Онишевелятся, покачиваются,
поддерживают друг другаи оглядывают новые берега. Может быть, для солдат и
для вохровского офицерья в этих минутах ничего нет, кромерутины, для зеков
же, для любого изнового этапа, каждый мигсейчас полон значения. Не из-за
этого литут и слышитсяКириллу какая-то трагическая и все-таки ободряющая
музыка?Воттакжеия одиннадцать летназад,выкарабкавшись из трюма
"Волочаевска",ошеломленный воздухомиширью, испытал какое-то, неведомое
раньше грозное вдохновение. Тогда я еще не хотел думать о том, что это могло
быть приближением к Богу.
Этапс котомками,узлами, перетянутымиверевкой чемоданами собирался
толпой напричалеу подножиямостовыхкранов. Видны были тотут, то там
остаткичужеземногообмундирования--тошинельнерусскогокроя,то
шапчонка,в которой угадываласьбывшая четырехугольнаяконфедераточка, то
финский армейский треух. Да и среди штатскогобарахла вдруг мелькало нечто,
чудомзалетевшее сюдаиз модной европейской лавки -- шляпенкалитонкого
фетра,клетчатый лишарф альпака, неуместныев стылой грязи штиблетики...
Сквозьровный гул инойразпрорывалоськакое-нибудьнерусскоеимяили
возглас из иных,придунайскихнаречий...Внепотребности измученныхлиц
вдруг начинал светить странно восторженный взгляд, впрочем, не обязательно и
зарубежный: может быть,и русские глазане все еще потерялиспособность к
свечению.
Солдаты оттеснили мужскойэтап от борта "Феликса"за рельсы. Началось
излияние женскойчастигруза. Сразу возникла другая звуковая гамма.Среди
женщин в этот разявно преобладали галицийские крестьянки. Общность, должно
быть, придавала смелостиихголосам, они галдели какна ярмарке.Их тоже
оттеснилиза рельсы,прямо кподножиюклыкастойи мшистой сопки, итам
начали сортировку.
Кирилл и другая обслуга санпропускникаждали соответствующихуказаний
откомандования.Взависимостиотстепенизавшивленностии количества
инфекционных заболеванийопределялся уровень санобработки одежды. В связи с
вечнойнехваткой спецовок надо былорешить, покакому принципу исколько
выдавать бушлатов, штанов, чуней, атакже какого срокаспецодежда пойдет в
расход:большинствоэтихбушлатов,штановичунейбыли
латаными-перелатаными, сущее тряпье, достающееся вновь прибывшим от тех, кто
никогда уже свои бушлаты, штаны и чуни невостребует. Решался вопрос,кому
выдавать одежку, а кто еще в своем до приисков и лагпунктов дотянет. Кирилл,
хоть ему и запрещалось разговаривать с заключенными, многим объяснял,что в
лагпунктах могут им выдать что-нибудь более доброкачественное. Ну, а уж если
получил тряпье из санпропускника,сменки не жди.Нередко он такжеговорил
новичкам, что он исам ещевчера был таким же, какони, чтовототбухал
десяткуивышел,выжил.Новичкисмотрелитогдананегосострейшим
любопытством.
Новичкисмотрелитогдананегосострейшим
любопытством.Многимондавалнадеждуэтой информацией -- все-такижив
человече, уцелел, значит, и у нас есть шанс,значит, не такое уж это гиблое
место "Колыма, Колыма, чудная планета"...Кое-кто, однако, взирал с ужасом:
десять лет,отзвонка дозвонка, каквот этот папаша! Неужелижи наши
десять,пятнадцать,двадцать летвот также пройдут, иникакого чуда не
произойдет, и не распадется узилище?
Хлопот было много. Вохра бегала вокругс бумагами,выкликала фамилии,
номера,статьи Уголовного кодекса. Надо было еще откостяка этапа отделить
спецпоселенцев, а из них выделить спецконтингент, а тамразобраться, кто СВ
(социально вредный),а ктоСО (социальноопасный). Вольнонаемнаяобслуга
шустрилавокругвохры,подхватываяприказания.ШустрилиКириллс
блокнотиком,сосвязкойключей, изкоторыходин,междупрочим, был от
кладовой с ножными кандалами для особо важных гостей. В общем-то проявлялась
определенная забота о сохранности живого состава заключенных, иначе какой бы
смыслбылвезти ихвтакую даль.Рентабельность-- одинизпринципов
социалистического строительства.
Сегодняшнийэтапвызывалуначальстваособеннуюголовнуюболь.
Наполовину онсостоялиз "социальнонечуждых", тоесть из блатных. Среди
них, согласно слухам и сообщениямразных "наседок",в огромный магаданский
карантинныйлагерьприбывалабанда"чистяг",боевикиоднойиздвух
враждующихпо всей гигантскойлагерной системеуголовных клик. Когда-то в
старые, может, еще ленинские времена уголовный мир разделился на два лагеря.
"Чистяги"были верны воровскомукодексу, в лагерях не горбатили, косили, с
начальствомвжмуркине играли,психовали,бунтовали."Суки"хитрили,
стучали, приспосабливались,доходили дажедотакой низости,как выход на
общие работы,тоесть"ссучивались".Вражда,сталобыть,началасьна
идеологическойоснове,как между двумя фракциями социал-демократов, однако
впоследствии все эти кодексы были забыты, и смысл вражды теперь состоял лишь
в самойвражде. Сполгода назадодиниз казахстанских лагерей был избран
полем боя. Туда путем сложной внутрилагерноймиграции стеклись крупные силы
"сук" и "чистяг". Вкровавой схваткепобедили"чистяги".Остатки"сук",
смешиваясьс регулярнымиэтапамипутемвзяток,вымогательствиугроз,
мигрировали на Колыму и здесь, по слухам, основательно укреплялись, особенно
вогромномкарантинном лагереМагадана -- Нагаеве.ТеперьвУправлении
северо-восточных лагерейстало известно, что сюда разрозненными группамии
поодиночкеначали прибывать "чистяги" и цельуних одна --окончательное
искоренение"сук".Естественно,необошлосьвэтойисторииибез
Полтора-Ивана, которыйбыл,конечно, самым "чистым"из"чистяг", а может
быть,и их главным подпольным маршалом.