Мухаммеда нет в живых уже сорок один год. Его невероятный взлет и преждевременная смерть повлияли на траекторию жизни семьи Зейтунов в целом и Абдулрахмана в частности; впрочем, он избегал мыслей об этом. Бывало, Зейтун страшно тосковал по Мухаммеду; в такие минуты он клеймил жестокую судьбу за то, что украла у них брата, что посмела отнять жизнь у юноши в расцвете сил. Но думать так было грешно и уж во всяком случае бесполезно. Единственное, что он мог сделать в память о брате, так это быть сильным, храбрым, честным. И стойким. Быть не хуже Мухаммеда.
Зейтун залез в палатку и забылся неспокойным сном. Всю ночь вокруг раздавался нескончаемый дикий вой обезумевших от голода собак.
Четверг, 1 сентября
К шести утра Кейти была готова: вещи собраны, дети сидят в машине. Ее сестры крепко спали, когда "хонда-одиссей" тихо выезжала на улицу. Кейти с детьми покидали Батон-Руж. Впереди их ждали Финикс и дорога длиной в полторы тысячи миль.
- Мы правда не берем Микея? - спросила Надима.
Кейти самой не хотелось в это верить, но выбора у нее не было. Она с трудом упросила Патти недельку подержать собаку у себя и дала одному из племянников деньги, чтобы тот позаботился о бедной псине. Все лучше, чем отдать Микея в приют и уж тем более тащить с собой в Финикс и обратно. Кейти побоялась, что не справится со всей оравой: четверо детей, собака…
Им предстоит провести в дороге минимум дня три, а скорее - четыре или пять. Что она делает? Безумие отправляться в четырехдневный путь в машине, набитой детьми! Да еще решиться на такой шаг, не посоветовавшись с мужем! Давно ей не приходилось попадать в подобный переплет. Но что оставалось делать? Застрять в Батон-Руже невесть на сколько недель, пока в Новом Орлеане не наладится нормальная жизнь? А как будет со школой, с одеждой - с собой они взяли запас только на два дня - и, главное, откуда брать деньги, пока бизнес застопорился?
Двигаясь по хайвею I-10 на запад, Кейти почувствовала пусть небольшое, но все же облегчение: в пути у нее найдется время, чтобы все обдумать.
С дороги она набрала номер телефона дома на Клэборн. Хотя до полудня, когда они условились созвониться, было еще далеко, Кейти подумала, что, может, Зейтун уже там. Трубку сняли после третьего гудка.
- Алло?
Мужской голос, грубый и нетерпеливый. Явно американец, явно не Зейтун.
- Позовите, пожалуйста, Абдулрахмана Зейтуна, - попросила Кейти.
- Что? Кого?
Кейти повторила имя и фамилию мужа.
- Никакого Зейтуна тут нет.
- Я звоню по адресу Клэборн-авеню, 5010… Я туда попала?
- Точно не знаю, вроде, да.
- А вы кто такой?
Пауза, а потом глухая тишина.
Только проехав около мили, Кейти сумела собраться с мыслями и обдумать странный разговор. Кто взял трубку? Всех жильцов она знала, а это явно был кто-то чужой, незнакомец, который каким-то образом пробрался в дом и отвечает по телефону. Ее охватила паника: а что, если незнакомец убил Зейтуна, ограбил дом и там остался?
Чтобы немного успокоиться, Кейти съехала на парковку перед "Макдоналдсом". Включила радио и тут же нарвалась на репортаж из Нового Орлеана. Сама знала, что слушать не стоит, но не могла оторваться. Сообщения о творящихся в городе безобразиях стали еще более угнетающими. Губернатор Бланко обратилась к "криминальным элементам" с предупреждением, что в Новый Орлеан направляются закаленные в боевых действиях солдаты с одной-единственной целью - любой ценой установить порядок. "Хочу предупредить всех громил и мародеров, - заявила она. - Войска готовы стрелять на поражение и, не задумываясь, сделают это при первой необходимости".
Кейти поспешила выключить радио, но было поздно - дети все услышали.
- Мама, они сказали, что город затопило?
- Наш дом тоже под водой?
- Они правда стреляют в людей, мам?
- Дети, умоляю, не приставайте ко мне с вопросами.
Кейти взяла себя в руки и вернулась на хайвей, твердо решив прямиком ехать в Финикс. Надо только добраться до Юко, и тогда все будет хорошо. Юко поможет ей успокоиться. У Зейтуна все в порядке, уговаривала она себя. Да кто угодно мог ответить на ее звонок. Ничего необычного в том, что кто-то пользуется чужим телефоном, если большая часть телефонных линий в городе не работает.
Какое-то время в машине было тихо, а потом дети снова набросились на нее с вопросами.
- Мам, что случилось с нашим домом?
- Где папа?
И опять Кейти в голову полезли страшные мысли. А что, если тот человек и вправду убил ее мужа? Что, если несколько минут назад она говорила с его убийцей? Кейти казалось, что она откуда-то с высоты наблюдает, как над Зейтуном сгущаются черные тучи. Из них двоих только она реально представляет, что творится в Новом Орлеане: безумие, страдания, отчаяние. У Зейтуна не работает телевизор, он не понимает масштаба хаоса. Она-то видела снимки с вертолетов, прямые репортажи с пресс-конференций, слышала истории про банды и растущую преступность, знала цифры. Кейти нервно кусала губы:
- Дети, ни о чем меня сейчас не спрашивайте. Ни о чем, поняли?
- Когда мы вернемся домой?
- Ну пожалуйста! - взорвалась Кейти. - Хоть на минуту оставьте меня в покое! Дайте подумать!
Она уже не могла сдерживаться. Слезы застилали глаза, мешая смотреть на дорогу, линии разметки расплывались. Кейти поняла, что еще чуть-чуть, и она куда-нибудь врежется. Съехала на обочину. Уткнулась головой в руль. Ослепшая от слез, прижалась лбом к рулю, вытирая нос тыльной стороной ладони.
- Мамочка, что случилось?
Мимо проносились машины.
Через несколько минут Кейти успокоилась настолько, что смогла доехать до специально отведенной для отдыха автомобилистов площадки. Оттуда она позвонила Юко.
- Не смей ехать, стой, где стоишь, - приказала Юко.
План действий был разработан за двадцать минут. Кейти придется подождать, пока Ахмад, муж Юко, не найдет подходящий билет на самолет. Ей с детьми только нужно будет доехать до Хьюстона. Там Юко устроит их переночевать у своих друзей. Ахмад вылетит в Хьюстон не откладывая, утром посадит все семейство в "хонду" и сам отвезет их в Финикс.
- Ты уверена, что это правильно? - спросила Кейти.
- Я - твоя сестра. А ты - моя. У меня нет больше родных… - ответила Юко. В тот год ушла из жизни ее мать; смерть Камеко стала невосполнимой утратой для нее и для Кейти.
От этих слов Кейти расплакалась и плакала всю дорогу.
В то утро Зейтун проснулся в десятом часу; выспаться ему не удалось - всю ночь выли собаки. Он решил сегодня их отыскать.
Помолившись, он сел в каноэ и пересек залитый водой газон. Собаки лаяли совсем близко. На улице Зейтун повернул налево, на Дарт-стрит, и, проплыв всего ничего, нашел то, что искал.
Этот дом Зейтун хорошо знал. Он приблизился - отчаянный лай раздавался откуда-то изнутри. Первый этаж затоплен, собаки - видимо, их две - застряли на втором, решил Зейтун. Рядом с домом росло раскидистое дерево. Зейтун подплыл к нему, привязал каноэ и полез по ветвям наверх и заглянул в окна второго этажа. Собак он не увидел, но слышал; они явно были в доме и почувствовали его приближение. От дерева до окна было футов десять - далеко, не допрыгнуть. Но тут ему на глаза попалась плавающая сбоку от дома толстая доска в фут шириной и футов шестнадцати длиной. Он спустился в каноэ, подгреб к доске, подтащил ее к дому и прислонил одним концом к дереву. Снова взобрался наверх, подтянул доску и положил одним концом на сук, другим - на крышу дома. Получился узенький мостик приблизительно в шестнадцати футах от земли и восьми - от поверхности воды.
Этот доморощенный мостик не сильно отличался от подмостей, которыми он привык пользоваться на работе. Наступив на доску одной ногой и проверив ее на прочность, Зейтун перебрался на крышу.
Свесившись с края крыши, он открыл окно и нырнул внутрь. Это оказалась спальня. Собаки лаяли все громче, все истеричнее. Пройдя по коридору второго этажа, он, наконец, их увидел: две собаки, черный лабрадор и собачонка поменьше, неопределенной породы; обе в клетке. Без еды, без питья. Они вполне могли его цапнуть, но Зейтун без колебаний открыл клетку, выпуская их на волю. Лабрадор пулей пролетел мимо него и выскочил в коридор; маленькая забилась в угол клетки. Зейтун отступил, освобождая проход, но собачонка не сдвинулась с места.
Лабрадору бежать было некуда. Он рванул на лестницу, но, увидев, что вода подступает ко второму этажу, вернулся к Зейтуну, в голове которого созрел некий план.
- Ждите меня здесь, - велел он собакам.
Вернувшись по доске на дерево, Зейтун спустился в каноэ и поплыл к себе домой. Там он взобрался на крышу, протиснулся в окно и спустился по лестнице на несколько ступенек, еще не залитых водой. Зная, что Кейти любит забивать морозильную камеру мясом и овощами, он, наклонившись, дотянулся до камеры, выдернул оттуда два стейка и быстро захлопнул крышку - холод был на вес золота. Прихватив две пластиковые бутылки с водой, вернулся на крышу, бросил стейки и бутылки в каноэ и последовал за ними. И поплыл обратно к собакам.
Они снова почуяли его приближение. На этот раз обе ждали у окна: Зейтун увидел их макушки. Унюхав, пусть и замороженное, мясо, собаки оглушительно залаяли и завиляли хвостами. Зейтун налил им в миски воды, и они немедленно принялись лакать. Покончив с водой, набросились на мясо и терзали его, пока оно не поддалось, чуть-чуть оттаяв. Зейтун, уставший, но очень довольный, несколько минут за ними наблюдал и вдруг опять услышал лай. Где-то еще есть собаки, а у него полная морозилка еды! И он вернулся домой за мясом.
Набив каноэ стейками, Зейтун отправился на поиски других брошенных хозяевами животных. Едва отплыв от своего дома, услышал отдаленный, но довольно отчетливый лай. Похоже, в той же стороне, где он нашел первых двух собак.
И Зейтун поплыл туда, гадая, не осталась ли в доме третья? Привязав каноэ к дереву и захватив пару стейков, он полез наверх. Добравшись до середины дерева, поглядел на соседний дом, слева. Там, за стеклом прыгали еще две собаки.
Зейтун перекинул доску с крыши первого дома на крышу соседнего. При виде человека собаки запрыгали на месте, лая как оглашенные.
В ту секунду, когда он, открыв окно, влез внутрь, обе бросились на него. Он кинул им куски мяса. Собаки вцепились в стейки и моментально про него забыли. Теперь нужно их напоить, и он опять поплыл домой за водой и миской, и опять вернулся.
Оставив окно приоткрытым, чтобы собаки могли дышать свежим воздухом, Зейтун прошел по мостику, спустился по дереву и сел в каноэ. Отплывая, решил, что пора звонить Кейти. По пути на Клэборн-авеню Зейтун обратил внимание, какой грязной стала вода. Темная, мутная, в радужных потеках масел и бензина; повсюду плавает мусор, ветки, какие-то продукты, одежда, куски обшивки домов. И все же Зейтун не унывал. Его воодушевляло сознание, что он смог прийти животным на помощь, сумел для них что-то сделать, ведь все четыре собаки наверняка бы сдохли от голода, если б он не остался в городе и не купил когда-то старое каноэ. Ему не терпелось рассказать обо всем Кейти.
В полдень он добрался до дома на Клэборн. Тодда не застал; дом был пуст. Зейтун прошел внутрь и позвонил Кейти.
- Слава богу! - воскликнула Кейти. - Славабогуславабогуславабогу! Куда ты подевался?
Они еще были на пути в Хьюстон. Кейти съехала на обочину.
- И чего ты так беспокоишься? - удивился Зейтун. - Я же обещал позвонить в двенадцать, вот и звоню.
- Кто это был? - спросила Кейти.
- Ты о ком?
Она рассказала, что звонила ему сама, трубку взял незнакомый мужчина. Зейтун напрягся; не прерывая разговора, огляделся, но ничего подозрительного не заметил: окна и замки целы, никаких признаков борьбы или пятен крови. Может, это был кто-нибудь из друзей Тодда? Зейтун заверил Кейти, что волноваться не о чем и что он обязательно разберется.
Кейти немного успокоилась. Порадовалась, что Зейтуну удалось покормить собак, что он чувствует себя нужным. И все же она против того, чтобы он задерживался в городе - и не важно, сколько еще собак он спасет от голодной смерти и скольким людям поможет.
- Я хочу, чтобы ты немедленно уехал, - сказала она. - Новости из Нового Орлеана ужасные. Сплошные убийства и грабежи. Ты тоже можешь попасть в беду.
Зейтун по голосу Кейти понял, как сильно она нервничает. Но он не видел тех ужасов, что она описывала. Если даже подобное и происходило - а она знала цену массовой информации, - то, скорее всего, в центре. У них в районе, сказал Зейтун, прямо-таки неземная тишина и покой, даже странно, и вряд ли ему грозит какая-то опасность. Может быть, сказал Зейтун, и то, что он остался в городе, и то, что купил каноэ, в общем, оказался в нужном месте в нужное время, вовсе не случайно.
- Я чувствую, что мне было суждено здесь оказаться, - сказал он.
Кейти промолчала.
- На то была воля Аллаха.
Кейти не нашлась, что сказать.
Потом они поговорили о более насущных делах. Ее мобильник всегда плохо работал у Юко в Финиксе, и Кейти продиктовала Зейтуну домашний номер подруги. Зейтун записал его на клочке бумаги и пришпилил к стене рядом с телефоном в доме на Клэборн-авеню.
- Отправь детей в школу, как только доберетесь до Финикса, - велел он.
Кейти скорчила гримасу:
- Так точно!
- Я вас всех люблю, - сказал Зейтун, и они попрощались.
Выйдя наружу, Зейтун увидел Чарли Рэя. Голубоглазый, дружелюбный, беззаботный в свои пятьдесят уроженец Нового Орлеана, по профессии плотник, жил в соседнем доме; с Зейтуном они были давным-давно знакомы. Чарли преспокойно сидел у себя на веранде, словно и не было никакого урагана.
- Ты тоже остался, - сказал Зейтун.
- Вроде того…
- Тебе ничего не нужно? Воды, например?
Чарли сказал, что пока у него все есть, но, похоже, запасы скоро иссякнут. Зейтун пообещал к нему заскочить и поплыл дальше, гадая, сколько народу осталось в городе. Если Фрэнк не уехал, если Тодд и Чарли пересидели ураган, то наверняка таких, как они, десятки тысяч. Он не одинок в своей борьбе.
Зейтун плыл и удивлялся: по всему, он должен был валиться от усталости. А он, наоборот, чувствует себя сильным и крепким как никогда.
В тот день он рискнул отплыть подальше. По дороге в центр ему встречались бредущие по пояс в воде люди, целые семьи, толкающие перед собой тазы, набитые вещами. Он обогнал двух женщин, тащивших за собой детский надувной бассейн с одеждой и продуктами. Каждого встречного Зейтун спрашивал, не нужна ли помощь; некоторые просили воду. Он готов был раздать все, что у него было. Ему постоянно что-то попадалось: то консервы, то сухие пайки, то бутылки с водой. Он складывал находки в каноэ и потом раздавал. Дома у него достаточно воды и еды, зачем обременять себя излишками?
Зейтун доплыл до эстакады над I-10 на пересечении Клэборн-авеню и Пойдрас-стрит. Вода остановилась в десяти футах от края цементной конструкции. Там собралось несколько десятков людей, ожидающих эвакуации. С вертолета им сбросили воду и продукты, и, похоже, пока они ни в чем не нуждались. Кто-то спросил, не нужна ли Зейтуну вода. Он ответил, что ему не нужна, но он мог бы взять для других. Ему выдали упаковку. Повернув каноэ, Зейтун заметил на эстакаде собак: штук шесть или семь, в основном щенки, на вид - здоровые и сытые. Спасаясь от жары, лежат в тени от машин.
Поразмыслив, Зейтун решил, что в центр ехать небезопасно, лучше держаться от него подальше. Он развернулся и поплыл домой, на Дарт-стрит.
Пока Кейти ехала в Хьюстон, Юко договорилась со своей давней приятельницей (Юко называла ее мисс Мэри), что та на ночь приютит Зейтунов. Мисс Мэри, как и Юко, и Кейти, была коренной американкой, выросла в христианской семье и приняла ислам будучи уже взрослой. Сейчас ее дом превратился в приют для спасающихся от урагана беженцев; к тому моменту, когда "хонда" подъехала к дому, там уже находились человек двенадцать или больше, все - мусульмане из Нового Орлеана и других уголков Луизианы и Миссисипи.
Мэри, женщина лет сорока, с лучистыми глазами, вышла встречать Кейти с детьми. Забрала у них сумки и так крепко обняла Кейти, что та, не сдержавшись, расплакалась. Мэри провела их в дом и показала детям бассейн на заднем дворе. Через пять минут все четверо радостно плескались в воде. Кейти рухнула на кушетку и постаралась ни о чем не думать.
Вернувшись на Дарт-стрит, Зейтун обнаружил, что его палатка плавает в воде рядом с гаражом. Вероятно, ее сдуло с крыши вихревым потоком воздуха от вертолета, подумал Зейтун. Он выудил палатку из воды и снова установил, вытерев изнутри полотенцами. Потом залез в дом и стал искать, чем бы ее придавить. Вынес на крышу стопки книг, выбрав самые тяжелые, какие только мог разыскать, и разместил их по углам палатки.
Раскладывая книги в палатке, он услышал гул приближающегося вертолета. Звук был оглушительный. Зейтун полагал, что вертолет летит по своим делам, но, высунувшись из палатки, увидел, что он завис над его домом, прямо у него над головой. Двое мужчин подавали ему какие-то сигналы.
Зейтун отмахнулся, летите, мол, мне ничего не нужно, но, кажется, они его не поняли. Один стал спускать спасательную корзину. Тогда Зейтун сообразил, что надо делать: сначала он указал рукой на палатку, затем - на себя, а потом долго тряс сжатыми кулаками с поднятыми вверх большими пальцами, показывая, что у него все в порядке. В конце концов мужик с корзиной понял сигналы Зейтуна, но напоследок решил сбросить ему коробку с водой. Зейтун старался его переубедить, но тщетно. Коробка - Зейтун едва успел увернуться - упала на палатку, придавив ее своей тяжестью, а пластиковые бутылки раскатились по всей крыше. Выполнив задание, вертолет развернулся и был таков.
Зейтун принялся заново устанавливать палатку - надо же где-то спать. Но, как и прошлой ночью, события минувшего дня вертелись в голове, не давая покоя. Он сидел на крыше, наблюдая за вертолетами, непрестанно кружащими над городом, и строил планы на следующий день: он попробует подплыть поближе к центру, заглянет на эстакаду, проверит, что стало с их офисом и складом на Даблин-стрит. На первом этаже они хранили стройматериалы, инструменты, краски, кисти, полиэтиленовую пленку, словом, все необходимое, а на втором у них был офис с компьютерами, документацией, картами, накладными, свидетельствами на право собственности на дома. Представив, что могло случиться с этим зданием, Зейтун вздрогнул: работы будет невпроворот.
Всю ночь над головой носились вертолеты. Кроме их гула не раздавалось ни звука, даже собаки не выли. Прочитав вечернюю молитву, Зейтун уснул под гудящим небом.