Богатствоне
ожесточило сердца героев Клондайка. Все троеневольновскрикнули,аЖан,
поспешно выйдя из кареты, подхватил парня подмышки и поставил его на ноги:
- Не очень больно?." Все цело?..Прости,друг,и,прошутебя,прими
маленькое вознаграждение.
А подросток, хотя у него обильно струилась из носу кровь и ему было очень
больно, заставил себя улыбнуться и пробормотал:
- Вы очень добры, но, право, ничего...
Ни упрека, ни малейшего намерения поскандалить, чтобы извлечьвыгодуиз
происшествия.
От взгляда Жана не ускользнуло, что у подростка приятнаявнешность,что
одет он опрятно и что в нем нет ничегоотклассическоготипаоткрывателя
каретных дверей* . Облик Гавроша* , но отнюдь не уличного хулигана. Всеэто
мгновенно промелькнуло в головеЖана.Порывшисьвжилетномкармане,он
вытащил оттуда горстку луидоров* и протянул их мальчику.
- Бери, не стесняйся, - сказал Жан Грандье, - инепоминайлихомнашу
встречу.
Мальчик краснеет, бледнеет, смотрит, разинув от изумления рот, на золотые
монеты и, наконец, восклицает:
- И все это мне? Из-за какого-то шлепка о мостовую? Здорово!..Благодарю
вас, князь! Наконец-то я выберусь за фортифы* и полюбуюсь на белый свет!
- Ты любишь путешествовать? - спросил Жан.
- До безумия! С пеленок мечтал... Атеперьвотблагодарявамямогу
купить билет до Марселя.
- Постой, постой, но почему же именно в Марсель? - воскликнул Жан.
- Потому что уж там-то я как-нибудь обернусь и непременно попаду в страну
буров.
- Что?! Ты хочешь в волонтеры?! - невольно вырвалось у Жана.
- Да. Уж больно хочется поколотитьэтиханглича-нишек,которыемучают
буров!
Леон Фортэн и его жена с интересом прислушивались к разговору, вкотором
собеседники перескакивали с пятого на десятое.
- Как тебя зовут? - без лишних предисловий спросил Жан.
- Фанфан.
- Где живешь?
- Раньше жил на улице Гренета, двенадцать, а теперьтак,вообще...ну,
просто на улице.
- Родители есть?
- Отец. Он пьянствует все триста шестьдесят пять дней в году иужникак
не меньше двух раз в сутки награждает меня колотушками. Апозавчерасовсем
из дому выгнал.
- А мать?
- Пять лет, как умерла, - ответил мальчик, и на глазахунегоблеснули
слезы.
- Так, значит, ты твердо решил записаться в трансваальскую армию?
- О да!
- В таком случае, Фанфан, я беру тебя с собой,
- Не может быть!.. Благодарю от всего сердца! С этой минуты явашина
всю жизнь! Увидите, как предан будет вам Фанфан!
Так капитан Сорви-головазавербовалпервогодобровольцавсвоюроту
разведчиков.
В Марселе Жан завербовал еще одного добровольца, которыйработалраньше
поваренком на морском пароходе, а теперь был без места. Его, какивсякого
провансальца, звали Мариусом, и он охотно отзывался на прозвище "Моко".
В Александрии Жан завербовал сразу двоих. То были юнги: один - итальянец,
другой - немец; оба они только что вышли из больницы и ожидалиотправкина
родину.
То были юнги: один - итальянец,
другой - немец; оба они только что вышли из больницы и ожидалиотправкина
родину. Немца звали Фрицем, итальянца - Пьетро.
Рассмеявшись, Жан сказал Фанфану:
- Четыре человека - целый полувзвод, и я его капрал!
Вербовка этого разноязычного интернационального отрядапродолжаласьвсю
дорогу.
В Адене Жан наткнулся надвухалжирскихарабов.ИхвывезизАлжира
губернатор Обока*, но они бежали отнегоитеперьстаралиськакнибудь
устроиться. Они говорили на ломаном французском языке иохотносогласились
следоватьзавнушавшимдовериемолодымчеловеком,которыйктомуже
предложил им великолепное жалованье.
Наконец,уженапароходе,ЖанГрандьевстретилсяссемьейбедных
французских эмигрантов, отправлявшихся попытать счастья на Мадагаскар.
Ихбылопятнадцатьчеловек,считаяплемянниковидругихдальних
родственников. И, увы, все они были так бедны, что даже легендарная, ставшая
нарицательной нищета Иова*, наверное, показалась бы им богатством.
МолодостьиэнтузиазмЖанапроизвелисильноевпечатлениенаэтот
маленький клан, и ему удалось уговорить трех юношейпоследоватьзанимв
Трансвааль Под предлогом возмещения убытковзапотерютрехпарздоровых
молодых рук, которых он временно лишал семью, Жан вручил главе семьидесять
тысяч франков и обещал выплатить столько же после окончания кампании.
"И все же мне хотелось бы пополнить свой отряд додюжины",-думалЖан,
превратившись из капрала во взводного.
Результаты,которыхондобилсявэтомотношениипоприбытиив
Лоренцо-Маркес, превзошли все его ожидания.
Жан, как человек, привыкший надеяться только на самогосебя,привезиз
Франции на сто тысяч франков оружия, боеприпасов, одежды,обуви,предметов
снаряжения и упряжи. Он знал, что на войне все можетпонадобиться.Правда,
его немного тревожил вопросовыгрузкеэтогоболеечемподозрительного
багажа на португальской территории. Однако, несмотря на свою молодость,наш
друг был достаточно дальновидным и опытным парнем, ибоопасныеприключения
являются лучшей школой жизни. Поэтому,когдакорабльпришвартовался,Жан
преспокойно оставил на его борту свой огромный груз, а сам отправился на дом
к начальнику португальской таможни.
Лузитанское* правительство плохо оплачивало своих служащих. Жалованьеим
выдавали редко, а зачастую и совсем не выдавали. Импредоставляласьполная
свобода выкручиваться как угодноизэтогонеприятногоположения.Онии
выкручивались, да так ловко, что жили совсем неплохо и даже довольнобыстро
наживали состояние, и это, несомненно, свидетельствовало об ихизумительных
административных способностях.
ЖанГрандье,осведомленныйобэтойособенностиихсуществования,
поговорилнесколькоминут(ведьвремятеперь-деньги!)сего
превосходительством и тут жеполучилразрешениенанемедленнуювыгрузку
своей поклажи.