Будь у тебя даже гений самого
Бьерстадта, я бы этого не заметил.
-- А кроме того,-- продолжал я, -- это несовсем справедливо. Другим
студентам помогаютих родные: присылаютим телеграммыс указаниями.Вот,
например, Джим Костелло, он ишага несделает, покаотец изНью-Йорка не
подскажет ему, как поступить. А кроме того, как ты не понимаешь -- ведь если
кто-то наживается, значит, кому-то нужно разоряться.
-- Ябуду держать тебя в курсе выгодных сделок, --вскричал мой отец,
просияв. -- Я не знал, что это разрешается вашими правилами. Я буду посылать
тебе телеграммы, зашифрованные нашим коммерческим шифром, и мы устроим нечто
вроде фирмы"Лауден Додд и сын",а?-- Он похлопал меня по плечу, а затем
повторил с нежной улыбкой: -- "Додд и сын", "Додд и сын".
Размойотецобещалдаватьмнесоветы,акоммерческаяакадемия
становилась преддверием Парижа, я могс надеждой взирать на будущее. К тому
же мысль о нашей "фирме" доставила моему старичку такое удовольствие, что он
сразу ободрился.И вот после грустнойвстречи на вокзалемы сели ужинать,
весело улыбаясь и в самом праздничном настроении.
А теперь я должен ввестив мое повествование нового героя, который, не
сказав ни слова и даже пальцемнепошевелив, определилвсю мою дальнейшую
судьбу.ВамприходилосьбыватьвШтатах,и,возможно,вывидели его
золоченую,хитроканнелированную голову,сверкающую над деревьями посреди
обширной равнины, ибо этот новый герой былне что иное, как капитолий штата
Маскегон, тогдаещетолько находившийся впроекте. Мой отец приветствовал
егопостройкуизпатриотическихчувств,ккоторымвравноймере
примешивалась деловаяалчность, -- и то и другое было совершенно искренним.
Он был членом всех комитетов, связанных с этой постройкой, он пожертвовал на
нее значительную сумму,и он подготавливал свое участие во всех связанных с
ней подрядах. На конкурс былоприслано многопроектов. Когдая приехал из
академии, мой отец был занят их рассмотрением, и они так его заинтересовали,
что впервый же вечерпосле моегоприезда он обратился ко мне за советом.
Вот наконец былпредмет,которым я мог заняться с искренним удовольствием!
Правда, яничего не смыслилв архитектуре, но,во всяком случае, это было
искусство, а я в любом искусстве предпочиталклассическиеобразцы и, кроме
того, былготов ради негона любые труды -- способность,которую какой-то
прославленный идиот объявилравнозначной гению.Я тутже с головой ушел в
работу: ознакомился со всеми проектами,оценил их недостатки и достоинства,
прочелмножествокниг по архитектуре,овладел теорией деформации,изучил
текущие цены на строительные материалы и, короче говоря,оказался настолько
хорошим"натаскивателем",что, когда началось рассмотрение проектов,Додд
Голова ЧтоНадо заслужил свежие лавры. Его доводыубедили всех,его выбор
былединодушно одобрен комитетом,а я могвтихомолку торжествовать, зная,
что иаргументы ивыбор принадлежалимне и только мне.
Когдавпринятый
проектвносилисьнекоторые дополнения и изменения, моя роль оказаласьеще
более значительной, ибо я составилэскиз и сделалмодель каминныхрешеток
для служебных помещений. Энергия и способности,которые я при этом проявил,
привели моего отца в полный восторг, а кроме того, хотя мне самому, пожалуй,
не следовало быговорить об этом,именно благодаря моимусилиям капитолий
моего родного штата украшает, а не безобразит его.
Вобщем, когда явернулся в Коммерческую академию, настроениеу меня
былооченьбодрое,и моипервыебиржевые операцииувенчались блестящим
успехом.Отец постоянно присылал мне письма и телеграммы."Тыдолженсам
решить, как поступить, Лауден, -- не уставал повторять он. -- Я сообщаю тебе
только цифры, нолюбую свою спекуляциютыпредпринимаешь насвой страх и
риск,и все,чтотызаработаешь,тызаработаешь благодарясобственной
смелости и инициативе". Однако,несмотря на это, всегда было легко угадать,
чего он от меня ждет, и я всегда спешил оправдать егоожидания. Через месяц
у меня уже было около восемнадцати тысяч долларовв "академической валюте".
И тут я пал жертвой одного из пороков этой системы. Как яуже упоминал,за
"академическую валюту"можно былополучитьодинпроцентееноминальной
стоимости в денежных знаках Соединенных Штатов. Разорившиеся биржевые игроки
постоянно продавали свою одежду, книги,банджоизапонки,чтобыпокрыть
дефицит, а нажившиеся, наоборот, не устояв перед соблазном, превращали часть
своих"прибылей"внастоящиедоллары дляоплатыкаких-нибудьреальных
удовольствий.Амнепонадобилосьтридцатьдолларов,чтобыприобрести
принадлежности для занятий живописью: я постоянно уходил в лес писать этюды,
и,посколькумои карманные деньги былиизрасходованы, водин злосчастный
день яреализовал три тысячив"академической валюте", чтобы купитьсебе
палитру,-- благодаря советам моегоотца я уже начал смотреть на биржу как
на место, где деньги сами плывут тебе в руки.
Палитра прибыла в среду, и я вознесся на седьмоенебо. В это время мой
отец(сказать "я" значило бы отступить от истины) пытался устроить "двойной
опцион" на пшенице между Чикаго и Нью-Йорком -- как вам известно, спекуляции
такогородасчитаютсяодними изсамыхрискованныхнашахматнойдоске
финансов. В четверг удача повернулась к немуспиной, и к вечеру моя фамилия
второйраз красовалась на доске в списке банкротов. Это былтяжелыйудар.
Надо сказать, что моемуотцу в любом случаебыло бы нелегко его перенести,
потому что,как быни мучили человекапромахи его сына,егособственные
промахимучаютего гораздо сильнее. Однако в горькойчашенашейнеудачи
была,кроме того, капля смертельногояда: отец превосходно зналсостояние
моих финансови заметилнедостачу трехтысяч "академических долларов",а
это, сего точки зрения, означало, что я украл тридцать настоящих долларов.
Пожалуй, такое суждениебылослишкомстрогим, но некоторые основаниядля
негобыли,а мой отец, хотя его биржевая деятельность,на мой взгляд,по
самойсвоей сути исключала честность, былнеобыкновенно щепетилен вовсех
сопутствующих ей мелочах.