Снедаемый тревогой и страхом, я неподвижно лежал всвоем
тесном убежище, прислушиваясь к залпам, звериному крикузлобных исчадий ада
и к шуму рукопашной схватки,закипевшей наднашими головами. В наступившей
затем тишине в дверь каюты тихо постучали. Вошел сэр Фредрик, камзол его был
залит кровью, лицо почернело от порохового дыма.
Вместе смистеромГарди они заперлидверь, перезарядилипистолеты и
попробовалишпаги.ДобрыймистерГарди осведомился омоей участи, и сэр
Фредрик Райленд выразил предположение, что я укрылся где-нибудь в трюме.
Судно наше, находившееся уже во власти пиратов, куда-то двигалось. Мисс
Эмили,упав на свою постельза занавеской,горячомолилась. Тем временем
наверхуопятьвозобновилисьвыстрелы,имистерРайлендобъяснил,что
началосьсражение между пиратамииэкипажами французских шлюпок. Бой этот
был коротким -- пираты заставили французов отступить.
Вскоресквозьокнокаюты спутники моиувиделиприближающийсяборт
пиратскойшхуны.Дикие, торжествующиекрики раздались над нами.Я ощутил
толчок и услышал топот ног по всему кораблю.
Отужаса я был близок к обмороку и уже не питал никакой надежды! Дверь
затрещала,иозверелые лица грабителей,появилисьв дверях.МиссЭмили
вскрикнула и лишилась чувств, сэр Фредрик Райленд заслонил ее своим телом, а
мистер Гарди выстрелил навстречу нападающим. Он сразил одну изэтих бестий,
но в тот же миг сам пал мертвым под их выстрелами..."
-- По-видимому, -- прервал чтение мистер Томпсон, -- приописании этой
драматическойсценыкавторувернулосьчувство самообладания. Здесь,в
тетради, вырвано несколько страниц,переписанных автором, очевидно, наново,
так каквседальнейшееначертанодовольнотвердойрукойидостаточно
разборчиво. Даже цвет чернил сталтемнее и отчетливее. Мне уже не нужно так
отчаянно напрягатьзрение. Френсис, вы можете убрать лишние свечи. Итак,я
продолжаю.
"Мистер Фредрик сражался, как лев, и каюта наполнилась мертвыми телами.
Я выбралсяиз-подкроватии,воодушевленныйпримеромтакогомужества,
схватил шпагу и бросился ему на помощь. Мы вытеснилинападавших изкаюты и
забаррикадировалидверь.Нас оставили в покое, так какфранцузский корвет
успелподойтик месту боя и открыть огонь по шхуне и пришвартованной к ней
бригантине.
Оба судна загорелись от брандскугелей и бомбкорвета, пираты бросались
в водуи гиблипод выстрелами. Заслуженная кара постиглавсех негодяев до
единого, ни одного французы не оставили в живых.
Когда пламя забушевало уже рядом с нашейкаютой,мывышли изнашего
убежищаисталиподаватьсигналы.Последняя шлюпкафранцузовкакраз
готовилась отвалить.
СэрФредриквынес бесчувственнуюЭмили изкаюты, яжеспассамые
необходимыедокументы, деньги, незабыв и эту тетрадь. Через десятьминут
нас доставили на борт корвета "Бургундия", где отвели небольшое помещение на
корме,скупоосвещенноеоднимиллюминатором,расположеннымнадсамой
ватерлинией.
Через десятьминут
нас доставили на борт корвета "Бургундия", где отвели небольшое помещение на
корме,скупоосвещенноеоднимиллюминатором,расположеннымнадсамой
ватерлинией. Здесь мы положили мисс Эмили, еще не очнувшуюсяот обморока, и
вернулись напалубу, откуда экипажкорветом наблюдалза гибелью пиратской
шхуны и нашей "Офейры". Наш маленький покинутый корабль стал могилой мистера
Гарди:тело его,равно как и телаубитых пиратови французов,поглотили
морские волны.
Тем временем разразился тропическийливень; ветер,крепчаяскаждой
минутой, достиг небывалойсилы, и вокеанеразбушевалсяшторм, подобного
которому я никогда не видывал. Судно вставало на дыбы и вдруг летело куда-то
в пропасть. Сэр Фредрик привязал бесчувственную мисс Эмили к койке,иначе и
ее швыряло бы о стены с такою же силой, как швыряло нас. Наконец, вцепившись
в свою подвесную койку, я кое-как забрался в нее и вскоре впал в забытье.
Проснувшись, или, скорее, очнувшись,я услыхал бред мисс Эмили и тихий
голос сэра Фредрика. Шторм еще бушевал, хотя я проспал, как оказалось, почти
целые сутки. При свете дня океан казался еще страшнее, чем ночью.
Шторм утих толькок вечеру 20 апреля, икапитан "Бургундии" пригласил
нас к себе.Он учтиво осведомился, удобно ли наше помещение, и расспросил о
нашем звании,состоянии и целях плавания.Вместе скапитаноммы вышли на
палубу.Корветпредставлял собою жалкое зрелище: это был уже не корабль, а
лишь остов корабля, с обломками мачт, безрангоута [рангоут -- совокупность
всехдеревянныхприспособлений для креплениякнимпосредством такелажа
паруснойоснастки корабля;к рангоутуотносятся:мачты,стеньги,реи и
т.д.],безединойшлюпки.Дляоблегчениясуднакапитанупришлось
пожертвовать несколькими пушками.
Французский моряк объяснил, что корвет способен лишь с трудом двигаться
по курсу.Капитаннамеревалсядостичь побережья Африки или Мадагаскарас
помощью запасного парусаи мачты, которую можно собрать из обломков. Он дал
нам понять, что мы получим свободу лишь после внесения нашими родственниками
довольно значительной выкупной суммы. Он предупредил настакже о недостатке
запасов продовольствия на корвете.
Положениенашечрезвычайнотяжелое.Единственнаянадежда--это
бесконечное милосердие всевышнего!
Вернувшись вкаюту, мызасталимисс Эмили в прежнем состоянии. Она в
бреду звала сэра Фредрика, не узнавая его самого. По-прежнему он занял место
сиделки у ее ложа.Корабельныйврачнашелумисс Гарди горячку,дал ей
лекарство и обещалнавещать. Однакодобрый медик не заметил, что на лице у
нее появились красные пятна и зловещая сыпь.
Борт "Бургундии", 26 апреля.
Нам предоставлено право свободно передвигаться повсему судну. Матросы
соорудили подобие двух мачт и поставили кливер и грот. Судно даже при свежем
ветре делаетне более четырехузлов. Наскормятотвратительной бурдой из
подмоченного риса.