Айша взглянула на него с суровым неодобрением и закрыла дверь. Все, хватит! Он больше никогда не станет делать ничего подобного! Плевать на последствия, он ни за что больше не ввяжется в противозаконное дело. Дрисса дал себе молчаливый обет и попытался успокоить бешено колотящееся сердце. Флешка перестала мигать, он вытащил ее, положил в карман и выключил компьютер.
Лицо малийца было мокрым от испарины. Он подошел к окнам, раздвинул шторы и попрыскал стекла голубым спреем. Ему нравился свежий аромат этого средства. Небо над крышами окрасилось в розовый, серый и бледно-оранжевый цвета, на востоке вставало солнце… Сегодня вечером он вернет флешку толстяку, и все будет кончено. Но прежде чем это сделать, он себя обезопасит, чтобы этот отвратительный человек оставил его в покое. На сей раз он не будет наивным лопухом…
- Майор Сервас?
Будильник наверняка звонил, но он его не услышал, потому что заснул в четыре утра и ему снились кошмары. Содержания снов он не помнил, но от них осталось липкое, как жвачка, ощущение тревоги. Он заморгал, ослепленный светом дня, разогревшего все вокруг, в том числе телефон.
- Гмм, да…
- Комиссар Сантос, ГИНП.
Сервас сел на кровати. Генеральная инспекция национальной полиции, полиция для полицейских, "охотники за головами"… Тип со стоянки. Простыни были мятыми и влажными - он метался во сне.
- На вас поступила жалоба, - сообщил Сантос, которого большинство сыщиков называли между собой Сан Антонио, хотя внешне он больше напоминал знаменитого помощника литературного комиссара. - Некий Флоран Маттера, проживающий в доме "два бэ" по бульвару Арколь, заявил, что вчера вечером вы напали на него на подземной стоянке Капитолия. Он сообщил, что человек, соответствующий вашему описанию, ударил его, но потом извинился и уехал на "Джипе Чероки". Ему удалось зафиксировать номер машины. Вашей машины… Вы отрицаете этот факт, майор?
Сервас ответил не раздумывая:
- Нет.
Собеседник Серваса вздохнул.
- Нам придется заслушать ваши показания.
- Когда?
- Сегодня утром.
- Слушайте, Сантос… я сейчас веду очень сложное и важное расследование.
- Разве не все расследования одинаково важны? - вкрадчиво поинтересовался Сантос. - Скажите, майор, вы хорошо понимаете, в чем вас обвиняют? Вы совершили тяжкий проступок. Времена, когда полицейские вели себя как бандиты, миновали, и я…
- Ладно, я все понял, скоро буду у вас.
- Привет, Сервас.
- Привет.
- Здравствуй, Мартен.
- Здравствуй.
- Добрый день, Сервас.
- Добрый…
Кажется, этим утром все решили выразить ему симпатию. Как будто он подцепил рак. Выйдя из лифта, Сервас свернул в коридор, ведший к Управлению уголовных расследований. 8.16 утра. С кирпичных стен на него смотрели ставшие родными детские лица, вверху и внизу - одно слово на двух языках, французском и английском: "РАЗЫСКИВАЮТСЯ".
- Привет, Мартен.
- Привет…
Обычно он их не замечал - привык, но сегодня - поди знай почему! - увидел новыми глазами всех этих исчезнувших и так и не найденных детей. Даты… При виде дат у него защемило сердце, как в самый первый раз: 1991… 1995… 1986… Господь милосердный! Как это выдерживают родители?
- Добрый день, Мартен.
- Угу…
Похоже, все уже в курсе. Подобная информация распространяется со скоростью осколков от взорвавшейся гранаты. Сервас поспешил укрыться в своем кабинете. На столе лежала записка:
"Тебя ждет директор".
Почерк Пюжоля. Ладно. Сходим. Майор не стал вешать куртку и направился к кабинету начальства, в другой конец коридора. Когда он проходил мимо распахнутых настежь дверей, в комнатах стихали разговоры. У Серваса было одно-единственное желание - стать невидимкой, чтобы скрыться от чужих взглядов. Он миновал противопожарную дверь, маленькую комнату ожидания с кожаными диванчиками, кивнул секретаршам и постучал.
- Войдите!
Увидев Серваса, директор поднялся. Выражение лица у него было неласковое. Напротив него сидел толстяк в галстуке - этакий чинуша, играющий за "хороших ребят". Он не встал - только обернулся и посмотрел на Серваса маленькими желтыми, как мускатные виноградины, глазками.
- Привет, Сантос, - сказал Сервас.
Ответом его не удостоили.
- Позволь спросить, Мартен: ты подтверждаешь рассказ комиссара Сантоса?
Сыщик кивнул. Стелен удрученно покачал головой. Комиссар Сантос вздернул брови и посмотрел на дивизионного комиссара с таким видом, как будто хотел спросить: "Ну, и что теперь?"
- Я… - начал было Сервас, но Стелен жестом остановил его.
- Я поговорил с комиссаром Сантосом. Он согласен… отложить слушания по твоему делу… до окончания расследования.
Сыщик удивленно взглянул на собеседников. Что-то произошло… Другого объяснения нет. Сан Антонио мог пойти на подобную сделку только при форс-мажорных обстоятельствах, и он, Сервас, часть уравнения. "Марго!" Сердце подпрыгнуло и ухнуло куда-то вниз.
- Есть новости, - сказал Стелен, подтверждая догадку Серваса.
Майор ждал продолжения, содрогаясь от животного ужаса. Кондиционер так и не починили, и в комнату через открытое окно вливался шум бульвара.
- Помнишь Элвиса Эльмаза, ты допрашивал его в больнице?
Сервас кивнул.
- Сегодня ночью на него напали, он в тяжелейшем состоянии, скорее всего, не выживет.
- Как это случилось?
- Кто-то привязал его к стулу, обложил сырым мясом и отдал на съедение собакам.
Мартен взглянул на Стелена и попытался представить себе жестокую сцену, но его затошнило, и он отказался от этой идеи.
- Эльмаз в больнице, - продолжил Стелен. - Собаки вырвали ему половину лица, искусали до костей руки и ноги во многих местах, он потерял чудовищное количество крови. Его держат в кислородной палатке, в послеожоговой реанимации. Говорят, зрелище просто ужасающее… Шансов, что несчастный выкарабкается, очень мало, в середине ночи он впал в кому. Если албанец все-таки придет в себя, жизнью он будет обязан соседу, который живет метрах в пятистах от него. Этот человек проснулся среди ночи, когда мимо на полной скорости проехала машина, а потом зашлись отчаянным лаем собаки. В "Скорой", прежде чем жертва потеряла сознание, кое-что случилось…
"Ну наконец-то… Что случилось?" - хотелось заорать Сервасу.
Стелен взял со стола прозрачный пакет для улик.
- Он дал понять одному из санитаров, что ему нужен листок бумаги. Говорить несчастный не мог - только писать; был так возбужден, что ему в конце концов дали блокнот и ручку… - Стелен протянул пакетик Сервасу: - Смотри сам.
Майор открыл блокнот и увидел написанную неверной, дрожащей рукой фразу:
"Сервас искал прошлое".
Теперь он понимал, почему Сантос согласился - в виде исключения - перенести разбирательство, и почувствовал одновременно облегчение и нетерпеливое любопытство.
- Ты покопался в его прошлом? - поинтересовался Стелен.
Сервас покачал головой, собираясь с мыслями.
- Алиби Элвиса казалось надежным, и мы не стали разрабатывать этот след.
- Значит, в записке орфографическая ошибка, - сделал вывод Стелен.
- "Сервас, покопайтесь в прошлом", - согласился сыщик. - О чьем прошлом он говорит? О своем?
- Скорее всего.
Мозг Серваса работал лихорадочно быстро, на полных оборотах.
- Возможно, мы поторопились. Видимо, следовало убедиться, что Клер Дьемар и Элвис Эльмаз не были знакомы.
- Вы занимаетесь делом всего четыре дня, Мартен, и сделали все необходимое.
Сервас понял, что последнее замечание адресовалось в первую очередь Сантосу.
- И еще одно, - сказал Стелен. - Парижу нужны результаты. Больше всего они хотят отмазать Лаказа, пока о деле не прознала пресса. Сегодня утром надавили на Управление по борьбе с распространением наркотиков. Хайзенберг - их информатор, они назвали нам имя. В кои-то веки не пришлось уговаривать коллег… Думаешь, это что-то даст?
Майор кивнул.
- В Марсаке не так много дилеров. Возможно, именно он продал дозу тому, кто накачал Юго.
Из кабинета Стелена Сервас вышел мокрый, как мышь. Было десять утра, но воздух уже успел разогреться. Сыщик пребывал в сомнениях: нужно разрабатывать две новые версии. С какой начать? Исследование богатого прошлого Констандена Эльмаза рискует отнять массу времени, но фраза, которую албанец написал перед тем, как впасть в кому, не давала Сервасу покоя.
Человек при смерти, знает, что вряд ли выйдет из больницы живым, но тратит последние силы на то, чтобы отправить послание. Значит, считает его крайне важным. Он хотел сказать: тот, кого вы ищете, там.
Послание адресовано ему, Сервасу.
Элвис Эльмаз знал, кто убил Клер.
Тот самый человек - или люди, - который скормил его собакам…
В коридоре стояла группа сотрудников, и Сервас догадался, что разговор идет о футболе. Он постарался обойти коллег стороной, но обрывки разговора все-таки услышал:
- Проклятая жара! Можно подумать, мы тоже в Южной Африке! - посетовал кто-то.
В ответ раздались смешки.
- Жалко, что не в "Pezula Resort"! - подхватил другой. - И вообще, там сейчас зима.
Сервас сознательно игнорировал околофутбольные сплетни, слухи и разговоры, не читал бесчисленных статей в газетах и журналах и не смотрел телерепортажей с чемпионата мира, но даже он знал, что французская команда живет в самом роскошном отеле и что расходы на транспорт и проживание превысили миллион евро. Сыщик находил эту сумму неоправданно высокой и даже неприличной. Думал так не он один: вмешаться сочли нужным министр и госсекретарь.
- Как ты думаешь, Мартен, Франция завтра выиграет у Мексики?
Всем сотрудникам было прекрасно известно, что Сервас питает отвращение не только к телетрансляциям спортивных мероприятий, но и к спорту вообще. Он заметил насмешливые улыбки коллег.
- Очень надеюсь, что нет, - бросил он на ходу. - Тогда мы хоть сможем поговорить о чем-нибудь другом.
Раздались сдавленные смешки - перспектива была нерадостной.
Марго шла по коридорам, чувствуя на себе многозначительные, липкие, как смола, взгляды соучеников. Она слышала их перешептывания и догадывалась, что они перемигиваются у нее за спиной, подталкивая друг друга локтями. Слава богу, учебный год скоро закончится. Мэрилин Мэнсон пел ей в уши: "Я хочу исчезнуть". О да, дружок, я тоже хочу. Мы с тобой понимаем друг друга, Брайан Хью…
Она спрашивала себя, что им известно на самом деле. Каково соотношение слухов и утечек? Кто проболтался? Уж точно не отец, не Венсан и не Самира. Давид или Сара? Марго издалека заметила приклеенную к дверце шкафчика записку, и ее снова затошнило. Вот оно что… Она как наяву услышала язвительные реплики и злые смешки "товарищей": "Видел бумажку на ящике? Клево!" Дерьмо! Банда ублюдков! Иногда этот чертов пресловутый Армагеддон казался ей хорошим выходом.
Подойдя ближе, она поняла, что на дверце висит не записка, а рисунок. Кто-то переиначил знаменитый рекрутский плакат американской армии - дядя Сэм указывает пальцем на зрителя со словами "I WANT YOU", заменив голову дяди Сэма размытым изображением Юлиана Гиртмана.
Проклятые дебилы! Им что, совсем нечем заняться?
Марго сорвала листок, скомкала его и бросила на пол. Открыла дверцу. И увидела внутри еще одну записку… Она узнала почерк. Элиас, маленький придурок, кто тебе разрешил лезть в мой шкафчик и - главное - как ты это сделал? На листке была всего одна фраза:
"Думаю, я нашел Круг".
Сервас безуспешно искал аспирин. Он перешел в кабинет Самиры и Венсана и выдвинул ящик лейтенанта. Парацетамол, ибупрофен, кодеин, трамадол… М-да… Венсан и его волшебные молекулы… Над дверью этой комнаты следовало бы повесить большой светящийся крест, а рядом поставить терминал для приема полисов обязательного социального страхования.
Сыщик вернулся к себе с шипучей таблеткой и стаканом воды - и сразу увидел мигающую красную лампочку на телефоне. Он набрал незнакомый номер и услышал в трубке женский голос:
- Сюзанна Лаказ.
Сервас нахмурился.
- Здравствуйте, мадам Лаказ, вы мне звонили?
- Да…
Ее голос стал еще слабее. И звучал напряженно. Он напомнил майору растянутую до предела, готовую вот-вот порваться резинку. Мартен не знал, что сказать, но она не оставила ему времени на раздумья.
- Я хотела поговорить с вами о муже.
Напряжение в ее голосе достигло предела, как у человека, готовящегося совершить поступок, чреватый тяжкими последствиями. У Серваса участился пульс.
- Слушаю вас.
- Он солгал вам в тот вечер… о своем алиби.
Майор нервно сглотнул.
Она продолжила не сразу - собиралась с силами.
- Мужа не было дома, когда убили ту женщину. И мне неизвестно, где и с кем он проводил время. Если понадобится, я повторю это под присягой. Надеюсь, вы найдете убийцу. До свидания, майор.
Сыщик медленно выдохнул. Проклятье! Нужно сделать несколько звонков. Он представил, какое лицо будет у прокурора Оша, и почувствовал, что жизнь налаживается.
31
Хайзенберг
Сервас любил это чувство близящейся развязки, когда все разрозненные фрагменты дела начинают складываться в общее целое. Барабанный бой в груди. Легкое дыхание. Цокот копыт. Гул победы. Нога на педали акселератора, жаркое марево воздуха миражом колышется на горизонте, под бледно-молочным небом.
Сыщик вспомнил о Сантосе и предстоящей разборке с Генеральной инспекцией. Он знал, что, если быстро раскроет дело, ГИНП вынуждена будет пойти на уступки. Но что будет, если он посадит под замок медиалюбимца, будущего герольда правящей партии, "неприкасаемого"? Что, если они захотят заставить его заплатить за такую дерзость? Конечно, захотят, еще бы им не захотеть! А он взял и поднес им свою голову на подносе, напав на парковке на честного гражданина… Впрочем, сейчас это его совсем не волновало. Главенствовало возбуждение охотника, почуявшего, что лиса попалась в силок.
"Лиса" выглядела неважно. Во время их последний встречи Лаказ проявил бойцовские качества, сегодня же он напоминал нокаутированного боксера. Выглядел потухшим. Он послал собеседнику свою знаменитую улыбку, больше похожую на гримасу: смеялся только рот, глаза - нет. Он выслушал Серваса совершенно спокойно, ни один мускул не дрогнул на его лице при известии о предательстве жены.
- Если я правильно помню, майор, - сказал депутат, - вы тоже учились в Марсаке? Язык и античные цивилизации, так? Это были мои любимые предметы. Как и театр. - Лаказ играл с ножом для разрезания бумаги, пробуя острие указательным пальцем. - Вы наверняка помните, что такое hybris…
Сервас не ответил ни "да", ни "нет" и не шелохнулся, молча глядя на Лаказа. Еще одна история о схватке альфа-самцов - у кого больше, чья струя длиннее… На сей раз Лаказ знал, что проиграл, и просто пытался "спасти лицо".
- Любой, кто хотел возвыситься на непомерную высоту, навлекал на себя ревность и гнев богов. Кажется, боги сделали мою жену орудием своей мести… Женщины воистину непредсказуемы.
В этом Сервас был согласен с Лаказом, но показывать этого не стал.
- Ваша жена сказала правду? - строго спросил он.
Они снова встретились в ультрасовременном доме в богатом квартале, выстроенном в сердце леса. Так пожелал депутат, когда майор позвонил в мэрию. Госпожа Лаказ поздороваться не вышла… Солнце проникало в комнату через жалюзи, освещая черные стены, завешанные фотографиями "во славу" хозяина здешних мест.
- Да.
- Вы убили Клер Дьемар?
- Полагаю, я должен напомнить, что вы не можете вести расследование без ордера, а чтобы получить этот ордер, меня должны лишить депутатской неприкосновенности. Кроме того, мне следует немедленно вызвать адвоката, но я отвечу на ваш вопрос: нет, майор, я ее не убивал; я любил Клер, а Клер любила меня.
- Юго Бохановски изложил мне иную версию: по его мнению, Клер собиралась расстаться с вами.
- Неужели? И почему же?
- Клер и Юго были любовниками.
- Вы это серьезно? - искренне удивился депутат.
Майор кивнул. Лаказ нахмурил лоб, на его лице отразилось сомнение.
- Мальчишка выдумывает… Клер никогда мне о нем не рассказывала. А ведь мы строили планы на будущее…
- В прошлый раз вы сами признали, что Клер не хотела, чтобы вы уходили от жены.
- Вы правы. Она не была до конца уверена в собственных желаниях. И не хотела ни о чем слышать, пока Сюзанна в таком… состоянии.
- То есть пока она… жива?
Глаза политика потемнели.
- Скажите честно, Лаказ, вы в последнее время следили за Клер? У вас были сомнения на ее счет?
- Нет.
- Вы знали о ее связи с Юго Бохановски?
- Нет.
- Вы были вместе в пятницу вечером?
- Нет.
Три твердых "нет", три уверенных ответа.
- Где вы были в пятницу вечером?
Вместо ответа - улыбка и непроницаемый взгляд.
- Этого… я не могу вам сказать.
Политик произнес эти слова с улыбкой, в которой была невероятная ирония, словно он внезапно осознал комизм ситуации - и всю ее безнадежность. Сервас вздохнул.
- Черт вас побери, Лаказ! Я буду вынужден обратиться к следователю, и, если вы откажетесь сотрудничать, он наверняка потребует лишить вас депутатской неприкосновенности. Вы губите себя и свою карьеру!
- Ошибаетесь, майор. Вот если я отвечу на ваш вопрос, на моей карьере можно будет поставить крест. Я оказался между молотом и наковальней.
Эсперандье слушал один из лучших, по его мнению, ро́ковых альбомов 2009 года - "West Ryder Pauper Lunatic Asylum" Kaсабьяна, вещь под названием "Fast Fuse". Кто-то постучал в стекло с пассажирской стороны. Венсан убавил звук и открыл дверь.
- Нужно кое-кого повидать, - сказал Сервас, садясь в машину.
- А Марго?
- У входа стоит фургон жандармерии, - Мартен кивнул на синюю машину, стоящую у обочины, на дальнем конце дубовой аллеи, перед лугом, - Самира охраняет тылы, Марго в курсе. Я знаю Гиртмана. Он рисковать не станет - не захочет вернуться в камеру.
- И куда же мы направляемся?
- Езжай.
Они въехали в город, Сервас по-штурмански коротко давал указания своему лейтенанту. После разговора с Лаказом энтузиазма у него поубавилось; он не понимал, почему депутат так упорно отказывается говорить, где был в тот вечер. Что-то тут нечисто. У Лаказа есть веские причины хранить молчание. Убийцы себя так не ведут.
Впрочем, нельзя исключать и другой вариант: Лаказ искушен в этой игре, он политик, то есть лицедей и профессиональный лжец.
- Нам сюда, - сказал Сервас.