Мыхотим дать тебеслужбув кормовойрубке.
Поменяешься койками с Рансомом. Ну, беги на корму.
Онеще не кончил говорить, как влюке показались два матроса, и у них
на руках-- Рансом. В этотмиг судно сильно накренилось, фонарькачнуло и
свет его упалпрямо на лицо юнги. Оно было белое, точновосковое, и на нем
застыла жуткая усмешка. Уменя захолонуло сердце и перехватило дыхание, как
будто меня ударили.
-- Беги же на корму, живо! -- прикрикнул Хозисон.
Япротиснулсямимо матросов и Рансома,который лежалбез звука, без
движения, и взбежал по трапу на палубу.
Бриг,качаясь точно пьяный,нессянаперерезбесконечнымгребнистым
валам.Егокренило направый борт, а полевому, под выгнутымоснованием
фока, пламенелзакат.Ястрашно удивился: втакуюпоздноту -- изакат.
Откудамне былознать,что мы огибаемсеверную оконечностьШотландиии
проходимсейчас открытым морем междуОркнейскими и Шетландскими островами,
минуяковарныетеченияПентленд-Ферта?Ябылслишкомнесведущ,чтобы
правильно понять увиденное.Пробыв столько временивзаперти,без дневного
света и не зная,что ветер все время дует против курса, я вообразил, что мы
уже где-то на полпути через Атлантический океан, а то и дальше. Да, впрочем,
несмотря на легкое недоумение, вызванное закатом в стольпоздний час, мне и
не до тогобыло: палубу поминутно окатывали волны,я продвигался короткими
перебежками, хватаясьзалеера, ивсе равноменя смылобы заборт,не
окажись рядом один из матросов, который всегда благоволил ко мне.
Кормовая надстройка, к которой я пробирался и где мне предстояло отныне
спатьи нестислужбу, возвышалась надпалубой футовна шесть ибыла для
такого судна, как "Завет", достаточно поместительна. Тут стояли привинченные
кпалубе столсо скамьейидвекойки:однадлякапитана,надругой
поочередноспалипомощники.Сверхудонизу тянулись стенныешкафы, в них
находились личные вещи обитателей рубкии часть корабельныхприпасов; ниже
помещалась еще одна баталерка, куда вел люк,прорезанныйв середине рубки;
тамхранилось все лучшее из провианта:отборнаясолонина,спиртное и все
запасы пороха;на стойке у задней стеныбыло установлено все огнестрельное
оружие "Завета", кромедвухмедных пушек.Большая часть холодногооружия
хранилась в другом месте.
Днемрубка освещалась небольшим оконцем со ставнями снаружи и изнутри,
и ещесветовым люком накрыше;снаступлениемтемноты постоянногорела
лампа. Горела она и сейчас, когда я вошел --хоть и неярко, но все же видно
было, что в рубке сидитмистерШуан, а перед ним настолестоитбутылка
коньякуижестянаякружка.Высокий,могучего сложения,оченьсмуглый,
черноволосый, он сидел, уставясь на стол совершенно бессмысленным взглядом.
На меня он не обратил никакого внимания; не шелохнулся он и когда вошел
капитан, прислонился рядом со мною к койке и угрюмо взглянул на помощника.
Я
боялсяХозисона какогня,ине без причины;но что-то сказаломне, что
сейчас он не страшен, и я шепнул ему на ухо:
-- Как он?
Капитанпокрутилголовой, какбы говоря,что незнаетине хочет
задумываться; лицо у него было очень суровое.
Скоро пришели мистерРиак. Он бросилна капитана взгляд, говоривший
яснее всяких слов,что мальчик умер; потом подошел к нам,и теперь мы трое
стояли молча, не сводя глаз с мистера Шуана, амистер Шуан, в свою очередь,
также молча, сидел и не поднимал глаз от стола.
Вдруг он потянулся за коньяком,но втотже миг мистер Риак рванулся
вперед, выхватил бутылку -- не потому, что был сильней, а скорее потому, что
Шуан опешил от неожиданности, -- и, выругавшись, крикнул, что здесь наломали
довольно дров исудно еще поплатится за это. С этимисловамион вышвырнул
бутылку в море через открытую с наветренной стороны раздвижную дверь.
ВмгновениеокаШуан былнаногах.Видунегобылпо-прежнему
ошарашенный, но он жаждал крови и, конечно, пролил бы еевторой раз за этот
вечер, если бы между ним и его новой жертвой не встал капитан.
-- Сесть на место! --загремел Хозисон. -- Тызнаешь, пьяная скотина,
что ты натворил? Ты убил мальчонку!
Кажется, мистерШуан понял; вовсяком случае, он сновасели подпер
ладонью лоб.
-- Ну и что? -- проговорил он. -- Он мне подал немытую кружку!
Приэтих словах всемы: я, капитан,мистерРиак --как-то боязливо
переглянулись;Хозисонподошелк своему старшему помощнику, взялегоза
плечо,подвел ккойке ивелел лечь и заснуть-- такунимают нашалившего
ребенка. Убийца пустил слезу, но стянул с себя сапоги и покорно лег.
-- А!-- страшнымголосомвскричалмистерРиак.--Давно бывам
вмешаться! Теперь уже поздно.
-- Мистер Риак, -- сказал капитан.-- В Дайсете не должныузнать, что
стряслось сегодня ночью. Мальчишка свалился за борт, сэр, вот и весь сказ. Я
бы пяти фунтов не пожалел из собственного кармана,чтобы так оно и было. --
Он обернулся к столу и прибавил: -- Что это вам вздумалось швыряться полными
бутылками? Неразумно, сэр. А ну,Дэвид, достань мненепочатую.Вон там, в
нижнемящике.--Он бросилмне ключ.--Даивам,сэр,не помешает
пропустить стаканчик, --вновьобратилсяонк Риаку.-- Нагляделись вы,
наверно.
Обасели за стол,чокнулись, и в этотмиг убийца, которыйлежална
койкеи что-то хныкал,приподнялсяналоктеиперевелсвойвзглядс
собутыльников на меня...
Такова быламоя перваяночь на новой службе, а назавтрая уже вполне
освоился сосвоимиобязанностями.Мне полагалосьприслуживать застолом
(капитан елстрого по часам, деля трапезу с помощником, свободным от вахты)
идень-деньской подносить выпивку тоодному, то другому; спал я на одеяле,
брошенном прямо на голые доски в дальнем конце рубки между двумя дверями, на
самом сквозняке.