Он открыл было рот и поднялсжатыйкулачок,новдругпомотал
головой и капризно произнес:
- Ну, товарищи... ну куда это мы с вами заехали, в самом деле? Нельзя
же так.
- Грррм, - произнес Лавр Федотович, ворочая шеей.
Хлебовводов, смутно видимый в сгустившихся сумерках, сунулся носомв
большой клетчатый платок и проговорил невнятно:
- Свет зажечь, что ли, пора? Засиделись мы нынче.
Комендант сейчас же сорвался с места и включил свет. Все зажмурились,
а мотокавалерийский полковник всхрапнул и проснулся.
- Как? - произнес он дребезжащим голосом. - Уже? Я за то,чтобыэто
продвинуть...продвинуть.Мотокавалериявсерешает.Пики...шашки...
клиренс подходящий... Засекается налевуюзаднюю,ноэтоустранимо...
устранимо... Так что мое мнение - продвинуть.
- Грррм, - сказал ЛаврФедотовичиуставилсямертвымвзглядомв
"ремингтон". - Выражая общее мнение, постановляю: данное дело номерсорок
второе считать рационализированным.Переходяквопросуобутилизации,
предлагаю товарищу Зубо огласить заявку.
Комендант принялся торопливо листать дело, а темвременемпрофессор
Выбегалло выбрался из-за своегостола,счувствомпожалрукусначала
старикашке, а затем, прежде чем я успел увернуться, и мне тоже. Он сиял. Я
не знал, куда деваться. Янесмелоглянутьсянаребят.Покаятупо
размышлял, не запустить ли мне"ремингтоном"вЛавраФедотовича,меня
схватил старикашка.Он,какклещ,вцепилсямневшеюитроекратно
поцеловал, оцарапав щетиной. Не помню, как ядобралсядосвоегостула.
Помню только, что Витька сказал мне: "Дубина прекраснодушная". Роман вытер
мне нос платком, а Эдик шепнул: "Эх, Саша! Ну, ничего, с кем не бывает..."
Между тем комендант перелистал все дело и жалобнымголосомсообщил,
что на данное дело заявок не поступало. Фарфуркис тотчас заявил протести
процитировал статью инструкции, из которой следовало,чторационализация
без утилизации есть нонсенс иможетбытьпризнанадействительнойлишь
условно. Хлебовводов начал орать, что эти штучки не пройдут, что он деньги
даром получать не желает и что он не позволиткомендантуотправитькоту
под хвост четыре часа рабочего времени. Лавр Федотович свидомодобрения
продул папиросу, и Хлебовводов взыграл еще пуще.
- А вдруг это родственник моему Бабкину? - вопил он. - Как это так-
нет заявок? Должны бытьзаявки!Вытолькопоглядите,старичоккакой!
Фигура какая самобытная, интересная! Как это мыбудемтакимистаричками
бросаться?
-Народнепозволитнамбросатьсястаричками,-заметилЛавр
Федотович. - И народ будет прав.
- Вот именно! - рявкнул вдруг Выбегалло. - Именно народ! Иименно...
эта... не позволит, значить! Как жеэтонетзаявок,товарищЗубо?На
Черный Ящик у вас заявочка есть? Есть! Как же вы говорите, что нет?
Я обомлел.
- Погодите! - сказал я, но меня никто не слушал.
- Так это же не Черный Ящик! - кричал комендант,истовоприжимаяк
груди руки. - Черный Ящик совсем по другому номеру проходит!
- Как это так не черный?-кричалвответВыбегалло,размахивая
обшарпанным черным футляром от "ремингтона". -Какойжеон,по-вашему,
ящик-то? Зеленый,можетбыть?Илибелый?Дезинформациейзанимаетесь,
народными старичками бросаетесь?
Комендант жалобно выкрикивал, что это, конечно, тоже черный ящик,не
зеленый и не белый, явно черный,нонетотящик-то,тотчерныйящик
проходит по делу под номером девяносто седьмым, и на него заявкаимеется,
вот товарища Привалова Александра Ивановича заявка, а этот черныйящик-
не ящик вовсе, а эвристическая машина, и проходит она по делу подномером
сорок вторым и заявки на нее нет. Выбегалло орал, что нечего тут... эта...
жонглировать цифрами и бросаться старичками, что черное естьчерное,оно
не белое и не зеленое, и нечего тут, значить, махизьм разводитьивсякий
эмпириокритицизьм, а пусть вот товарищичленыавторитетнойТройкисами
посмотрят и скажут, черный это ящик или, скажем, зеленый. Проснувшийсяот
шума полковник выкатилглазаиотдалприказвзятьповод,переменить
потники и врубить третьюскорость.Витькаоглушительносвистелвдва
пальца. Роман с Эдиком кричали: "Долой!", а я, как испорченныйграммофон,
только твердил: "Мой Черный Ящик - это не ящик... Мой Черный Ящик - это не
ящик..."
Наконец до Лавра Федотовича дошло ощущение некоторого непорядка.
-Грррм!-сказалон,ивсестихло.-Затруднение?Товарищ
Хлебовводов, устраните.
Хлебовводов твердым шагом подошел к Выбегалле, взялунегоизрук
футляр и внимательно осмотрел его.
- Товарищ Зубо, - сказал он. - На что ты имеете заявку?
- На Черный Ящик, - уныло сказал комендант. -Делономердевяносто
седьмое.
- Я тебя не спрашиваю, какое номер дело, - возразил Хлебовводов. -Я
тебя сейчас спрашиваю, ты на черный ящик заявку имеете?
- Имею, - признался комендант.
- Чья заявка?
- Товарища Привалова из НИИЧАВО. Вот он сидит.
- Да, - страстно сказал я, - но мой ЧерныйЯщик-этонеящик...
Точнее, - не совсем ящик...
Однако Хлебовводов внимания на меня не обратил. Онпосмотрелфутляр
на свет, потом приблизился к коменданту и зловеще произнес:
- Ты что же бюрократию разводите? Ты что же, невидите,какогооно
цвета?Натвоихжеглазахрационализациюпроизвели,воттоварищ
представитель от науки на твоих глазах сидит, ждет, понимаете,выполнения
заявки, ужинать давно пора, на дворе темно, а ты что же -номерамиздесь
жонглируете?
Я чувствовал, что на меня надвигается какая-то тоска, что будущее мое
заполняетсякаким-тоунылымкошмаром,непоправимымисовершенно
иррациональным.