А Вильям Саундерсбылчестолюбец,которыйк
тому же любил свое дело.
Он услышалкрики:"Линчевать!Линчевать!"-иэтозаставилоего
оторваться от мечтаний в такую заманчивуюминуту,когдаонужесвоими
ушами так и слышал речь губернатора, который в награду за блестящий подвиг
назначал его начальником всей полиции Капштадта.
Он с важным видом повернулся, обвел взволнованную публикубесстрастным
взглядом и проронил только нижеследующие несколько слов:
- Вы хотите его линчевать?.. Кого?..
Этот простой вопрос произвелвпечатлениехолодногодуша.Поадресу
почтенной корпорации, коей Виль был лучшим украшением,посыпалисьвесьма
нелестные замечания.
- Спокойствие, джентльмены!-невозмутимопродолжалВиль.-Идите
работайте! О вашей безопасности должнызаботитьсямы,имысвойдолг
выполним. Что касается меня, то я этоделораспутаю.Томупорукоймоя
честь. И - господь меня слышит - вы еще повеселитесь: яобещаювамодну
или несколько великолепных виселиц!
Легко возбудимая толпа, состоявшая из людей нервных, быстро переходящих
от одной крайности к другой, стала хлопать в ладоши и оглушительногромко
кричать:
- Гип! Гип! Ура! Да здравствует Виль!
Полицейский вернулся в фургонипродолжалрасследование.Результаты
были ничтожны. Отдавая себе в этом отчет, Виль всежетщательноизмерил
кровавые оттиски рук убийцы,осторожновытащилножизгрудиубитого,
прочитал на клинке имя фабриканта и собралсяуходить,когдавзглядего
совершенно случайно упал на некий небольшой предмет. Отудивлениямастер
Виль даже вздрогнул.
Он поднял предмет, запрятал его в карман и вышелизфургона,бормоча
про себя:
- Так! Мне везет с самого начала. Дай бог дальше не хуже.
Онмедленнонаправилсякпомещению,гдебылирасквартированы
полицейские, когда к нему подошел человек огромного роста и выпалил:
- Вам известно, что француз ночью уехал?
- Какой француз?
- Тот самый, у которого покойный откупил вчераучасток,иалмазы,и
орудия, и даже палатку.
- Знаю. Что из этого?
- Подождите. Француз уехал с двумябелыми,которыхниктораньшена
прииске не видел. Они были оба одеты подорожному.
- Дружище, вы напрасно тратите время. Я знаю все это не хуже вас.
- Вы так думаете? А знаете, что я нашел возле палатки француза, которую
покойный еще не успел разобрать и унести?
- Что именно?
- Вот эти ножны. Посмотрите, но подойдут ли они ктомуножу,который
торчал у старика в груди.
- Покажите.
Ножны пришлись как нельзя лучше.Ошибкибытьнемогло-ножимел
слишком необычную форму.
- А что это доказывает? - спросил мастер Виль.
- Очень многое. Хотя бы то, что убийство совершил именнофранцуз,или
его спутники, или все трое вместе.
-Неисключено,-пробормоталполицейский,казавшийсяболее
флегматичным, чем всегда.
- Покажите.
Ножны пришлись как нельзя лучше.Ошибкибытьнемогло-ножимел
слишком необычную форму.
- А что это доказывает? - спросил мастер Виль.
- Очень многое. Хотя бы то, что убийство совершил именнофранцуз,или
его спутники, или все трое вместе.
-Неисключено,-пробормоталполицейский,казавшийсяболее
флегматичным, чем всегда.
3
Подбаобабомвожиданиизавтрака.-Вильначиталсяроманово
путешествиях. - Прожекты будущих миллионеров. - Каккаталонцыпроизносят
"б" и "в". - Проповедник или канцелярист. - Оригинальная форма изгнания. -
Наивные хитрости детей природы. - Тайна.
Четверо суток прошло послетогоознаменовавшегосякровавымсобытием
дня, когда на Нельсонс-фонтейн приезжал Альбер де Вильрож.
Сейчас мы видим его и АлександраШонирасположившимисяподогромным
баобабом[баобаб-деревоили,вернее,целыйрастительныйагрегат,
обладающий необычайной живучестью;егостволможновыдолбить,рубить,
жечь, а дерево будет продолжать расти; доктор Ливингстон описывает случаи,
когда баобаб рос после того, как дерево было срублено (прим.авт.)]. Дерево
имеет чуть ли не двадцать пятьметроввобхватеиделитсяначетыре
громадных разветвления, прикрывающихсвоейлиствойдовольнопросторную
площадку. Над жаровней шипит продетая на ветку какого-то душистогодерева
туша животного средней величины, в котороместествоиспытательспервого
взгляда узнал бы капскоготупорылогокабана.Этобылещевсеголишь
поросенок, но клыки у него были длинней, чем у старого европейского вепря.
Жозеф, который заведуетвсемиделамидеВильрожа,чиститружьеи
одновременно присматривает за жарким,аппетитныйвидизапахкоторого
приводят в явное восхищениедвухнегров,чьесвоеобразноеодеяниемы
описали выше. Их лица, скорей темно-коричневые, чемчерные,расплываются
от удовольствия при виде этого зрелища,радующеговечнопустыежелудки
туземцев.
Оба они расхваливают на своемязыкевкусовыедостоинствамаленького
слона, как зулусы зовут кабанаиз-заклыков,нонепомогаюткулинару
европейцу,атолькопосматриваютнанего,застыввпозеленивого
блаженства.
Расседланные лошади мирно пощипывают траву.
Альбер де Вильрож рассказывает кое-что, по-видимому, весьма интересное;
Шони слушает своего другавнимательноинеперебивая,лишьвремяот
времени улыбаясь его остротам, которые могли бы вывести из равновесия даже
индийского факира.
- Видишь ли, дружище, - говорил де Вильрож, - в жизни всякое бывает. Ты
говоришь - роман. Ароман-этотажеправда.Самые,казалосьбы,
невероятныехитросплетениячеловеческойфантазиивконцеконцов
воплощаются в действительность.