- Она любила Джордана. Ты знаешь, в лень похорон я с ней трахался. Чудной трах.
Она была в безумии и рыдала, и трахалась. Жутко меня перепугала.
Он вздохнул.
- Следующую пару месяцев она напивалась и рыдала на моем плече. Потом встретила этого упитэпкого миллионера, и теперь она настоящая леди
где-то в Миннесоте.
- Так что же ты собираешься делать с курткой? - спросил я.
Калли внезапно ухмыльнулся.
- Я собираюсь отдать ее Гроунвельту. Пойдем, я хочу, чтобы ты с ним познакомился. - Он встал со стула, сгреб куртку и вышел из офиса. Я
последовал за ним. Мы прошли по коридору до следующего ряда офисов. Секретарша пропустила нас в большой личный кабинет Гроунвельта.
Гроунвельт поднялся со стула. Он выглядел старше, чем я его помнил. Должно быть, ему к восьмидесяти, подумал я. Он был безупречно одет.
Седые волосы делали его похожим на кинозвезду в характерной роли. Калли представил нас друг другу.
Гроунвельт потряс мне руку и тихо сказал:
- Я читал вашу книгу. Держитесь. Вы когда-нибудь станете великим. Книга очень хорошая.
Я был удивлен. Гроунвельт прошел все стадии игрового бизнеса, одно время он был настоящим преступником, и его до сих пор боялись в Вегасе.
Я почему-то никогда не думал, что он читает книги. Еще один штамп.
Я знал, что субботы и воскресенья - очень занятые дни для таких людей, как Гроунвельт и Калли, управлявших большими отелями типа Западу. У
них были друзья-клиенты со всех концов Соединенных Штатов, прилетавшие поиграть на уик-энды. Их надо было развлекать множеством различных
способов. Поэтому я думал, что просто поздороваюсь с Гроунвельтом и уйду.
Но Калли бросил на массивный стол Гроунвельта красно-голубую спортивную куртку "Вегас Виннер" и сказал:
- Это последняя. Мерлин наконец отдал ее.
Я заметил, что Калли ухмыляется. Любимый племянник, поддразнивающий брюзжащего дядюшку. Я заметил также, что и Гроунвельт придерживался
этой роли. Дядюшка, балующий племянника, который доставляет много забот, но по большому счету вырастет самым талантливым и самым надежным.
Племянник, который получит наследство.
Гроунвельт позвонил секретарше и, когда она вошла, сказал ей:
- Принесите большие ножницы.
Я подивился, откуда секретарша президента отеля Занаду достанет большие ножницы в шесть часов вечера в субботу. Она вернулась с ними ровно
через две минуты. Гроунвельт взял ножницы и начал резать мою спортивную куртку "Вегас Виннер". Взглянув на мое невозмутимое лицо, сказал:
- Если бы вы знали, как я ненавидел вас троих, когда вы разгуливали по моему казино в этих гнусных куртках. Особенно в ту ночь, когда
Джордан выиграл все деньги.
Я смотрел, как он превращает мою куртку в груду обрезков, а потом осознал, что он ожидает моего ответа.
- Вы что-то имеете против выигрышей? - спросил я.
- Это не имело отношения к выигрыванию денег, - сказал Гроунвельт. - Это была проклятая патетика. Калли в этой куртке, дегенерировавший
игрок сердцем. Он все еще такой и есть и таким и останется. Но я его простил.
Калли сделал протестующий жест, сказав:
- Я бизнесмен, - но Гроунвельт отмахнулся от него, и Калли замолчал, глядя на обрезки на столе.
- Я могу пережить удачу, - сказал Гроунвельт. - Но не терплю умения и хитрости.
Гроунвельт трудился над подкладкой из искусственного шелка, разрезая ее на крошечные кусочки, просто чтобы занять руки во время разговора.
Он обращался непосредственно ко мне. - А вы, Мерлин, вы один из кошмарнейших игроков, которых я видел, а я занимаюсь этим делом больше
пятидесяти лет. Вы хуже, чем дегенерировавший игрок. Вы романтический игрок. Вы думаете, что похожи на одного из персонажей романа Фербер, где у
нее сраный игрок ходит в героях. Вы играете, как идиот. Иногда вы вылезаете на вероятности, иногда на терпении, другой раз придерживаетесь
системы, а потом переключаетесь на удары по воздуху или на метание туда-сюда. Послушайте, вы один из немногих людей в этом мире, которым я бы
порекомендовал полностью отказаться от игры. - Он отложил ножницы и искренне, дружелюбно мне улыбнулся. - Хотя, какого черта? Вас ведь это
устраивает...
Я был несколько задет, и он это заметил. Я-то считал себя умным игроком, сочетавшим логику с магией. Гроунвельт, казалось, читает мои
мысли.
- Мерлин, - произнес он. - Мне нравится это имя Оно вам подходит. Из того, что я читал о Мерлине, следует, что он не такой уж великий
волшебник, и вы тоже. - Он взял ножницы и снова начал резать. - Но тогда какого черта вы ввязались в драку с этим крутым говнюком?
Я пожал плечами.
- Я не ввязывался в драку. Но вы знаете, как это бывает. Я чувствовал себя скверно оттого, что оставил семью. Все шло плохо. Я просто не
знал, к кому бы прицепиться.
- Вы выбрали не того, - сказал Гроунвельт. - Калли спас вашу жопу. С небольшой моей помощью.
- Спасибо, - поблагодарил я.
- Я предложил ему работу, но он не хочет, - сказал Калли.
Это меня удивило. Очевидно, Калли говорил с Гроунвельтом прежде, чем предложить мне работу. А потом я внезапно понял, что Калли должен был
рассказать обо мне Гроунвельту все. И как отель будет меня покрывать, если власти начнут расследование. - После того, как я прочел вашу книгу, я
думал, что мы сможем нанять вас как специалиста по переписке, - сказал Гроунвельт. - Нам пригодился бы такой хороший писатель, как вы.
Мне не хотелось объяснять, что это абсолютно разные вещи.
- Моя жена не хочет уезжать из Нью-Йорка, у нее там семья, - сказал я. - Но спасибо за предложение.
Гроунвельт кивнул.
- С вашей игрой, возможно, лучше жить подальше от Вегаса. В следующий раз, когда приедете, давайте пообедаем вместе. - Мы расценили это
предложение как прощальное и вышли.
У Калли был назначен обед с какими-то важными персонами из Калифорнии, который он не мог отменить, так что я был предоставлен самому себе.
Он выдал мне контрамарку на шоу с обедом в отеле, так что я туда и направился. Это был обычный набор Вегаса с полуобнаженными девочками в хоре,
танцевальными номерами, солисткой и несколькими водевильными сценками. Единственное, что на меня произвело впечатление, это номер с
дрессированными медведями.
На сцену вышла красивая женщина с шестью большими медведями и заставляла их выделывать различные трюки. После того, как медведь заканчивал
трюк, женщина целовала его в губы, и медведь немедленно возвращался на свое место в конце ряда. Медведи были пушистыми и выглядели столь же
бесполыми, как игрушки.