Он обладал к тому же
изысканными манерами и оченьлюбезновыпил за здоровье капитана. Вобщем,
судя по первому впечатлению,япредпочелбы назвать такого человека своим
другом, а не врагом.
Капитан тоже внимательноизучалнезнакомца--впрочем,скорееего
платье,чем его особу.И не удивительно: сбросив плащ, гость явился намв
таком великолепии, какое нечасто увидишь врубке торгового брига: шляпа с
перьями, пунцовый жилет, черные плисовые панталоны по колено, синий мундир с
серебряными пуговицами и нарядным серебряным галуном -- дорогое платье, хоть
и слегка пострадавшее от тумана и от того, что в нем, как видно, спали.
-- Я очень сожалею о вашей лодке, сэр, -- сказал капитан.
-- Какие чудесные люди пошли ко дну, -- сказал незнакомец.-- Яотдал
бы десять лодок, лишь бы увидеть их снова на земле.
-- Ваши друзья? -- спросил Хозисон.
-- В ваших краях таких друзей не бывает, -- был ответ. -- Они бы умерли
за меня, как верные псы,
--Все же, сэр, -- сказал капитан, продолжая зоркоследить за гостем,
-- людей на земле столько, что на всех их лодок не хватит.
--Верно, ничего не скажешь! -- вскричал незнакомец. -- Как видно, вы,
сэр, человек весьма проницательный.
-- Ябывал во Франции, сударь,--произнес капитан, явно вкладывая в
свои слова какой-то иной, скрытый смысл.
-- Как и много других достойных людей, смею заметить, -- отвечал гость.
--Безсомнения, сэр, --сказал капитан.-- Ктомуже вкрасивых
мундирах.
-- Ого! --сказалнезнакомец.-- Так воткудаветер дует!-- И он
быстро положил руку на пистолеты.
--Неторопитесь,-- сказалкапитан.-- Не затевайтелихараньше
времени. Да, вы носите французский военный мундир, а говорите как шотландец,
ну и что ж такого? Много честных людей в наши дни поступает так же и, право,
нисколько от того не проигрывает.
-- Ах, так? -- сказал джентльмен в нарядном мундире. --Значит, и вы в
стане честных людей?
Этоозначало --в станеякобитов.Ведьвмеждоусобныхпередрягах
подобногорода каждаясторона полагает,чтолишьона вправеназываться
честной.
-- Судитесами, сэр, -- ответил капитан. -- Я истый протестант, за что
благодарю господа. (Это было первое слово, сказанное им при мне о религии; а
позже я узнал, что на берегу он исправно посещал церковь...) При всемтом я
способен сочувствовать человеку, который прижат к стене, но не сдается.
-- Правда? -- спросилякобит. -- Что ж, если говорить начистоту, яиз
числа тех честныхджентльменов, которых в сорок пятом исорокшестом году
настигла беда. И уж еслибытьдо конца откровенным,мне непоздоровится,
попадисья влапы господкрасных мундиров. Итак,сэр,янаправлялся во
Францию. Вэтих местах крейсирует французскоесудно, оно должно быломеня
подобрать, но прошло мимо в тумане -- от души жаль, что вы не поступилитак
же!Мнеостается сказать одно:у менянайдется чем вознаградитьвасза
беспокойство, если вы возьметесь высадить меня там, где мне надобно.
-- Во Франции?-- сказалкапитан --Нет, сэр, немогу. Если бы там,
откуда вы сейчас, -- об этом еще стоит поговорить.
Тут он,кнесчастью, заметилв углу меняи мигомотослал вкамбуз
принестиджентльменуужин. Можетемне поверить, яниминуты не потратил
даром, а когда вернулся врубку, увидел, что гостьснял свой тугонабитый
кушаки вытряхнул из негона стол две или три гинеи. Капитанже переводил
взгляд сгиней то на кушак, то на лицо незнакомца; мне показалось,чтоон
заметно возбужден.
-- Половину -- и я к вашим услугам! -- вскричал он.
Незнакомец смахнул гинеи обратно в кушак и снова надел его под жилет.
--Я уж вам говорил, сэр. Моего здесь нет ни гроша. Деньги принадлежат
вождю моего клана, -- он почтительно коснулся своей шляпы, -- а я всего лишь
гонец. Глупо было бы не пожертвовать малой толикой ради того,чтобы сберечь
остальное, но я счелбысебяпоследней скотиной, если быслишкомдорого
заплатил заспасениесобственнойшкуры. Тридцатьгиней, если вы высадите
меня на побережье, и шестьдесят -- если в ЛохЛинне. Хотите -- берите, нет --
дело ваше.
-- Так, -- сказал Хозисон. -- А если я выдам вас солдатам?
-- Просчитаетесь, -- ответил гость. -- Имущество у моего вождя, было бы
вам известно, конфисковано, каки увсякого честного человека в Шотландии.
Его поместье прибрал к рукам человек,именуемый королемГеоргом,иренту
теперь взимают,вернее,пытаютсявзимать,егочиновники.Но,кчести
Шотландии, беднякиарендаторынезабываютсвоеговождя,дажеесли онв
изгнании, и эти деньги-- часть тойсамой ренты, на которую зарится король
Георг. Вы, сэр, мне кажется,человек с понятием, так скажите сами, если эти
денежкипопадуттуда,где ихможет заграбастатьправительство, много ли
перепадет на вашу долю?
--Неслишком,конечно,--отозвалсяХозисони,помолчав,сухо
прибавил: -- Если проних узнают.Ая, надо думать, сумею держать язык за
зубами, если постараюсь.
-- Тут-то я вас и проведу! -- вскричал незнакомец. -- Подвох за подвох!
Если меня схватят, всем станет известно, что это за деньги.
-- Ну, видно, делать нечего, --сказал капитан. -- Шестьдесят гиней, и
кончено. По рукам?
-- Порукам, -- сказал гость.
Капитанвышел -- что-то очень поспешно, как мне показалось, -- имы с
незнакомцем остались в рубке одни.
В те времена, когда сорок пятый годбыл еще так недалек,очень многие
изгнанники с опасностью дляжизнивозвращались народину-- повидаться с
друзьями либо собрать немного денег; что же довождей шотландских горцев, у
которыхконфисковали имущество --только и слышно былоразговору,как их
арендаторыотказываютсебевпоследнем,чтобыизловчитьсяпосылать им
деньги,асобратья покланубуквальнона глазаху солдатниухитряются
собирать эти деньги и переправляют на материк подсамым носом у доблестного
британского флота.