..Директор фирмыЭрлДжекобс,славныйчеловек,
совсем еще молодой, любит немцев за умение работать,ненавидиттех,кто
был с Гитлером...Я должен придумать для вас какую-тоисторию...Только
поэтому я вас и расспрашиваю... Помогите же мне...
- Во-первых, каждый, кто выполнялсвоидолгпередрейхом,былс
Гитлером.Во-вторых, я не очень-то люблю врать. Да, я служил вразведке,
да, я, доктор Брунн, выполнял свой долг, какую тут придумаешь историю?
-Оченьпростую.ЯмогусказатьЭрлу,чтовыподдерживали
Штауфенбергаивсехтех,ктохотелуничтожитьГитлералетомсорок
четвертого.Да, скажу я ему, доктор Брунн действительнобылсотрудником
военной разведки, но он никогда не состоял в нацистской партии...
- Он вам поверит?
-Аемуничегонеостаетсяделать.Емунужнылюди,хорошо
образованные люди, а таких в Испаниинет,понимаете?Испанцынелюбят
учиться, они предпочитают фантазировать и болтать...
- Они не учатся потому, что курс в университетестоитдесятьтысяч
песет.
- Есличеловекхочетучиться,оннаходитлюбыевозможности,-
ожесточившись, ответил Кемп. - Естьнароды,которыеприлежнызнаниюи
работе, а есть лентяи; испанцы - лентяи.
- А французы?
- Не надо проверять меня, - Кемп снова засмеялся, лицо егосделалось
мягким,расслабленным,иШтирлицпочувствовал,сколькоусилий
потребовалось этому человеку, чтобы так резко сломатьсебя;навернякау
него на языке вертелся ответ, подумал Штирлиц, и мнезнакомэтотответ,
смысл которого сводится к тому, что французы тоже недочеловеки: бабникии
пьяницы; конечно, они не такие животные, как славяне или евреи с цыганами,
но все равно они неполноценные, стоитпосмотретьнатугрязь,которая
царитнаихрынках,наобшарпанныестеныихдомов,наихбаб,
бесстыдно-размалеванных, в коротких юбочках, все, как одна, потаскухи...
- Я не очень-то умею врать, Кемп, вот в чем вся штука. Любой человек,
если он не полный придурок, сразу поймет, что явру.Ну-ка,проговорите
мне то, что вы намерены сказать этому самому американскому воротиле...
- Ну что ж, попробую... Только не перебивайте, я ведь импровизирую...
Дорогой мистер Джекобс, я встретил моего давнего знакомца, доктора Брунна,
великолепныйлингвист,английскийииспанский,кое-чтопонимаети
по-немецки, - улыбнулся Кемп. - Дипломированныйфилолог,честныйнемец,
бежал на Запад от русских полчищ...Во время войны выполнял свой долгна
передовых участках битвы... Сейчас живет здесь, пока что не принял ни одно
из тех предложений, с которыми к нему обращалисьиспанскиеибританские
фирмы...
- Давайте разделим проблему, - усмехнулсяШтирлиц.-Первое:ваша
импровизация.
-Первое:ваша
импровизация...Я не знаю американцев, ноядовольнотщательноизучал
Секста Эмпирика.Он говорил мудрые вещи, вроде такой, что приотсутствии
ясного критериястановитсянеочевиднымиистинное,арасхождениево
мненияхобистинеприводитквоздержаниюотсуждения.Еслибывы
рассказали мне, Джекобсу, историю доктораБрунна,ябывоздержалсяот
суждения, то есть я бы не стал братьего,Брунна,наработу.Да,да,
именно так, Кемп...Слушайте, а вы ведь мне обещали ещеоднубутылку...
Мысли бегают...Но это ничего, мы их возьмем в кулак... Умеете брать свои
мысли в кулак? - спросил Штирлиц и навалился грудью на стол. - Умеете.По
глазам вижу.Я, конечно, пьян,новсеравномогуанализироватьваши
слова... Так на чем я остановился?
- На том, что я обещал вам еще одну бутылку.
- Это будет очень любезно с вашейстороны.Толькоябыпредпочел
каталонское... Если, конечно, можно.
- Можно, все можно, Брунн. Дон Фелипе! Вина моему другу!
- Я невашдруг,-Штирлицрезкоотодвинулсяи,раскачиваясь,
уставился на Кемпа. - Все мои друзья погибли.Я один. У меня нетдрузей,
ясно? Не считайте, что я ничего не соображаю.Я помню, счегоначал.С
моей истории, которую вы импровизировали.Все эточепуха...Да,именно
так, чепуха.Я бы не поверил ниодномувашемусловунаместевашего
Джонсона...
- Джекобса.
- Ну и ладно...Джекобса... Не считайте его идиотом,толькопотому
чтоонпредставительсамоймолодойнациимира.Молодость-это
достоинство, а старость - горе. Мы представители старой нации, потому-то и
прокакали войну.Мы привыкли к дисциплине сверху донизу... Каколовянные
солдатики...А они, американцы, эмпирики. Теперь о втором... Что, мол,я
не принял предложения от каких-то там фирм...Глупо... Унегочто,нет
телефона, у этого Дэвиса?
- Джекобса...
- Тем более...Что он, не может позвонить на тефирмы,которыевы
будете обязаны ему назвать? И спросить, кто, когдаигдепредлагалмне
работу? Сейчас я должен вас покинуть. - Штирлиц качаясь, поднялся ипошел
в туалет; там он пустил воду, сунул голову под холодную струю, растер лицо
хрустящим, туго накрахмаленным полотенцем;мыздесьпервыепосетители,
подумал он, к полотенцам еще никто непритрагивался;Кемпнеможетне
клюнуть; по-моему, я подставляюсь емудостаточноточно,ишелясюда
прямо, не раскачиваясь, только чуть поплыл, когда поднялся; я играл спиною
п о п ы т к усобраться, я это умею.Не хвастай, сказал он себе, всене
просто, ты до сих пор не понимаешь,чтопроисходит,инеможешьдаже
представить, что тебя ждет, а тебя ждет что-то, причемждетсегодняже,
это точно... А почему ты не допускаешь вероятия его версии? - спросил себя
Штирлиц.