-- Правильно.-- Ярцев был очень доволен.-- Я судовольствием прослушал
вашответ. Вы правильномыслите, делаете изпройденногоматериала верные
выводы. Я ставлю вам "отлично"и буду просить командира батальонаобъявить
вам благодарность с занесением в личное дело.
-- Служу трудовому народу,-- тихо сказал Балашов.
-- Садитесь, товарищ Балашов.-- И своими узкими проницательными глазами
старшийполитрукосмотрелсидевшихперед нимбойцов.Кто хочетдальше
развить мысль предыдущего оратора?
Чонкин дернул рукой. Ярцев заметил.
-- ТоварищЧонкин, какприкажете истолковатьваш выразительный жест?
Может быть, вы опять боретесь с жуком?
Чонкин встал.
-- Вопрос, товарищ старший политрук.
-- Пожалуйста.-- Политрук расплылся в широкой улыбке, всем своимвидом
показывая, что, конечно, Чонкинможет задать только очень простой вопрос и,
может быть, даже глупый, ноон,Ярцев, обязан снижатьсядо уровня каждого
бойца и разъяснять непонятное. И он ошибся. Вопрос, может быть, былглупый,
но не такой простой.
-- А правда,-- спросил Чонкин,-- что у товарища Сталина было две жены?
Ярцеввскочил на ноги с такой поспешностью, как будто в одно место ему
воткнули шило.
-- Что?-- закричал он, трясясь отярости ииспуга.-- Вы что говорите?
Вы меня в это дело невпутывайте. Он тут же спохватился, чтосказал что-то
не то, и остановился.
Чонкин растеряннохлопал глазами. Он никак не могпонять, чем вызвана
такая ярость старшего политрука. Он попытался объяснить свое поведение.
-- Я, товарищ старшийполитрук, ничего,-- сказал он.-- Я толькохотел
спросить....мне говорили, что у товарища Сталина...
--Ктовам говорил?-- закричал Ярцев несвоим голосом.-- Кто,я вас
спрашиваю? С чужого голоса поете, Чонкин?
Чонкин беспомощнооглянулсянаСамушкина, тотспокойно перелистывал
"Краткий курсисторииВКП(б)",словно все происходившеенеимело к нему
никакого абсолютно отношения. Чонкин понял, что если сослаться на Самушкина,
тот откажетсяне моргнув глазом.И хотя Чонкин немогвзятьв толк, чем
именно вызван такой невероятный гнев старшего политрука, емубыло ясно, что
Самушкин опятьего подвел, может быть,даже больше, чемвтот раз, когда
устроил "велосипед".
Астаршийполитрук, начавкричать,никакне могостановиться,он
крестилЧонкинапочемзря,говоря,чтовот,мол,кчемуприводит
политическая незрелость и потеря бди-
тельности, что такие, как Чонкин, очень ценная находка
для наших врагов, которые только и ищут малейшую щель,
куда, не гнушаясь никакими средствами, можно пролезть со
своими происками, что такие, как Чонкин, позорят не только
свое подразделение и свою часть, но и всю Красную Армию в
целом.
Трудно сказать,чем бы кончился монолог Ярцева, если бы его не прервал
дневальный Алимов. Видно, Алимов бежалот самого городка, потому чтодолго
немог перевести дух, и, приложив руку к пилотке, тяжело дышал, молча глядя
на Ярцева. Его появление сбило Ярцева с мысли, и он спросил раздраженно:
-- Что вам?
-- Товарищстаршийполитрук,разрешитеобратиться.-- Алимов кое-как
отдышался.
-- Обращайтесь,-- устало сказал Ярцев, опускаясь на пень.
-- Рядового Чонкина по приказанию командира вызывают в казарму.
Этому обстоятельству были рады и Чонкин, и Ярцев.
Отвязывая лошадь, Чонкин ругал себя, что черт его дернул за язык. Может
быть, первый раз за всю службу задал вопрос, и на тебе такая неприятность. И
он твердорешил,что теперьникогда в жизнинебудетзадаватьникаких
вопросов, а то еще влипнешь в такую историю, что и не выпутаешься.
5
Старшина Песков сидел у себявкаптеркеи суровой ниткой резал мыло,
готовясь к предстоящему его роте банному
дню. В это время его позвали к телефону, и комбат Пахомов
приказал немедленно разыскать Чонкина, выдать ему оружие,
продпаек на неделю и подготовить к длительному несению
караульной службы.
Какой именно службы и почему длительной, старшина не понял,носказал
"есть!" , потому что привык выполнять
приказания беспрекословно, согласно уставу. Каптенармуса
Трофимовича, который помогал ему резать мыло, он послал на продсклад, а
дневальногоАлимоваотправилразыскиватьЧонкина.Послеэтогонарезал
остальное мыло, вытер руки о полотенце исел писатьписьмосвоей невесте,
которая жила в городе Котласе.
Послесрочнойслужбы старшинапрослужил ещедва года,теперь хотел
опять продлить срок, но невеста этого не одобряла. Она считала, что женатому
человеку лучше работать
где-нибудь на заводе, чем служить в армии.
Старшина Песков с этим был не согласен, он писал:
"А еще, Люба, вы пишете, что гражданская жизнь лучше, чем военная.Вы,
Люба,имеете обэтомнеправильное понятие, потому чтодлякаждого воина
Красной Армии есть главное переносить все тяготы и лишения воинскойслужбы.
Атакже воспитаниеподчиненных. Вы знаете, что наша страна со всех четырех
сторон находится в капиталистическом окружении и враги только и метят на то,
чтобызадушить Советскую страну,анашихжени детейугнать в рабство.
Поэтомув Красную Армиюежегоднопризываютсянавоенную службумолодые
воины, дети рабочих и трудового крестьянства. И мы, закаленные воины, должны
передаватьим свой боевойопыти воинскоемастерствов делевоспитания
молодого поколения. Новопрос этот очень серьезный,к людям надо проявлять
ежедневную строгость, потомучто ты с ними будешь по-хорошему, а они к тебе
обернутсясвиньей.Возьмем, кпримеру,простуюсемью.Еслинебудешь
воспитывать ребенкавстрогости,сремешком,то он вырастетжуликили
хулиган, адети, Люба, цель нашейжизни.