- Сходим? - предложил Эдик.
- Успеется, - сказал Роман.
Эдик посмотрел на часы.
- Четыре часа уже, - сказал он озабоченно, - До приема остается всего
час, но, может быть, успеем? А то пока разговоры, пока бумаги подпишут...
- Пока тебе подпишут здесь бумаги, шляпа ты фетровая, - сказал грубый
Корнеев, - и пока кончатсявсеразговоры,тыздесьинакупаешься,и
назагораешься, и на лыжах находишься,иженишься,иразведешься(Эдик
посмотрел на него с изумлением), от Колонии тебя будеттошнить,отэтих
дурацких развалин тебя будет рвать...
- Что это с ним? - спросил Эдик, обращаясь к Роману. Роман, не говоря
ни слова, повалился на спину и задрал ногу на ногу. Тогда Эдик поглядел на
меня. Глаза у него были такие чистые, такие наивные, и весь онбылтакой
нездешний, такой уверенный в могуществе разума, такой свеженький из своего
отдела Линейного Счастья, еще пахнущий яблоками идетскимсмехом,такой
избалованный-избалованныйдружбойсумнымиидобрымилюдьми,
избалованныйрациональностьюисправедливостью,избалованныйгорним
воздухом чистого знания... Витька и Романтожебылитакимидвенедели
назад.
- Эдик, - ласково сказал я. - Ты намерен, я вижу, сегодня жевечером
вернуться в Институт?
- Да, - сказал Эдик. - А что?
- И времени у тебя нет, не так ли? Вся аппаратура готова,азавтра,
прямо с утра, ты хочешь начать?
- Естественно...
- И тебе так не терпится начать, что ты простонеможешьпозволить
себе остаться здесь еще хотя бы на день, чтобы осмотреть Колонию?
- Д-да... Вообще-то, я бы с удовольствием, но... В чем дело?
- А внимательно осмотреть крепость? - спросил я.
- А поискатьзубыГодзиллы,выбитыеСоловьемОдихмантьевичем?-
предложил Роман.
- И еще девочки, - сказал Витька с горечью. -Ух,какиедевочкив
Китежграде!
- Я не понимаю, ребята, - сказал Эдик. От обиды у него дажеприпухла
нижняя губа. - Не смешно.
- Ты еще не знаешь, до чего все это не смешно, - сказал Роман. - Тебе
вот даже не пришло в голову спросить, почему мы сидим здесьтакдолго-
Саша уже второй месяц, а мы с Витькой третью неделю. Ужнесталлиты,
чего доброго, эгоистом?
- Ну как - почему... У Саши дела на заводе...
- А мы с Витькой?
- Ну... ну, я не знаю... В конце концов, почему я должен был обэтом
думать?
- Эгоист! -сказалРоман,сгрустьюукрепляясьвэтомужасном
предположении относительно Эдика. - Федя, полюбуйтесь, пожалуйста. Вот это
- эгоист. Видите, как выглядит эгоист?
Федявздрогнул,погляделнаЭдикаповерхгазеты,мучительно
засмущался и, поскольку обе руки у него былизаняты,вполномсмятении
задрал правую ногу, снял пенсне и принялся тереть линзы о штанину.
- По-моему... - пробормотал он. - Нет... Эгоист... Неможетбыть...
Как же так...
- Спасибо, Федя, - сказал вежливый Эдик.-Этобылашутка.-Он
оглядел нас. - Вы хотите сказать, что здесьимеетместобюрократическая
волокита, из-за которой я вынужден буду задержаться?
-Нет,-сказаля.-Нашейпростой,многократноописаннойи
разоблаченной бюрократической волокитой здесь, к сожалению, и не пахнет.
- Волокита! - презрительно сказал Витька исплюнулсквозьзубына
одуванчик.
Одуванчик увял.
- Волокита... - мечтательно произнес Роман. - Волокита, Эдик, это,в
сущности, прекрасно. Несешь, бывало, на подписьчто-нибудьисходящее,а
бухгалтер, шалун этакий, посылает тебя за визойкдиректору...Идешьк
директору, аудиректора,естественно,совещание,надобноподождать,
садишься в кожаные кресла, пощебечешь с референтом, полистаешьгазету,а
там, глядишь, и совещание закончилось, -возвращаешьсякбухгалтеру,а
бухгалтер, шалунишка, на обеде... Садишься в кожаные кресла, пощебечешь со
счетоводом...
- Золотые люди, - сказал Витька. - День-два, и все готово...
- А здесь? - спросил Эдик с интересом.
- А здесь, Эдик, - сказал я, - ничего этого и в заводе нет.Здесьу
нас - ТПРУНЯ!
- Ну и что же? Я знаю.
- Ты знаешь, что такое ТПРУНЯ? - осведомился Роман.
- Знаю. Тройка По Распределению и Учету Необъяснимых Явлений.
Витька хрипло захохотал.
- Да, - сказал Роман, качая головой. - Распределение, значит, и Учет.
И как же ты себе это представляешь?
Эдик пожал плечами.
- Я никак это себе не представляю. Зачем? Два месяцаназадяподал
заявку.Месяцназадменялюбезноизвестилиотом,чтомоязаявка
зарегистрирована.СегоднямнепонадобилсяэкспонатизКолонии
необъясненных явлений, и я за ним прибыл. Вот и все.
- Шалунишки! - вскричал вдруг Панург. - Учетчики-бухгалтеры! Амежду
прочим, матриархатимеетсвоипреимущества!ВЦентральноммосковском
бассейне некий гражданин повадился подныривать под купальщиц и хвататьих
за ноги. И вот одна из купальщиц, изловчившись, саданула его,нахального,
ногой по голове. - Панург захохотал во все горло.-Онапопалаемупо
челюсти,асамавышлаиотправиласьодеваться.Проходитвремя,а
нахального гражданина нет и нет. Вытащили его... - Панург снова захохотал.
- Вытащилиониего...-Панургелеговорилотсмеха.-Вытащили,
понимаете, они его, а он уже холодный! И челюсть сломана...
Все мы, кроме Эдика, тоже не могли удержаться от жуткого смеха,хотя
я ощутил некий озноб, Роман побледнел лицом,апошерстистомузагривку
Феди прошла волна. Витька же, отсмеявшись, сплюнулнаанютиныглазкии
спросил Эдика:
- Понял?
- Не совсем, - сказал Эдик, рассматриваяПанурга,утиравшегоглаза
шутовским колпаком.