Пятница, 2 сентября
Утром Зейтун поднялся рано, сел в каноэ и поплыл на противоположную сторону улицы кормить своих подопечных. Те, увидев его, заскулили; он решил, что так они выражают чувство облегчения и благодарность. Он взобрался на дерево, осторожно прошел по доске на крышу дома справа и влез в окно. Бросил собакам два больших стейка и наполнил миски водой. Они набросились на еду, а он перебрался на крышу соседнего дома - к следующей паре. Эти загавкали, застучали хвостами; Зейтун бросил им на пол два куска баранины и налил воды. А потом вылез в окно, спустился в каноэ и поплыл дальше.
Пришло время проверить, что стало с домом, где был их офис. Дом находился в полумиле отсюда, сразу за Кэрролтон, застроенной складами, бензоколонками и магазинами. Вода была неимоверно грязная, на поверхности расплывались масляные пятна, покачивались обломки досок и другой мусор. Пройдись по такой воде, и зараза будет обеспечена. Правда, пока Зейтун никого еще не встретил. Город пустел с каждым днем, все меньше бродило в воде людей, все меньше было лиц в окнах, все меньше частных плавучих средств, наподобие его каноэ.
С утра моросил дождь, постепенно усиливавшийся. Налетел ветер, в воздухе потемнело. Зейтун греб против ветра, с трудом удерживая каноэ на мелких сизых волнах. По бульвару Эрхарт Зейтун доплыл до Кэрролтон-авеню и повернул на юго-запад, к Даблин-стрит. На Кэрролтон он ожидал увидеть людей - казалось, как и перекресток Наполеон-авеню и Сент-Чарлз, это подходящее место для штаба, - но не нашел там никого из представителей власти.
Зато он увидел человек восемь или девять мужчин, толкущихся рядом с автозаправкой "Шелл" - напротив их офиса. Автозаправка стояла на взгорке, и воды там было всего пара футов. Мужчины вытаскивали из помещения набитые мусорные мешки и грузили их в катер. Зейтун впервые за последние дни стал свидетелем грабежа; эти люди соответствовали описаниям Кейти, предупреждавшей его о случаях мародерства. Это явно была организованная группа преступников, воспользовавшихся ситуацией, чтобы нажиться, а вовсе не по нужде! С автозаправки они похищали деньги и ценные вещи, а орудовали бандой, чтобы ни у кого не возникло желания им помешать. У Зейтуна, к примеру.
Находясь достаточно далеко, Зейтун мог наблюдать за ними, не боясь, что они до него доберутся, а если и доберутся, то не сразу. И все же он сбавил скорость, стараясь держаться на безопасном расстоянии, и попытался сообразить, как подплыть к офису, не попавшись им на глаза.
Но было поздно: его заметил один из грабителей - молодой, в белой майке и длинных джинсовых шортах. Он расправил плечи и демонстративно повернулся к Зейтуну боком, чтобы тот мог увидеть рукоятку заткнутого за пояс пистолета.
Зейтун быстро отвел глаза. Ему не хотелось попадать в переделку, поэтому он развернулся и поплыл на Клэборн-авеню. Что ж, сегодня в офисе побывать не удастся.
Из дома на Клэборн он сразу же, хотя двенадцати еще не было, позвонил Кейти. Она с детьми пока еще была в Хьюстоне, у мисс Мэри.
- Побывать в офисе сегодня не смогу, - сказал Зейтун.
- Почему? - спросила Кейти.
- Из-за дождя, - соврал Зейтун. Ему не хотелось ее пугать.
Кейти рассказала, что ей звонят их друзья, интересуются, что и как, где они, в безопасности ли. Узнав, что Зейтун еще в Новом Орлеане, все реагируют одинаково, в три этапа: сначала изумляются, потом соображают, что речь идет о Зейтуне, человеке, умеющем сохранять спокойствие в любой ситуации, а под конец спрашивают, не мог ли бы он, раз уж все равно плавает по городу, заодно проверить, что с их домами?
Зейтун был счастлив, что его нагрузили работой, и Кейти перечислила просьбы. В частности, ей позвонили их старинные друзья, Бурмидианы. Али Бурмидиан был профессором информатики в университете Тулейна и там же руководил ассоциацией студентов-мусульман "Масджид ар-Рахма". У них было здание на Бёрт-стрит, в котором располагались исследовательский центр и общежитие для студентов из арабского мира.
Делила Бурмидиан буквально несколько минут назад связалась с Кейти и попросила, чтобы Зейтун проверил, сильно ли пострадало это здание. Зейтун обещал выполнить ее просьбу: нет проблем. Здание он хорошо знал - за тринадцать лет знакомства с Бурмидианами не раз там бывал - и представлял, как туда добраться. Ему самому было интересно посмотреть на кампус, стоящий на возвышенности.
- Завтра в полдень позвонишь, - сказала Кейти.
- Конечно, - ответил Зейтун.
Прежде чем отправиться по делам, Зейтун позвонил Ахмаду. Брат обрадовался, как ребенок, но быстро посерьезнел и заявил:
- Ты должен уехать.
- Нет, нет. Я в порядке. Все хорошо, - ответил Зейтун.
Ахмад решил воспользоваться правом старшего брата.
- Отправляйся к своей семье, - сказал он. - Я требую, чтобы ты уехал. Ты им нужен.
- Здесь я нужен больше, - возразил Зейтун. И, стараясь, чтобы это прозвучало не слишком пафосно, добавил: - Это тоже моя семья.
Ахмад не нашелся что сказать.
- Заканчиваем, а то дорого… - сказал Зейтун. - Завтра позвоню.
Добравшись до университета, Зейтун увидел, что вода стоит низко и из каноэ можно шагнуть прямо на сухую землю. Он прошел в замощенный дворик "Масджид ар-Рахма" и огляделся. Повсюду на земле валялись ветки - других повреждений не было. Он только собрался заглянуть внутрь, как вдруг увидел выходящего из боковой двери человека.
- Нассер? - удивился Зейтун.
Это и впрямь оказался Нассер Даюб. Он тоже был родом из Сирии, уехал оттуда в 1995-м в Ливан. В Бейруте проник на борт танкера, даже не зная, куда тот направляется. Оказалось, что танкер шел в Соединенные Штаты, и, как только он причалил в порту, Нассер спрыгнул на землю и сразу попросил убежище. Переехал в Новый Орлеан и, пока улаживались формальности, жил в общежитии центра. В конце концов он получил статус беженца.
- Абдулрахман?
Они обменялись рукопожатием и рассказали друг другу, чем каждый занимался после урагана. Дом Нассера, в районе Бродмур, прилегающем к Аптауну, затопило. Нассер знал, что университет стоит на холме, и попросил приюта в студенческой ассоциации.
- Хочешь остаться здесь или поедешь со мной?
Нассер задумался: в кампусе он был бы в безопасности, этот район вряд ли затопит и едва ли сюда доберутся грабители, - но все же решил ехать с Зейтуном. Ему хотелось посмотреть, что происходит в городе и в каком состоянии его дом.
Нассер сбегал за своей брезентовой сумкой и сел в каноэ. Зейтун дал ему второе весло, и они отчалили.
Нассеру было тридцать пять лет. Высокий, с веснушчатым лицом и густой копной рыжих волос, тихий, но легко возбудимый; при первой встрече он показался Кейти невротиком. Нассер подрабатывал на покраске домов и время от времени устраивался к Зейтуну. Закадычными друзьями они не стали, но Зейтун обрадовался, что наткнулся на Нассера, тем более сейчас, после наводнения. У них было много общего: Сирия, эмиграция в Америку и переезд в Новый Орлеан, схожие профессии.
Они гребли и по дороге обменивались впечатлениями от увиденного, рассказывали, чем питались и где спали. Оба слышали по ночам собачий лай. Именно ночью. Нассер тоже подкармливал собак - в пустых домах, на улицах, где бы ни встречал. Присутствие в городе тысяч брошенных животных было одной из основных странностей переходного периода (после урагана, но до начала возвращения людей в свои дома).
Ветер усиливался. Борясь с почти горизонтальными безжалостными струями дождя, они проплыли мимо почтового отделения на пересечении Джефферсон-парквей и Лаффит-стрит. Парковка перед почтой использовалась в качестве пункта эвакуации. Жители, которые хотели выбраться из города на вертолетах, должны были собраться около почты, а оттуда бы их уже отправили в безопасное место.
Около почты Зейтун спросил Нассера, не хочет ли и он эвакуироваться, но тот сказал, что пока еще нет. Нассер краем уха слышал, что людей высаживали на эстакады и там бросали. Он подождет, пока не найдутся места получше, а до тех пор останется в городе. Зейтун предложил Нассеру пожить либо у него на Дарт-стрит, либо в доме на Клэборн и упомянул, что в последнем работает телефон. Для Нассера это было равносильно дару небес - он должен был обзвонить кучу родственников, сообщить им, что жив и здоров.
По пути на Клэборн-авеню они увидели плавающую посередине дороги упаковку бутылок с водой, перетащили ее в каноэ и поплыли дальше.
Когда добрались до дома, Нассер стал привязывать каноэ к столбу веранды. Зейтун только собрался вылезти из лодки, как вдруг услышал, что его окликают.
- Зейтун!
Он решил, что его зовет сосед, Чарли Рэй, но кричали из другого дома, стоящего позади дома Чарли, на углу Роберт-стрит.
- Сюда, сюда!
Кричали Вильямсы, обоим лет по семьдесят. Олвин, пастор Ново-Вифлеемской баптистской церкви, был прикован к инвалидному креслу; со своей женой Бьюлой он прожил сорок пять лет. Зейтуны познакомились с ними вскоре после того, как переехали в Новый Орлеан. Раньше они жили от Вильямсов неподалеку, и сестра пастора часто у них ужинала. Кейти запамятовала, как это началось, но сестра была старенькая, ей нравилось, как Кейти готовит, и всегда перед ужином Кейти ставила на стол лишнюю тарелку. Так продолжалось довольно долго; Кейти только радовалась, что нашелся хоть один человек, которому по вкусу ее стряпня.
- Эй! - закричал Зейтун и подплыл поближе.
- Как думаешь, ты не смог бы помочь нам выбраться? - спросил Олвин.
Пастор с женой пересидели ураган у себя в доме, но у них закончились вода и продукты. Зейтун никогда еще не видел их такими изможденными.
- Пора уносить ноги, - сказал Олвин.
При таком дожде и ветре невозможно было увезти стариков в каноэ. Зейтун пообещал им, что обязательно что-нибудь придумает.
Он поплыл вверх по Клэборн-авеню к Мемориальному медицинскому центру, зная, что там расположились полицейские и солдаты Национальной гвардии. Ливень и ветер сильно затрудняли движение. Приблизившись, Зейтун увидел, что здание кишит военными: они были везде - перед входом, на крыше, на пандусах, на балконах. Медицинский центр походил на хорошо укрепленную военную базу. Стоило Зейтуну подплыть поближе - он уже различал лица, - как двое из солдат навели на него дула винтовок.
- Стоять на месте! - прозвучал приказ.
Зейтун перестал грести. Ветер усиливался, удержать каноэ на одном месте было невозможно, Зейтун опасался, что его не услышат.
- Мне нужна помощь! - прокричал он.
Один из солдат опустил винтовку. Второй даже не шелохнулся.
- Мы не можем помочь. Двигай на Сент-Чарлз.
Зейтун решил, что его не поняли. Каноэ развернуло боком, ветер уносил его слова. Стараясь говорить как можно громче, он пояснил:
- Нужно эвакуировать двух стариков, мужа и жену. Они застряли в том конце улицы.
- Это не наша забота, - сказал один из солдат. - Плыви на Сент-Чарлз.
Теперь уже оба опустили винтовки.
- А по рации с ними связаться вы не можете? - спросил Зейтун. Неужели этот малый всерьез хочет, чтобы он на каноэ отправился в такую даль - на перекресток Наполеон-авеню и Сент-Чарлз-авеню, - хотя им ничего не стоит связаться с другим подразделением по рации? Какой от них вообще прок?
- Мы не можем никому звонить, - сказал другой.
- Как же так? - спросил Зейтун. - У вас такая техника, а позвонить не можете?!
Солдатик, совсем еще мальчишка, на пару лет старше его сына Закари, явно растерялся. Он не знал, что говорить и что делать дальше. И в результате просто повернулся и ушел.
Остальные молчали, глядя на Зейтуна и не выпуская из рук свои М-16.
Зейтуну здесь больше делать было нечего.
Он плыл к пересечению Сент-Чарлз и Наполеон-авеню, кряхтя от боли в плечах. Из-за сильного ветра приходилось прилагать вдвое больше усилий. Вода чем дальше, тем становилась мельче. Приблизившись к перекрестку, Зейтун увидел палатки, военную технику и десяток полицейских и солдат. Он вылез из каноэ и подошел к одному из военных, стоявшему на зеленой разделительной полосе посередине улицы, которую новоорлеанцы называли "нейтральной полосой".
- Тут такое дело, - начал Зейтун, - одному инвалиду нужна помощь, медицинская помощь. Срочно.
- Хорошо, мы им займемся.
- Адрес нужен? - спросил Зейтун.
- Да, конечно, давай, я запишу, - сказал военный и открыл блокнот.
Зейтун продиктовал адрес. Тот записал и убрал блокнот в карман.
- Так вы поедете? - спросил Зейтун.
- Ага.
- Когда?
- Через час.
- Все в порядке, - успокоил Зейтун Вильямсов. - Они уже едут. Сказали, через час будут.
Пастор с женой поблагодарили Зейтуна, и он вернулся в дом на Клэборн, где подобрал Нассера, и они отправились искать, кому бы еще помочь. Это было в начале второго.
За тысячу миль от Нового Орлеана муж Юко, Ахмад, с огромной скоростью вел "хонду" по Нью-Мексико. Кейти отдыхала, дети сидели сзади. Ахмад гнал без передышки семь часов; такими темпами они в субботу к обеду будут в Финиксе.
Ахмад убедил Кейти не слушать новости по радио, но даже на музыкальных каналах, круглосуточно гоняющих рок- и кантри-музыку, просачивались обрывки информации: в тот день президент Буш посетил Новый Орлеан и сильно сокрушался по поводу утраты усадьбы сенатора Трента Лотта в прибрежной части Миссисипи. Вооруженные до зубов солдаты Национальной гвардии только что вошли в Конференц-центр. Военным внушили, что им предстоят схватки чуть ли не с армией партизан, но они не встретили никакого сопротивления, напротив, увидели только измученных голодных людей, мечтающих вырваться из города. Кейти немного успокоилась, решив, что в город потихоньку возвращается порядок. "Военное присутствие, - заявил комментатор, - скоро будет повсеместным".
Разъезжая по городу, Зейтун с Нассером наткнулись на брошенный военный джип с ящиком сухих пайков. Вскоре на одной из эстакад им встретилась семья из пяти человек, и они отдали им пайки и несколько бутылок воды. Удачно получилось: Зейтун не хотел таскать с собой ничего ценного и радовался любой возможности сбыть кому-нибудь свои трофеи.
Было около пяти вечера, когда Зейтун и Нассер повернули к дому на Клэборн. Начинало темнеть.
Хоть Зейтун и был уверен, что пастора с женой уже эвакуировали, но все же решил проверить, и они, сделав крюк, поплыли к дому Вильямсов.
Олвин и Бьюла сидели на крыльце под моросящим дождем с вещами наготове. В ожидании помощи они провели там четыре часа.
Зейтун пришел в ярость. Его предали! Он почувствовал себя беспомощным: пообещал помочь пастору и его жене, а поскольку его самого обманули, получалось, что и он обманщик. Он извинился перед стариками и рассказал все по порядку: как он сначала бросился в больницу, но стоявшие на посту солдаты его прогнали, как потом отправился на Сент-Чарлз просить помощи у военных или спасателей. Пастор выразил уверенность, что помощь вот-вот прибудет, но Зейтун не захотел пускать это дело на самотек.
- Я что-нибудь придумаю, - сказал он.
Вернувшись на Клэборн, Зейтун с Нассером увидели небольшую моторную лодку, привязанную к веранде. В доме они обнаружили Тодда Гамбино и его новую собаку. Тодд заметил плавающую под обломками чьего-то гаража лодку и решил найти ей лучшее применение: целый день он кружил по городу, забирал мающихся на крышах и верандах людей и отвозил их на эстакады и прочие пункты эвакуации. Заодно спас собаку, отсиживающуюся на крыше дома, которую забрал к себе. Счастливый пес лежал в ногах у Тодда и что-то жевал.
Зейтун решил, что и на этот раз не обошлось без божественного промысла: Вильямсы срочно нуждались в помощи, Зейтун ничего для них сделать не мог, и тут, в нужный момент, подоспел Тодд со своей моторкой.
Тодд ни минуты не колебался. Зейтун вызвался в его отсутствие присмотреть за собакой, и Тодд отправился к Вильямсам. Он помог Олвину и Бьюле забраться в моторку и помчался с ними на перекресток Наполеон-авеню и Сент-Чарлз. На все про все ушло двадцать минут. Вскоре он уже, расслабившись, опять сидел на веранде, потягивая пиво, поглаживая собаку по свалявшейся шерсти.
- Есть вещи, которые ты должен сделать сам, - сказал он с улыбкой.
Тодд зарекомендовал себя как надежный жилец, но с этой стороны Зейтун его не знал. Пока они сидели и разговаривали на крыльце, выяснилось, что Тодд по собственной инициативе провел несколько спасательных операций, что он развез по больницам и эвакуационным пунктам не один десяток людей, всё - благодаря моторной лодке. А Зейтун-то всегда считал его непутевым, вроде как прожигателем жизни. Тодд жил в свое удовольствие, не желая связывать себя никакими правилами и обязательствами. Курил, выпивал, уходил в загулы. И вот тебе, пожалуйста, сидит с горящими глазами и взахлеб рассказывает, как перевозил людей из домов и с эстакад в безопасные места, как они радовались, завидев его лодку, и как его благодарили. Зейтун знал, что такие обстоятельства, как сейчас, заставляют людей меняться к лучшему, и был счастлив, что Тодд не стал исключением.
В ту ночь Нассер отправился с Зейтуном на Дарт-стрит. Они вытащили последний кусок баранины из морозилки и пожарили его на гриле. За ужином вспоминали, что видели и слышали за день. Нассер падал с ног от усталости и, поев, забрался в палатку и мигом уснул.
А Зейтун опять не мог заснуть. Он все еще переживал из-за пастора с женой. Никто так не бесил Зейтуна, как люди, не выполняющие обещаний. Кто был тот человек на пересечении Наполеон-авеню и Сент-Чарлз, который пообещал послать помощь Вильямсам? Почему он дал слово, хотя вовсе не собирался ничего делать? Зейтун искал ему оправдание. Может, его срочно куда-то вызвали? Может, спасатели не нашли дорогу? Но, как Зейтун ни старался, оправданий найти не мог: этот человек нарушил слово, обещал помочь, но своего обещания не сдержал.
Поняв, что сна у него ни в одном глазу, Зейтун забрался в комнату Надимы, расположился на полу и втянул носом воздух: запах его дочерей почти выветрился, на смену ему пришел запах дождя и пока еще слабый душок плесени. Зейтун ужасно соскучился по девочкам. Он мог по пальцам пересчитать разы, когда они расставались так надолго. Ему хорошо было знакомо это чувство: сначала наслаждение редкостной тишиной и покоем, потом - медленно, но верно нарастающая тоска. Он скучал по их голосам, блестящим черным глазам, по топоту их ножек на лестнице, по их визгу и непрерывному пению.
Зейтун открыл один из спасенных фотоальбомов и лег на кровать Надимы; от подушки пахло ее любимым клубничным шампунем. Ему попалась фотография времен самого первого плавания - на борту судна, капитаном которого был Ахмад. Зейтун с восхищением разглядывал свою пышную шевелюру - предмет его гордости. Весил он тогда фунтов на тридцать меньше, с лица не сходила широкая улыбка, сразу видно - юнец, наслаждающийся каждой секундой жизни. Ахмад его тогда спас, открыл ему неведомые миры.