- По-моему, все немцы - хорошие, нет?
- Достойный ответ.
- Это не ответ. Скорее уточняющий вопрос.
- Еще не настало время отвечать навопросы,темболееуточняющие.
Кстати, меня зовут Франц Кемп,яинженер,возглавляюсекторвотделе
организации новых линий на Иберийском полуострове.
- А я Брунн, дипломированный филолог.
- Очень приятно, господин Брунн.
- Очень приятно, господин Кемп.
- Где вы живете?
- В центре. А вы?
- На калье Леон.
- По направлению к Аточе? Возле Санта-Мария-и-Каньизарес?
- Именно.
- Почему вы поселились в том районе?Онслишкомиспанский.Шумно,
масса народа.
- Люди ИТТ должныжитьвгущетогонарода,средикоторогоони
работают.
Штирлиц усмехнулся:
- Это директива?
- В общем-то да. Неписаная. Хотите чашку кофе? Угощаю.
- Спасибо. С удовольствием.
- Здесь есть съезд на проселок, там прекрасная кофейнядонаФелипе.
Не были?
- Даже не слыхал.
- Простой крестьянин,носголовойамериканскогобизнесмена.Он
знает, что все испанцы более всего любят тайну, да и от своих жен в городе
не очень-то скроешься. Франко разогнал все бордели, так он вложил деньги в
старый сарай - купил за бесценок, принимает гостей при свечах, имеетпару
комнат для свиданий, гребет огромные деньги, финансовый надзор пока еще до
него не добрался, помяните слово, станет миллионером...
Кемп свернул на проселок.
Отчего такая одинаковая пыль повсюду в Испании, подумал Штирлиц. Будь
то север, юг, востокилизапад.Странно-красноватая,исолнцевней
кажется феерическим, словно на картине ужаса; последний деньцивилизации;
видимо, старая земля, утес Европы; только вРоссииестьтихиепесчаные
дороги в сосновых лесах без единой пылинки, да еще в Эстонии, больше нигде
такого нет.
- Вон его сарай, на взгорке, - сказал Кемп. - Сейчасуляжетсяпыль,
увидите.
- По контурам он похож на средневековый замок
-Этосилоснаябашня.Землядорогая,таконсилоснуюбашню
приспособил, я ж говорю, чисто американская хватка.
В отличие от американцев Кемп затормозил плавно; умеетберечьвещи;
он здесь живет недавно, понял Штирлиц, если бы он не знал войны,тормозил
бы так, как тормозят испанцы и как тот водитель "шевроле" со шрамом;лишь
немец, переживший войну, умеет относиться к машине так, как этотКемп;в
вермахте сурово карали тех, кто резко тормозил, - острая нехватка каучука,
быстрый сноспокрышек;"ударвспину",так,кажется,говорилфюрер
"трудового фронта" Лей о нерадивых шоферах.
Из замка-сарая вышел худойстариквкрестьянскойодежде,которая
сидела на нем фасонисто, чисто по-испански.
Никто не умеет так красиво одеваться, как испанцы,подумалШтирлиц,
это у нихврожденное;когдаутеряногосударственноемогущество,одни
народы уходят вдолбежкузнания,другиетихопрозябают,третьиищут
наслаждений; испанцы, после того как империя рухнула, кинулисьрассуждать
-поповодуибезповода;заниматьсяделомвластьнепозволяла,
контролировала каждый шагподданных,боялась,чтонесможетудержать
инициативных; ничего бедным испанцам не оставалось, кроме как рассуждать и
одеваться; тот не настоящий кабальеро, кто не меняет костюмхотябыдва
раза в неделю; крестьянская одежда дона Фелипе сшита на заказ, слишкомуж
проработана строчка, пригнаны все линии и продумана шлица.
- Добрый день, сеньор Кемп, рад вас видеть, -радушноприветствовал
дон Фелипе гостя. - Кофе ждет вас, именно такой, какой вы любите.
- Спасибо. Это мой соотечественник, сеньор Брунн.
Старик протянул Штирлицудлинную,тонкую,совсемнекрестьянскую
ладонь; рукопожатие его было вялым, он словно бы берег силы.
В старинном сарае было прохладно и сумрачно; пахло деревом; помещение
было сложено из громадных темных бревен;возлекаминастоялостаринное
колесо от экипажа и рыцарские латы; никто, кроме испанцев,неумееттак
быстрон а л а д и т ьбыт напустомместе,подумалШтирлиц;уних
врожденный эстетический вкус, этого не отнимешь. А вообще-то они похожи на
нас; ни в одной другой стране мира гостю не отдают, для ночлегахозяйскую
кровать - только у нас и в Испании.
В простенках висели фотографии матадоров и актрис с надписями.Как и
в маленьких ресторанчиках в центре, надписи были аффектированные: "Сеньору
дону Фелипе деляБокастрепетнойлюбовьюинадобруюпамятьот
маленького Пипито, который очень боится быков, ностараетсяделатьвид,
что он хозяин"Пласадеторос".ВсегдавашФрансискоБельяр";или:
"Дорогой Фелипе, голова - это, конечно, мужчина, но шея-женщина;куда
она повернется, туда и голова посмотрит. Где ты скрываешь свою донью? Твоя
Лолита".
- Может быть, хотите перекусить, Брунн? - спросил Кемп. - Здесьесть
довольно хорошие худиас, очень вкусный сыр...
- У вас жена, случаем, не испанка?
- Немка.
Его ко мнеп о д в е л иамериканцы, подумал Штирлиц;он выполняет
чужую работу, немец не предлагает еду незнакомомуинепотому,чтоон
плохой человек, просто такоенепринято;традиции,будьонинеладны;
впрочем, немца могут раздражать наши горцы,которыеугощаютнезнакомого
путника, зашедшего в дом, самым лучшим из того,чтоунихесть;немец
будет думать, чемонможетотплатить,сколькоэтостоит,чемтакое
вызвано?Господи,какоймаленькиймир,нокаконразностей,
р а з г о р о ж е н,взаимоневедом.