ВдругоднаждысекретарьМОСХа,некийчервеобразныйискусствовед
Камянов, с трибуны нашелего взглядомв переполненномипотном от страха
зале изаявил,чтопришлапорасерьезно поставитьвопросо последышах
декадентских групп "Бубновыйвалет"и"Ослиный хвост"и, в частности,о
художнике Александре Соломоновиче Певзнере. Что он несет советскому человеку
на своихполотнах? Перепевы ущербной, безродной,космополитической поэтики
Шагала, Экстер,Лисицкого, Натана Альтмана? Советскомучеловеку,русскому
народу с его высочайшими реалистическими традициями такие учителя не нужны.
Попросиливысказаться.БледныйСандро начал заикаться стрибуны, но
постепенноокреп и высказался так, что хуже и непридумаешь. Во-первых, он
непонимает,чемживописнаяэстетика"Бубновоговалета"противоречит
патриотизму. Во-вторых, "Валет"и "Хвост"нельзя смешивать другс другом,
онинаходились в непримиримой вражде. В-третьих, обе эти группы состояли из
ярких индивидуальностейи окаждом художникехорошо бы говорить отдельно.
В-четвертых,воттоварищКамяновнабралтутдляпущегострахаодних
еврейских фамилий космополитов-декадентов... -- в этом месте Камянов в гневе
ударил кулаком по столу президиума и обжег оратораужене червеобразным, а
змеиноподобнымвзглядом, --нопочему-то, продолжил Сандро, непривел ни
однойрусскойфамилии,таких, скажем,мастеров,как НатальяГончарова,
Михаил Ларионов, Василий Кандинский...
Тут присутствующий из ЦК некто Гильичев -- глинянаяглыба лба, влажные
присоскигубиноздрей-- смрачным вопросом повернулся к Камянову. Тот
что-то быстро ему нашептал проупомянутых. Гильичев тогда прервал художника
Певзнера, пытающегося сбить столку присутствующих разглагольствованиямио
какой-то"переплавке"традицийреволюционного,видите ли,авангарда,и
поинтересовался,какэтотакполучается,чтосоветский художник,член
творческойорганизации, оказывается стольосведомленнымв такназываемом
творчестве эмигрантскогоотребья, белогвардейцев отискусства?Нет ли тут
какой-то уловки во всех этих разглагольствованиях о творческой "переплавке"?
Не пытаются ли тут нам подмешать в нашу сталь буржуазной коросты?
Сандро сошел с трибуны,и тут сразуполезли разоблачители. Немедленно
отмежевалось несколько старых товарищей. Кто-то предлагал тут же разоблачить
миф о талантливостиСандро Певзнера. Какой-то дремучийи всегда полупьяный
ваятель даже заорал, что надо раскрытьу Певзнера скобки, после чего Сандро
уже возопил, забыво всех околичностях: "Какие скобки тебе нужны, идиотина?
Со своей дурацкой башки сними скобки!"
Пьяный захохотал,начал передразнивать грузинский акцент,однакоего
никто не поддержал: все знали, что в Москве еще кое-кто говорит с грузинским
акцентом.Воцарилосьмолчание, ивэтом, совсемужезассанномстрахом
молчании Сандро Певзнер гордопокинул помещение.
Воцарилосьмолчание, ивэтом, совсемужезассанномстрахом
молчании Сандро Певзнер гордопокинул помещение. Так он, во всякомслучае,
потом рассказывал Нине, срезким отмахом ладонью вбок и вверх: "И я пакынул
памэщэние!" На самом деле еле-еледо дверейдобрался и по коридору бежал в
панике,скорей-скорейнасвежий воздух.Друг-коньяк спасал его до утра в
ожиданииареста,однако ареста не последовало. Изведущих"космополитов"
тогда почти никто небыл арестован: толи у партии руки еще не дошли до их
мошонок, то ли "солили" впрок для более важныхсобытий. Страх, однако, всех
терзалживотный,вовсехтрехсмыслахэтогослова:во-первых,
нечеловеческий, во-вторых, непосредственно за "живот", тоестьза жизнь, а
незакакую-нибудьопалу,в-третьих,такойстрах,чтовызывает
унизительнейшую перистальтику в животе, когда в самый драматический момент в
вашем подпольесглухой,ноявственнойугрозой,будтопоследниесилы
сопротивления,начинают перемещаться газы. И не удивительно: ведь за каждой
строчкой партийной критики стоял чекист, мучитель, палач, охранник ввечной
лагерной стыни.
Страх подвязал все либеральные языки в Москве. Люди Нининого кругауже
не обменивалисьдаже шуточками,вкоторыхможнобылохотя бы мимолетно
заподозрить какой-нибудьидеологическийсарказм. Даже и ироническая мимика
былане в ходу.Попробуй хмыкнуть в ответ на какую-нибудь речь всесоюзного
хрякаАнатолияСофронова.Немедленнополетитнатебясоответствующая
рапортичка"туда,куданадо".Осталисьтольковзгляды,которымиеще
обменивалисьпри полнойнеподвижности лицевыхмышц. По этимвзглядам,к
которым вроде нельзя было придраться, либералы научились определять, кто еще
держится, втомсмысле, что ещепринадлежит кихкругу. Опущенные глаза
немедленноговорили:наменябольшенерассчитывайте,вскоре появится
гнусная статья, или мерзкий стук, илиподлейшая "патриотическая" повесть за
моей подписью.
Жизнь тем неменее шла, и на нее надо было зарабатывать деньги. Сандро
оказался в полнойблокаде: овыставках иоб официальной приемке картин не
могло бытьи речи. Он радовался, если доставалась хоть небольшая халтура --
оформитьстенгазетув подмосковном совхозеиличерез вторые-третьируки
получить заказ на макетпочтовой марки, посвященнойгероическойсоветской
артиллерии.Основнойдоходв семьюшелот Нины, котораяприспособилась
переводить"верстами"с подстрочниковстихилучезарных акынов Кавказаи
СреднейАзии,этихчудовищныхпорожденийсоциализма,творящихновую
культуру,"национальнуюпоформе,социалистическуюпосодержанию".
Республики платили поэтессе Градовой довольно щедрый гонорар, а одна, хоть и
завалященькая, дала ей даже титул заслуженного деятеля своей культуры.