Пьяный голос, похабный смех. Они повернулись в сторону маленькой группки выступивших из тени людей. Молодые англичане. Сильно поддатые. Бич средиземноморских пляжей… Трое.
- Look at those fucking dykes!
- Привет, девчонки, - произнес по-английски коротышка, отделившись от приятелей.
Они не ответили. Циглер оглянулась - кроме них, на пляже никого не было.
- Чудная лунная ночь, а, милашки? Суперски романтичная, и ля-ля-ля, и жу-жу-жу. Вы не скучаете в одиночестве? - Заводила повернулся к приятелям, и те довольно загоготали.
- Отвали, кретин, - ледяным тоном произнесла Жужка на идеальном английском.
Циглер едва не подпрыгнула от удивления и предостерегающим жестом прикоснулась к руке подруги.
- Слыхали, парни? Они го-ордые! Хорош ломаться, лучше выпейте.
Рыжий взял у приятеля бутылку пива и протянул Ирен.
- Спасибо, не надо, - по-английски ответила она.
- Как хочешь.
Его тон показался Циглер слишком уж добродушным, и она напряглась, краем глаза наблюдая за двумя другими.
- Может, ты выпьешь, грязная потаскуха? - зловещим шепотом поинтересовался заводила у Жужки.
Ирен сжала руку словачки, и та промолчала, поняв реальность угрозы.
- Язык проглотила? Или он тебе нужен, чтобы людей оскорблять и лизать всякую дрянь?
С террасы одной из таверн донеслась громкая музыка. Циглер поняла, что их не услышат, как бы громко они ни орали.
- Для лесбиянки ты чертовски хороша, - лениво протянул рыжий, шаря взглядом по телу Жужки.
Его приятели замерли в ожидании. Прихвостни. Ведо́мые… Или так надрались, что не способны реагировать. Интересно, сколько часов они пьют? Ответ на этот вопрос был достаточно важен. Ирен переключила внимание на вожака. Англичанин был полноват и уродлив, прядь волос падала на глаза, очки с толстыми стеклами и длинный острый нос придавали ему сходство с гадкой крысой. На нем были белые шорты и смешная майка с надписью "Манчестер Юнайтед".
- Может, сменишь разок ориентацию, а, красотка? Отсасывала когда-нибудь у мужика?
Жужка не шелохнулась.
- Эй, я с тобой говорю!
Ирен поняла, что разговорами придурки не ограничатся и добром дело не кончится, и лихорадочно обдумывала ситуацию. Приятели заводилы были выше и крепче, выглядели неповоротливыми и не слишком шустрыми. К тому же они много часов предавались возлияниям, что не могло не отразиться на рефлексах. Ирен сказала себе, что тупица с челкой опасней других, кроме того, у него может быть нож или заточка. Не вовремя она оставила свой баллончик в гостинице.
- Отстань от нее! - рявкнула она, отвлекая внимание от Жужки.
Англичанин резко повернулся. Его маленькие глазки выражали лютую злобу, хотя взгляд был мутным от спиртного. Тем лучше.
Она должна подманить его поближе.
- Заткнись, дурища! Не лезь!
- Fuck you, bastard, - намеренно грубо ответила она.
Парень так изумился, что даже рот разинул. При других обстоятельствах его гримаса могла бы показаться уморительной.
- Ч-ч-что-о т-ты сказала?
Его голос напоминал змеиное шипение и дрожал от ярости.
- Fuck you, - очень громко повторила она.
Дружки рыжего сдвинулись с места, и в мозгу Ирен прозвучал сигнал тревоги. Внимание! Возможно, они не настолько пьяны, раз просекли, что ситуация меняется.
Маленький толстяк сделал шаг в сторону Циглер и, сам того не ведая, вошел в ее зону. "Ну же, давай, действуй, - подумала она, только подумала, а показалось - произнесла вслух. - Вперед…"
Англичанин замахнулся для удара. Он был пьяным, тучным, но быстрым. И рассчитывал на эффект внезапности. Это могло пройти - с кем-нибудь другим, но не с ней. Циглер ушла в сторону, размахнулась и ударила ногой по самой уязвимой части мужского тела. Бац - точно в цель! Рыжеволосый мерзавец завопил от боли, колени у него подломились, и он упал на черный песок. Ирен увидела, что двое других готовы напасть, и приготовилась к отпору, но тут Жужка брызнула слезоточивым газом в лицо тому, кто оказался на ее пути. Он заорал, согнулся пополам и прикрыл глаза ладонями. Третий взвешивал шансы, не зная, на что решиться. Циглер воспользовалась передышкой, чтобы заняться зачинщиком ссоры. Он уже поднимался на ноги, и Ирен не стала ждать - вцепилась мертвой хваткой в его запястье и начала выкручивать, как учили в школе жандармерии, пока не заломила руку за спину. Останавливаться нельзя: если она даст этим кретинам прийти в себя, они пропали. Раздался хруст сломанной кости, парень взревел, как раненое животное, и тогда Ирен его отпустила.
- Она сломала мне руку! Треклятая гадина, паскуда лесбийская! - хныкал он, укачивая покалеченную конечность.
Циглер уловила движение справа, повернула голову - и напоролась на кулак. От удара ее голова откинулась назад, она почувствовала себя, как боксер в состоянии грогги. Третий бандит. Он все-таки решился. Оглушенная Ирен упала на песок, тут же получила пинок ногой по ребрам и перевалилась на бок, ожидая продолжения, но этого не случилось.
Она подняла голову и увидела, что Жужка оседлала ее обидчика и не дает ему двинуться, но второй - он все еще моргал и лил слезы - почти пришел в себя и мог напасть. Она вскочила и ударила его в солнечное сплетение; он задохнулся, покачнулся, и Жужка толкнула его на песок. Коротышка не сдавался. Он бросился на Циглер, держа в здоровой руке нож: лезвие на миг блеснуло в лунном свете. Она легко уклонилась, поймала англичанина за сломанную руку и потянула.
- А-а-а-а! - завопил он и снова рухнул в песок на колени.
Девушка отпустила мерзавца и схватила Жужку за руку:
- Смываемся, быстро!
И они рванули, как сумасшедшие, к свету, музыке и стоявшему у таверны мотороллеру.
- Синяк будет просто загляденье, - сказала Жужка, осторожно погладив распухшую бровь подруги.
Циглер разглядывала лицо в зеркале, висящем над раковиной в ванной. На месте удара появилась разноцветная - от горчично-желтого до лилового - шишка размером с голубиное яйцо, кожа вокруг глаза приобрела цвета побежалости.
- Очень вовремя - отпуск заканчивается, я выхожу на работу!
- Подними левую руку, - велела Жужка.
Подруга подчинилась и скривилась от боли.
- Здесь больно?
- Ай!
- Возможно, сломано ребро, - сказала словачка.
- Да нет, не думаю.
- Неважно. Обещай, что сходишь к врачу.
Циглер кивнула в знак согласия и не без труда натянула майку.
Они вернулись в комнату, Жужка открыла мини-бар, достала два шкалика водки "Абсолют" и две бутылки фруктового сока.
- Раз уж в этом крысятнике невозможно прогуляться, не нарвавшись на хулиганов, мы выпьем здесь. Это успокоит боль. Кто будет трезвее, дотащит другую до кровати.
- Заметано.
Его разбудил телефонный звонок. Он заснул на диване, не закрыв балконную дверь. На мгновение ему показалось, что из сна его вырвал шум дождя, но телефон зазвонил снова, он сел и протянул руку к низкому столику. Телефон жужжал и вибрировал, как назойливое насекомое. Рядом стоял стакан с недопитым "Гленморанджи".
- Сервас.
- Мартен? Это я… Разбудила?
Голос Марианны… Усталый, как у человека, который успел выпить и вот-вот сорвется.
- Они отправили Юго в тюрьму. Ты в курсе?
- Да.
- Проклятье! Так почему же ты меня не предупредил?
В этой фразе прозвучал не гнев - ярость.
- Я собирался, Марианна… правда… но потом… забыл…
- Забыл? Черт бы тебя побрал, Мартен! Мой сын в камере, а ты забыл!
Сервас покривил душой. Он действительно хотел позвонить, но колебался, а потом заснул, потому что совершенно вымотался.
- Послушай, Марианна, я… я не думаю, что он виновен… я… ты должна мне доверять, я найду убийцу.
- Доверять тебе? Я ничего не понимаю… Мысли путаются, я схожу с ума от мыслей, все время представляю себе Юго - он там совсем один, и это невозможно пережить. А ты… ты забываешь позвонить, ничего мне не говоришь, ведешь себя как ни в чем не бывало, позволяешь следователю запереть моего сына, уверяя меня в его невиновности… Как я могу доверять тебе?
Сервас хотел что-нибудь сказать, оправдаться, но он знал, что делать этого не стоит. Не сейчас. Бывает время для спора и оправданий - и время для молчания. В прошлом он совершил эту ошибку - хотел оправдаться любой ценой, оставить за собой последнее слово. Такая тактика не работает. И никогда не заработает. Он усвоил урок… И промолчал.
- Ты слушаешь?
- Только это и делаю.
- Пока, Мартен.
Она отсоединилась.
Понедельник
19
Риски
В понедельник утром Сервас отправился в морг за результатами вскрытия. Полупрозрачные стекла. Запах чистящих средств. Длинные гулкие коридоры. Прохлада. За одной из дверей кто-то рассмеялся, потом наступила тишина, майор снова остался один на один со своими мыслями и продолжил спускаться на цокольный этаж.
Сервас вспоминал маленького мальчика, который приплясывал и бегал кругами вокруг матери. Приплясывал и смеялся в лучах солнца. И его мать тоже смеялась.
Он прогнал воспоминание и прошел в автоматически раздвигающиеся двери.
- Приветствую вас, майор, - сказал Дельмас.
Мартен бросил взгляд в сторону высокого прозекторского стола, на котором лежало ее тело. С того места, где он стоял, был четко виден красивый профиль Клер Дьемар. Правда, патологоанатом аккуратно вскрыл черепную коробку, и серое вещество мозга блестело в свете неоновых ламп. Та же участь постигла и тело, разрезанное в форме буквы "игрек". Рядом, на подстилке, в герметически закрытых емкостях плавали внутренние органы. Все остальное было выброшено в бак для анатомических отходов.
Сервас подумал о матери.
С ней поступили так же. Он отвел взгляд.
- Итак, - произнес розоволицый голубоглазый коротышка, - вас наверняка интересует, умерла ли она в собственной ванне? Должен заметить: утопленники - настоящая проблема, а с теми, что утонули в ванне, просто беда.
Сыщик послал Дельмасу вопрошающий взгляд.
- Диатомовые водоросли, - пояснил тот. - Их полно в реках, озерах и океанах… Когда человек вдыхает воду, они распространяются по всему организму. На сегодняшний день водоросли - лучшее доказательство утопления. Плохо то, что пресная водопроводная вода крайне бедна диатомовыми; понимаете, о чем я?
Патологоанатом снял перчатки, выбросил их в урну и пошел к автоклаву мыть руки.
- Следы ударов трудно толковать из-за утопления; хорошо еще, что тело недолго пробыло в воде.
- Значит, следы ударов есть? - переспросил Сервас.
Дельмас показал на собственный затылок розовой пухлой ладонью в мыльной пене.
- Гематома на темени и отек мозга. Удар нанесен с большой силой, тяжелым предметом. Он мог оказаться смертельным, но я склонен считать, что жертва утонула.
- Склонны считать?
- Как я уже сказал, дать точное заключение в случае утопления всегда непросто. Возможно, анализы скажут нам больше. Если содержание стронция в крови сильно отличается от нормы и близко к уровню содержания его в воде, где нашли тело, мы можем практически на сто процентов быть уверены, что жертва умерла в этой чертовой ванне…
- Угу.
- То же относится к трупным пятнам: пребывание в воде замедлило их образование. Гистологическое исследование мало что дало…
Дельмас выглядел очень раздосадованным.
- А фонарик? - спросил Сервас.
- В каком смысле?
- Что вы об этом думаете?
- Ничего. Объяснять - ваше дело. Я оперирую фактами. Она запаниковала и отбивалась так отчаянно, что веревки оставили на теле глубокие раны. Вопрос в том, когда именно это произошло. Вот почему я исключаю предположение о смертельном ударе по черепу…
Уклончивость эксперта начала утомлять сыщика. Дельмас был очень компетентным специалистом, но уж слишком осторожен.
- Мне бы хотелось получить заключение, чуть более…
- Точное? Я составлю официальный документ, как только будут готовы анализы, а пока я на девяносто пять процентов уверен, что в ванну она попала живой и там же и утонула. Не так мало, учитывая обстоятельства, согласны?
Майор представлял себе панику молодой женщины, ужас, разрывающий ее грудь при виде подступающей воды, удушье - он испытывал такое же в тот декабрьский день, когда едва не умер в накинутом на голову пластиковом пакете. Майор думал, насколько бесчувственным был человек, наблюдавший, как умирает Клер. Патологоанатом прав: интерпретировать факты - работа полиции. Сервас понимал - он имеет дело с незаурядным убийцей.
- Кстати, вы читали газету? - поинтересовался Дельмас.
Сервас бросил на него непроницаемый взгляд. Он помнил статью, которую прочел в палате Элвиса. Врач взял со столика экземпляр "Ла Депеш" и протянул сыщику.
- Страница пять. Вам понравится.
Мартен листал газету, нервно сглатывая. Долго искать не пришлось - заголовок был набран крупным шрифтом. "Гиртман пишет полиции". Черт, черт, черт! Статья была короткой, всего несколько строк. В ней говорилось о мейле "майору Сервасу из уголовной полиции" от кого-то, кто назвался Юлианом Гиртманом. "По словам нашего источника в полиции, на этом этапе невозможно достоверно установить, идет речь о "швейцарском убийце" или о самозванце…" Автор процитировал фразу из более ранней статьи: "…майор Сервас - тот самый полицейский, который зимой 2008–2009-го расследовал сен-мартенские убийства". Мартен с трудом сдерживал гнев.
- Гениально, да? - бросил врач. - Хотел бы я знать, какой придурок слил информацию. Но протекло явно у вас.
- Мне пора, - сказал Сервас.
Эсперандье слушал "Knocked Up" Kings of Leon, когда Сервас резко распахнул дверь отдела.
- Кажется, кто-то очень зол…
- Пошли.
Эсперандье посмотрел на шефа. Понял, что вопросов лучше не задавать, снял наушники и встал. Мартен успел выйти из комнаты и стремительно направился по коридору к кабинету начальства. Они миновали противопожарную дверь, закуток для посетителей с кожаными банкетками и ворвались в секретариат.
- У него совещание! - сообщила им в спину одна из служащих, но Сервас и не подумал остановиться.
- …адвокаты, нотариусы, оценщики… Действовать нужно деликатно, но важно ничего не упустить. - Стелен обращался к сотрудникам подразделения финансовых расследований. - Я занят, Мартен.
Сервас подошел к длинному столу, поздоровался с присутствующими и положил перед директором открытую на пятой странице газету. Стелен наклонился и прочел заголовок, взглянул на Серваса, и сыщик понял, что шеф в бешенстве.
- Мы закончим позже, господа.
Четверо сотрудников поднялись и вышли, наградив Серваса озадаченными взглядами.
- Протекает наверняка у нас. - Майор решил взять быка за рога.
Дивизионный комиссар был в рубашке с закатанными рукавами. Он открыл все окна, чтобы впустить свежий утренний ветер - кондиционер не работал уже несколько дней, - и шум бульвара проник в комнату.
- Есть предположения, кто это может быть? - спросил Стелен.
Стоявший в углу факс то и дело выдавал сообщения - дивизионный комиссар всегда держал его включенным. Сервас не стал отвечать, он уловил тональность и понял предостережение: никаких бездоказательных обвинений… Он невольно сравнивал своего нынешнего начальника с его предшественником, дивизионным комиссаром Вильмером. У того была тщательно подстриженная козлиная бородка и намертво приклеенная к губам улыбочка - вроде хронического герпеса. В костюмах и галстуках он всегда руководствовался максимой nec plus ultra. Сервас считал Вильмера живым доказательством того, что дурак может вскарабкаться наверх и занять важный пост, если его начальники - такие же идиоты. Атмосфера на прощальной вечеринке по случаю ухода Вильмера была холодной и напряженной, а аплодисменты после речи - жидкими. Стелен пришел без галстука, в рубашке с закатанными рукавами и держался в сторонке. Он очень внимательно наблюдал за своей будущей группой, а майор поглядывал на него и пришел к выводу, что новый патрон сразу понял, как долго ему придется исправлять огрехи предшественника. Сервасу очень нравился Стелен - отличный, поработавший "на земле" полицейский, а не технократ, встающий в защитную позу при малейшем намеке на опасность или риск.
Стелен обернулся, взял газету - ту самую, что принес Сервас, - и положил на стол. Значит, успел прочесть с утра пораньше.
- В одном я уверен, - сказал майор, - это не Венсан и не Самира, им я полностью доверяю.
- Это значительно сужает вероятности, - откликнулся Стелен.
- Именно так.
Вид у патрона Серваса был мрачный.
- Что ты предлагаешь?
- Запустим информацию - так, чтобы знал только он. Дезу… Если завтра она появится в газетах, убьем двух зайцев: получим подтверждение, что это действительно он, сможем дать официальное опровержение, а заодно дискредитируем писаку и его источник…
Мартен не назвал имени, хотя знал, что они с дивизионным комиссаром думают об одном и том же человеке. Стелен кивнул:
- Идея интересная… Какую информацию ты хочешь запустить?
- Она должна быть правдоподобной, чтобы человек заглотнул наживку… и достаточно важной, чтобы пресса захотела о ней написать.
- Ты только что был у судебного медика, - подал голос Эсперандье. - Можно намекнуть, что Дельмас обнаружил важную улику, которая полностью оправдает парня.
- Нет, - возразил майор. - Так мы поступить не можем. Зато можем сообщить, что в доме Клер Дьемар нашли диск Малера.
- Но его действительно нашли, - удивился Стелен.
- Вот именно. В том-то и хитрость. Мы не сообщаем подлинного факта и в нужный момент с чистой совестью опровергнем его, заявив, что в доме жертвы не было и следа записи Четвертой симфонии - не уточняя, что нашли совсем другой диск… - Сервас криво ухмыльнулся. - Предположение, что в деле Дьемар присутствует след Гиртмана, будет дезавуировано, а журналист, опубликовавший псевдосенсацию, надолго утратит доверие. Совещание с группой через пять минут.
Он пошел к двери, но шеф остановил его: