--Что ты говоришь, Циленька,что ты говоришь,я непонимаю. Как ты
оказалась здесь, на этом... на "Феликсе Дзержинском"?
Она победоносно рассмеялась. Все оказалось нетак сложно. Она приехала
по путевке Политпросвета,каково?Менязачислятздесь вштатвечернего
университета марксизма-ленинизма, воттак,мойдорогой!Смелостьгорода
берет,вот так! Онапошлак самомуНикифорову всектор ЦК,ион после
долгого разговора дал добро. Нет-нет, ничего такого, о чем ты думаешь, между
намине было, если не считать, ну, нескольких красноречивых взглядов сего
стороны.Ну, всеже он понял, что она не из этого числа, проявил настоящий
партийный подход к серьезному делу.
Самое ужасное было здесь,на Дальнем Востоке. Ты знаешь, все здесь так
бурнорастет, повсюдуновоестроительство,потоки молодежи, неподдельный
энтузиазм, транспортные линииперегружены. Она неделюмоталась вНаходке,
пытаясьзаполучитьбилетнакакой-нибудьдальневосточныйпароход,все
бесполезно.Потомейсказали,чтоизВанинана Магаданидет"Феликс
Дзержинский",ионатутжепонесласьвэто Ванино.Тамс нейникто
разговаривать не хотел, и тогда онавдруг выскочила прямона капитана.На
чтоямогларассчитывать,кромеженскогообаяния?Ниначто! Ивот
результат:онаплыветна"Феликсе"икапитан,такойсуровыйморской
джентльмен, приглашает еена обед в кают-компанию. Нет,разумеется,я все
поставила в свои рамки, и наши отношения ни разу не вышли за пределы...
Цецилия то бормотала, то выкрикивала весь этот вздор, ничего не замечая
вокруг,а только сияя глазаминасвоего любимого "мальчика". Она, похоже,
даже не замечаласущественных измененийвовнешности"своегомальчика".
Читатели первых двухтомов нашейсаги,разумеется,заметили, что Цецилия
Розенблюмпринадлежалаксравнительнонебольшомучислулюдей,чтоне
замечают деталей, живя в мире только основных идей.
Междутем доКирилла начиналаиз-засовсемнедалекого проволочного
заборадоноситьсяегособственнаяфамилиявсопровождениикрепких
междометий:"Градов, ебенать!ГдеэтотГрадов ебаный болтается? Куда, на
хуй, Градов блядский испарился?"
Нет,невозможнобольшенаходиться средиэтихвохровскихскотови
придурков, вдруг подумалКирилл так, как будто ему уже давно была невмоготу
работа в санпропускнике. Теперь, когда жена приехала, я не могу здесь больше
оставаться.Богдаст,устроюсьистопникомвсреднюю школуиливДом
культуры, да хоть и в любую другую котельную.
Мимо шествовал редкий прохвост, сменщик Кирилла Филипп Булкин. Хоть ему
и нечего сегодня было делать в порту, он, конечно,не мог упустить прибытия
пароходаи этапа в надеждечем-нибудь поживиться.
Кирилл пообещал Филиппу
бутылку ректификата за подменку.
-- Вот, видишь, жена приехала, -- сказал он.-- Не виделись двенадцать
лет.
--Интересная у тебя жена,-- сказал Булкин, быстрым взором оглядывая
Цецилин разношерстный туалет,атакже,с особенным вниманием, разваленный
вокруг багаж, Филипп Булкин, похоже, принадлежал к числу людей,что как раз
сосредотачиваютсяна деталях, незамечая основнойидеи.-- Скажи,ане
привезла ли она с собой патефонных иголок?
Судивлениемузнав, чтоградовскаяженане привезла с собойэтого
дефицита, что шел наКолымепо рублю за крошечную штучку, он отправился на
подмену. Это было ему, конечно, на руку.
Порыскав в портовых джунглях, Кирилл отыскал какую-то бесхозную тачку и
погрузил на нее добро Цецилии. Однаиз тугонабитых сеток оказалась в поле
зрения "пассажирки", и она вдругбросилась на нее,как на приготовленную к
обедукурицу.Газетныеоберткикаких-то кульков разлетались, словнопух
курицы, попавшей в ощип.
--Смотри,чтоя тебе привезла,Кирюша,московскиесладости!Ты,
наверное, соскучился по московским сладостям!
Всеэти "московскиесладости" завремя ее двухнедельного путешествия
порядком утрамбовались, замаслились, расплылись или окаменели взависимости
от консистенции. Темнеменее она все терзала кульки, отламывала кусочки и
запихивала их в рот Кириллу:
--Воткурабье,вотгрильяж,воттебеойласоюзная, файн-кухен,
струдель, эйер-кухелах, такаявкуснятина, ведь тыже это всетак когда-то
любил, Градов!
Онпосмотрелна нееснежностью.Этимисладкимиидействительно
немыслимо вкусными, хотьи малость заплесневевшими, кусочками, равнокак и
внезапно выплывшим из памяти партийным обращением "Градов", его нелепая жена
пытается,очевидно,емусказать,чтовсе исправимовэтомлучшемиз
материалистических миров.
Они шли к воротам порта. Рот его был забит смешанной сластью.
-- Спасибо, Розенблюм, -- промычал он, и они оба прыснули.
У ворот пришлось притормозить.Проходила первая мужская колонна нового
этапа. Всесвоеимуществозеки несли теперь вынутым из мешков, в охапках,
направляясь на прожарку вшей.
--Кто этилюди? -- изумленно спросила Цецилия. Еще болееизумленный
Кирилл заставил себя разом проглотить сладкий комок.
-- Как кто, Розенблюм? Ведь ты же с ними вместе приехала!
-- Позволь,Градов, какэто ясними вместе приехала? Я приехала на
теплоходе "Феликс Дзержинский"!
-- Они тоже на нем, Розенблюм.
-- Я никого из них там не видела.
-- Ну да, но разветы не знала... разве ты не знала, что... когосюда
перевозит "Феликс", эта птица счастья?
--Ну чтотыболтаешь,Градов?! -- воскликнулаона.