.. Фрейсис, добавьте еще свечей!
"Борт французкого военного корвета "Бургундия", 24 апреля 1768 года.
О моя возлюбленная дочь! Перонев силах описать все ужасы, пережитые
твоим несчастнымотцом заэти злополучные дни! Руки дрожат, ия струдом
держу плохо очиненное перо. Но я собрался с силами, чтобы запечатлеть в этой
тетради страшную картину гибели нашего корабля. Боже, помилуймою скорбящую
душуи прости мне моитяжкиепрегрешения, вольныеи невольные.Наверно,
чистыемолитвымоейдочериспаслимнежизнь, которуюяотнынеготов
посвятить молитве за вечное упокоение погибших друзей! Аминь!
Вечером 18 апреля,усыпленный мерным покачиваниемсудна и невыносимым
зноем,якрепкоуснулвкаюте. В этовремякхвосту нашегокаравана
подкрались французские призонеры[призонеры --"охотникизапризами", то
естькорабли,занимающиесяохотойза торговымисудамидругихстран] и
пытались отрезать два наших торговых судна.
Однакосопровождавшийнаскорветразвернулсябортомкодномуиз
вражеских кораблей и дал по нему залп ядрамии брандскугелями из всех своих
бортовых пушек.Этот страшный залп показался мне сквозьсоноглушительным
раскатом грома и заставил мигом вскочить с постели.
Когда спросонок, ничего еще не понимая, я выбежална палубу, то увидел
пороховойдым и объятыйпламенем корабль противника, оншел прямо на нас!
Ночь озарялась огнемпожара и поминутными вспышками пушечных залпов. Смелым
маневром"Офейра"увернуласьотсмертоносного сближения.Тогдагорящий
корабль, как зверь в предсмертном прыжке, двинулся на корвет, охранявший тыл
каравана и причинивший врагу столь тяжелый ущерб. Пылающий корабль с разгона
протаранилемукорму;мачтыитакелаж,охваченныеогнем,приударе
обрушились на корвет, и он тоже вспыхнул подобно факелу.
Междутемвторойизнападавшихкораблей,французскийкорвет
"Бургундия",успелподбитьиподжечьохранявший наслегкийфрегати,
пустившись наперерез "Офейре", стал осыпать ее пушечными ядрами, отсекая нас
от каравана. Ядра сосвистом проносились над палубой, рвали паруса и ломали
реи.
Вдруг у фальшборта упала с шипением чугунная бомба, начиненная порохом.
Онавертелась, как волчок, и короткий фитиль, раздуваемый ветром, ярко тлел
втемноте.Команда бросиласьбежать. В этуминутучья-то высокая фигура
метнулась кбомбе. Ударив по ней орудийным банником, человек загнал бомбу в
промежутокмеждудвумякнехтамииостановилеевращение.Затемон
наклонился, схватилстрашныйпредметруками, и перенеся черезфальшборт,
выбросилбомбу вморе. Дружныйвздох облегчениявырвалсяувсех. Когда
человек повернулся к нам, я узнал в нем сэра ФредрикаРайленда, опоясанного
перевязьюшпаги.СэрФредрикспокойноотыскална палубеброшенныйим
пистолет, сунул его за пояс и отошел в сторону.
СэрФредрикспокойноотыскална палубеброшенныйим
пистолет, сунул его за пояс и отошел в сторону.
Наша бригантина, поставив всеуцелевшие паруса, сталауходитьиз-под
обстрелавтемнотуночи,рассчитываявернуться затемпод охранупушек
"Хемпшира", лишенного сейчас возможности маневрировать из-за тесно сбившихся
вокруг него кораблей каравана. Они вбеспорядке жались к его бортам, словно
цыплята к наседке при нападении коршуна. Вражеский корвет "Бургундия", мачты
которогобыли сильно повреждены в бою, пустился нас преследовать,ностал
быстро отставать. Казалось, мы спасены.
Тутя заметил и мистера Гарди, тоже вооруженного пистолетом ишпагой;
он поддерживал под руку мисс Эмили,вышедшуюизсвоей каюты, чтобы помочь
перевязать раненых. Мисс Эмили с тревогой искала кого-то глазами на палубе и
успокоилась, лишь когда увидела сэра Фредрика. Он, в свою очередь, сбежалс
мостика, гдебеседовал софицерами, и, прижимаяее руку кгубам,просил
девушку удалиться в каюту, пока опасность не миновала окончательно.
Мистер Гардирассказал ей проэпизодсбомбой.Онапобледнелаи,
казалось, едва устояла на ногах, но овладела собою и одна пошла к маленькому
салону, где корабельный цирюльник, исполнявший также обязанности лекаря, уже
возился с ранеными.
Вдруг впередипо курсу, словно зловещий призрак, выроссилуэт длинной
черной шхуны. Наступило полноебезветрие, кораблистояли неподвижно, вдали
еще пылал пожар и раздавались орудийные выстрелы, -- это сами собою стреляли
раскаленные пушки, оставшиеся заряженными на брошенных горящих судах.
Со шхуны спустили две шлюпки. Они быстро полетели к нам.
"Пираты! -- мелькнуло у меня в мозгу. -- Мы попали в засаду!"
Объятый ужасом, я бросился в нижнююкаюту. Оставаться одному в верхней
каютебыло слишком опасно. Я бежал, прижав кгруди кожаный мешоксмоими
сбережениями и документами, и -- признаюсьтебе, дочка, -- решил спрятаться
под широкую кровать мисс Эмили, скрытую за занавеской.
Вскоре вкаюту вошлимисс Гардии сэр Фредрик Райленд, ия оказался
невольнымслушателем их краткогообъяснения. Очень скорослова"Эмили!",
"Фред!" потонули во вздохах и поцелуях.
Когдадверь каюты снова приоткрыласьи впустила отца, головадевушки
лежала у джентльмена на груди, и джентльмен прижимал эту голову к губам. При
видеотцасэр Фредрик выпустилдевушку из объятий иза руку подвел еек
мистеру Гарди.
"Сэр, --взволнованно заговорилмолодой человек,-- сэр, мыс Эмили
навсегда полюбили другдруга.Позвольте мнеидтисражаться за наше общее
будущее, ибо иначе мне придется искать в этом бою только смерти!"
"Да благословит вас бог, дети!" -- отвечал старый Гарди.
Мисс Эмилисняла сгруди и повесила на шеюсэруФредрикустаринный
золотойкатолическийобразок,и молодой человек, ещераз прижав кгруди
будущую жену свою,поспешил на палубу, где ужегрянул первый выстрел нашей
корабельной пушки.