С возрастом она поняла, чтоон уже не доберется, что
его нет, и все-таки мысль об истреблении его плоти никогда ее не посещала.
Вдругпоявилсястаршийбрат.Тоестьне полныйстаршийбрат,а
двоюродный, но зато какой великолепный, Борька IV! Они мгновенно сдружились,
частенько даже ходили вместе в кино и на каток. Иногда он брал ее с собой на
соревнования,и тогда она замечала, что он явно гордится ею перед друзьями:
вот такая, мол, имеетсякрасивая сестренка. В их отношенияхприсутствовало
нечтолюбовно-юмористическое, то, чтокак-токосвенноотносилось ктому
отдаленномудетскомукуролесничеству,нечтоимеющее какую-то связьс ее
полузабытой отцовщиной. Жаль, что он мнебрат,думала она иногда, вышла бы
за него замуж.
Итак,онивошливместевдомкполномувосторгуожидавшегоих
семейства.Туткогда-товедьбылещеипес,нашлюбимыйПифагор,
одновременновспомнили они. Борису это былонетрудно: овчар был в расцвете
сил вовременаего детства.ПочтисерьезноБорисвсегда утверждал, что
Пифагор сыграл серьезную роль в его воспитании. Однако и Елкеказалось, что
онапрекраснопомнит, как ползалаздесь поковру,а старыйблагородный
Пифочка ходил вокруг и временами трогал ее лапой.
Итак, они вошли, и все просияли. Даже нервнаяНина мимолетно просияла,
прежде чемсновауткнутьсяв газету;просиял иСандро. Этотпоследний,
вернувшисьсвойны,умудрилсяпрописатьсяв Москве у единственной своей
родственницы,престарелой тетки. Счастью его не было границ. Он не мог себе
представить, что будет жить вдалеке от Нины. Поначалу все шло хорошо. Первая
официальная выставка прошлауспешно. Ободрительная рецензияв"Культуре и
жизни",междупрочим,сообщала,что"лучшиеживописныетрадиции
"бубновалетовцев"СандроПевзнернаполняетглубокимпатриотическим
содержанием,сильными впечатлениямисвоегонедавнегобоевогопрошлого".
Сейчас даженевозможно себепредставить, что так могли писать в 1945 году:
"бубновалетовские" традициии патриотизм! В те времена,однако, его реноме
подскочило, МОСХ даже выделил студию на заброшенном чердаке в Кривоарбатском
переулке. Взявшись за плотницкие и малярные принадлежности, Сандро превратил
затхлуюдыру вуютное гнездо процветающегобогемного художника:огромное
полукруглое окно над крышами Москвы, спиральная лесенка на антресоли, камин,
полкис книгами, альбомами, древнимипаровымиутюгами, меднымиступками,
чайниками,самоварами;наотциклеванныесвоимирукамиполыбросил два
тифлисских старых ковра, где-то раздобыл "древесно, чтозвучитпрелестно",
которое--то естьстаринныймаленькийрояль-- звучало прелестно пока
только в воображении, ибо в нем отсутствовалидве трети струн, да и клавиши
всезападали,однако,будучи отреставрировановбудущем,оно, конечно,
зазвучит и в реальности, создаваяособую атмосферу московских артистических
вечеров,главнымипостояннымукрашениемкоторых,несомненно,станет
поэтесса Нина Градова.
"Ну,чтож, храбрыйвоинипатриот с сильными впечатлениями своего
недавнегобоевогопрошлого,--сказалапоследняя,посетивзавершенную
"певзнеровку", --можешь считать, что это твоя окончательная победа. Отсюда
я уже никуда не уйду!"
Так Нина стала жить на два дома, Гнездниковский и Кривоарбатский, благо
расстояниемеждунимибыло небольшое.ВзрослеющаяЕлка кэтой ситуации
быстро привыкла и ничего не имела против. Художникей нравился, и она звала
его просто Сандро без добавления мещанского "дядя". Впрочем, она и маму свою
часто звала Ниной, словно подружку.
Сандро умолял любимую "оформить отношения", но она всякийраз начинала
придуриваться, допытываясь, чтоон под этим имеет в виду,ведь онавсякий
раз, ложась с ним в постель, старается как можно лучше оформить отношения.
Всешло, словом, дивно в жизни"божьего маляра", какНина его иногда
называла, покане началасьидеологическая закрутка конца сороковых.После
арестачленовАнтифашистскогоеврейскогокомитетасверхувтворческие
организациисталиспускатьсяжидоморческиеинструкции.Вянваресорок
девятого партия произвеланаправляющий документ "О репертуаре драматических
театров и мерах поего улучшению". Выявленабыла антипатриотическая группа
театральных критиков, состоящая,в частности, из неких Юзовского, Гуревича,
Варшавского,Юткевича,Альтмана,которыепыталисьдискредитировать
положительныеявленияв советскомтеатре,сэстетских,немарксистских,
космополитическихпозиций атаковали выдающихся драматургов современности, в
частности, Сурова, Софронова, Ромашова, Корнейчука, протаскивали в репертуар
идейночуждыепьескиГалича(Гинзбурга)ипрочих"соскобками",
низкопоклонничалипередбуржуазнымЗападом.Оформиласьмогучая
антикосмополитическаякампаниясоветскогонарода,вредакциипотекли
возмущенныеписьмадоярок,металлургов,рыбаков,требующих"доконца
разоблачить космополитов". В творческихорганизацияхпроходили бесконечные
пленумы и общие собрания, на которыхзаписные ораторы истерически требовали
"открыть скобки"у космополитов, скрывшихсяпод русовиднымипсевдонимами.
Особенностарались,разумеется, писатели,однакоихудожникине хотели
отставать.
ДоСандроПевзнера очередьдошланесразу.Держиморды,очевидно,
спотыкалисьоегогрузинскоеимя,вместескоторымавтоматически
проглатывалась и еврейскаяфамилия. Дружбу народов СССРнадо было все-таки
всячески опекать,вот, очевидно, благодаряэтомупостулату Сандро исмог
некоторое время, как Нина злобно шутила, придуриваться под чучмека.
ВдругоднаждысекретарьМОСХа,некийчервеобразныйискусствовед
Камянов, с трибуны нашелего взглядомв переполненномипотном от страха
зале изаявил,чтопришлапорасерьезно поставитьвопросо последышах
декадентских групп "Бубновыйвалет"и"Ослиный хвост"и, в частности,о
художнике Александре Соломоновиче Певзнере.