Этилюдине
представлялисобойпреступногосообщества;произведенноеобвинением
соединение этих офицеров подискусственнымобщимпонятием"генеральный
штабиОКВ"вдействительностиявляетсясовершеннопроизвольным
объединением различных должностных лиц, занимавших теилииныепостыв
различныепериодыи,крометого,принадлежавшихкразличнымчастям
вооруженных сил.Такой подход, не обоснованный ни внутренне, нисточки
зрения правовой необходимости, может иметь своей целью лишьдискредитацию
такого института, как генеральный штаб...
Латернзер не перебил Гелена ни разу; когда тот закончил, молчапожал
плечами, словно бы недоумевая.
При расставании протянул Гелену вялую руку:
- Я подумаю над вашими словами.
- Спасибо...Пусть обвинят гестапо, так им и надо,пустьрастопчут
партию,нонеобходимоспастиотпозораимперскоеправительствои
генеральный штаб. Это - вопрос будущего. Как себя чувствует генерал Йодль?
- Плохо.
- Но он будет вести себя достойно?
- Не сомневаюсь.
- А Кейтель?
- Он не очень-то умен...И слишком сентиментален. Вы думаете отом,
какую оноставитосебепамять?Необольщайтесь.НоЙодль,Редер,
гроссадмирал Денниц настроены непреклонно и убеждены в своей правоте.
- Вот и помогите им... Вы же немец...
Латернзер вздохнул и, обернувшись к Гелену, горестно спросил:
- Да? Вы в этом совершенно уверены?
...Поздно вечером, вернувшись в свой кабинет,Геленоткрылсейфи
принялся за самую любимую работу, которая позволяла емучувствоватьсебя
всемогущим, как прежде, когда весь Восток Европы был вегоруках,когда
Салаши и болгарский царь Борис, Власов иПавелич,МельникиАнтонеску,
Бандера и Тиссо не смели предпринять ни одного шага, не получив на тоего
согласия - письменного или устного.
ОндостализсейфашифрованныетелеграммыотБандерыилюдей
Павелича, скрывшегося в Испании, от польской агентуры,делалпометкина
полях, носамоебольшоенаслаждениеиспытывал,получаясообщенияиз
Мадрида, Буэнос-Айреса и Сантьяго-де-Чили; оттуда связидолжныпойтипо
всему миру; он, Гелен, станет сердцем новойразведывательнойорганизации
Германии, сориентированной не на один лишь Восток, как того хочетДаллес,
а на все континенты планеты.
Именно поэтому он тщательно анализировал всю информацию,поступавшую
из Мадрида, именно поэтому онстакимвниманиемизучалтелеграммыиз
Буэнос-Айреса от Руделя, Танка, Ультера, Лауриха; именно поэтому длянего
не существовало мелочей.Всякая новая фамилия, переданная егоагентурой,
начавшей, в отличие от людей НСДАП и СС, работу не на свой страхириск,
но с его ведома и при молчаливом согласииамериканцев,представляладля
него огромную ценность: потянутся нити, возникнут новыеимена,будьэто
совершенно пока еще неведомый Риктер из Буэнос-Айреса и Брунн изМадрида,
Заурен из Каира или Ригельт из Лиссабона; нет мелочей, есть начало работы,
которая принесет победу его делу.
ШТИРЛИЦ - IV(Мадрид, октябрь сорок шестого)
__________________________________________________________________________
- Если хотите, можем поехать внемецкийресторан.Вытамбывали,
кажется, доктор Брунн? На калье генерал Моло...
- Да. Один раз я там пил кофе.
- Нет, вы там обедали. Могу назвать меню.
- Давно следите за мною?
- С тех пор, как это было признано целесообразным.Доктор Брунн ваша
новая фамилия?
- Видимо, вы знаете мою настоящую фамилию, если задаете такой вопрос.
Как мне называть вас? Мистер Икс?
- Нет, можете называть меня Джонсон.
- Очень приятно,мистерДжонсон.Ябысрадостьюотказалсяот
немецкой кухни.
- Да? Поражения лишают немцев кухонного патриотизма? Давайте поедем к
евреям. Они предложат кошерную курицу. Как вам такая перспектива?
- Я бы предпочел испанский ресторан. Очень люблю кочинильяс'.
_______________
' К о ч и н и л ь я с - жаренные в духовке поросята (исп.).
Джонсон усмехнулся:
- Ну-ка, покажите нижнюю губу. Ого, она у вас не дура. Ваша настоящая
фамилия Бользен?
- Я сжился с обеими.
- Достойный ответ, -ДжонсончутьтронулШтирлицазалокоть.-
Направо, пожалуйста, там моя машина.
Они свернули с авенидыХенералиссимоФранковтихийпереулок,в
большом "шевроле" с мадридским номером сидело три человека; двоевпереди,
один - сзади.
- Садитесь, мистер Бользен, - предложил Джонсон. - Залезайте первым.
Штирлиц вспомнил, как Вилли и Ойген везли его из ЛинцавБерлин,в
апреле сорок пятого, в тот именно день, когда войска Жукованачалиштурм
Берлина; он тогдатожебылзажатмеждуними;никогдараньшеонне
испытывалтакогоунизительногоощущениянесвободы;онещенебыл
арестован, на нем была такая же, как и на них, черная форма, нослучилось
что-то неизвестное ему, нохорошоизвестноеим,молчаливымихмурым,
позволявшее гестаповцам следить за каждым его жестом и, так же как сейчас,
чуть наваливаться на него с двух сторон, делая невозможным движение; сиди,
как запеленатый, и думай, что тебя ждет.
- Любите быструю езду? - спросил Джонсон.
- Не очень.
- А мы, американцы, обожаем скорости.В горах поедим кочинильяс, там
значительно больше порции и в два раза дешевле, чем в городе.
- Прекрасно, - сказал Штирлиц.-Тогдаможноиподнажать,время
обеда, у меня желудочный сок уже выделяется, порядок прежде всего...
- Как здоровье? Не чувствуете более последствий ранения?
"На этот вопрос нельзя отвечать однозначно, - подумал Штирлиц, - надо
ответить очень точно; этот разговор может оказаться первым шагомнапути
домой.