, тагорянка, что под гору бежит, мелькаетплатьем, чулками
полосатыми и кофтой в таинственном лесуподЗакопане в славяно-европейских
эмпиреях...
Онпобежал заней по-вурдалачьи, подпрыгивая, ухая, стеная, неумолимо
сверху настигая и снизу поджидая за кустом.
Тогда онапопалась... Он, разинувслюнявыйрот, испытывал блаженство
сродни клещу, влезающему в мякоть, и закрывалее своим плечом. Своим плечом
огромным, словнобурка, своимплечоммохнатым,склизким,влажным, своим
плечом моторным безобразным ее он прятал, грел и утешал.
Впоследствии,встречаясь наприемах, сухоймартинитихо попивая,о
театральных фокусахболтая, политики прилежно избегая, а больше намартини
налегая, они в глаза глядели осторожно, и все о Закопане было там.
Тогда уже не в силах скрыть отгадки, они друг другу нежно хохотали, чем
вызывалибурюбеспокойствавсвоемуглу,итутжеДжонКарпентер,
перемигнувшись сПлотниковым Петей, просил к столу, где сервированужин на
тысячу приветливых персон.
Видали ль вы тартельки расписные, что поедает с нехорошим хрустом салат
ля паризьен?Боюсь -видали! Видали ль выомара заливного, жующего лапшу,
сиречь спагетти? Видали ль вы вчерашние котлеты слегка с душком, что скромно
претендуютна порциюцыпленкатабака,жующего миногу,аминогавполне
по-светскинабивалапузопаштетомптичьим...тот,не отставая,глотал
кольраби,а кольрабиенти,набросившись,мудрилинадиндейкой,ата,
паскуда, поедала всех...
ПромолвилСмит, киваяКузнецову,а Рыбаковсказалсполупоклоном,
конечно,Фишеру,аТейлор,улыбаясь,Портнягинутихонько преподнес,а
Плотников, нимало не смущаясь, Карпентеру прошелестел губами ту фразу, что у
всех у нас вертелась на языках и в головах вращалась...
- Будем здоровы! - так звучала фраза, и тихий смех прошел по серебру.
Какбудтоколокольчики, как будтоколокола вмонастыревеликом,в
хрустальных башнях отразились лампы, ножи сверкнули, битва началась.
Там сквозь хрусталь просвечивал товарищ, с которыммы когда-томокрым
летом каперту пышнуюна стенкенаблюдали, угря жевали, пивомклокоталии
модерн джаз нам дико подвывал.
Каперта прилетелаизТоронто к хозяину безвестному Саару, который, на
баркасе промышляя полсотни лет, никак непомышлял, что где-то ткут подобные
каперты с пастушками, похожими на кошек,с маркизами, снующими в облаве,с
закатом над прудом, над лебедями... последние округлыми боками зады маркизов
нам напоминали, зады, похожие на этих лебедей.
- Прелюбопытнейшим путем, однако, искусство движется, вот взять хотя бы
"слово"..."кинематограф"взять...возьмем"скульптуру",окинемвзором
театральныйпоиск... прелюбопытнейшим путем к распаду искусство современное
бредет...
Так леди Макбет с царственной улыбкой плеснула керосинчику в беседу,и
мы с товарищем тотчас же встали, взъерошив кудри, поводя усами, с хихиканьем
заросшие затылки и щеки колкие руками теребя.
-Пока, ребя, спасибо за захмелку, за закусон, за рыбу,закультуру,
однако же повестки получили мы с ним обое, значит, нам пора...
- Помилуйте, какие же повестки, простите за нескромность, но какие?!
-Вприхмахерскую.- Мызахохотали.-Вприк-мейкерскуюприбыли
повестки!
Два полотенца, ложка,ножик, кружка... С вас рубль заштуку будет. На
такси.
И мытотчаспомчалисьпоБольшому, в буфеты,в павильонызаезжая,
пивные оставляя за кормою и Ивановский гудящий ресторан.