Так вот.
Эпинскимарендаторамприходится платитьрентукоролюГеоргу, ноуних
стойкие сердца, они верны своему вождю; и так под двойным воздействием любви
и легкого нажима -- бывает, пригрозишь разок-другой -- бедный люд ухитряется
наскрести еще одну ренту для Ардшила. А я, Дэвид,-- рука, которая передает
ему эту ренту.
И он хлопнул рукой по поясу, так, что звякнули гинеи.
-- И они платят тому и другому? -- воскликнул я.
-- Так, Дэвид. Обоим.
-- Неужели? Две ренты?
--Да, Дэвид, -- ответил Алан. -- Этому капитанишке я сказал не то, но
тебе говорю правду. И просто дивудаешься, как мало требуется усилий, чтобы
ее получить. Здесь, впрочем, заслугадостойного моегородича и друга моего
батюшки, Джемса из рода Гленов, иначе говоря, Джемса Стюарта, кровного брата
Ардшила. Это он собирает деньги и все устраивает.
Таквпервые яуслышал имя того самогоДжемса Стюарта, которыйпотом
снискал себе столь громкую известность вдни, когда пошел на виселицу. Но в
туминутуяпропустилэто имя мимо ушей,всецелопоглощенныймыслью о
великодушии бедных горцев.
--Какое благородство! -- вскричал я. --Пускай я виг или вроде того,
но я заявляю, что это благородно.
--Да,-- отозвалсяАлан. -- Тывиг,но ты джентльмен, и потому ты
понимаешь. Вот будь ты родом из проклятогоплемени Кемпбеллов, ты, заслышав
такое, зубамибы заскрипел. Будь ты Рыжей Лисой... --Приэтом имени Алан
осекся и стиснул зубы. Много зловещих лиц довелось мне видеть в жизни, но ни
одно не дышало такой злобой, как лицо Алана, когда он вспомнил о Рыжей Лисе.
Я слегка оробел, но любопытство пересилило.
-- А кто это -- Рыжая Лиса? -- спросил я.
--Кто?-- вскричалАлан.-- Хорошо,ятебескажу.Когдавоины
шотландскихклановбылиповерженыподКуллоденомиправоеделобыло
растоптано,акони бродили по бабки в лучшейкрови Севера,Ардшил, точно
затравленный олень, вынужден был бежать в горы -- бежать вместе с супругой и
детьми. Тяжко нам пришлось, пока не погрузили их накорабль; а когда он еще
укрывался влесах, подлецы-англичане,не сумев лишитьегожизни,лишили
нашеговождя его исконныхправ. Они отняли унеговласть, отнялиземли,
вырвали шпаги изрукегособратьев поклану,носившихоружиетридцать
столетий,--сорвали с них дажеодежду,такчтотеперьиплед надеть
почитаетсяпреступлением и тебямогут бросить в темницу за то лишь, что на
тебе шотландская юбка. Одно толькоистребить имбыло непод силу:любовь
клана к своему вождю. Свидетельство тому --этигинеи. И воттут на сцену
выходит новое лицо: Кемпбелл, рыжий Колин из Гленура...
-- Это которого вы зовете Рыжей Лисой? -- спросил я.
-- Эх, принес бы мне ктохвост этой лисицы! -- свирепо выкрикнул Алан.
-- Да, тот самый. Он вступаетв игру, получаету короляГеорга бумагуна
должностьтак называемогокоролевскогоуправляющего вЭпине.
-- Да, тот самый. Он вступаетв игру, получаету короляГеорга бумагуна
должностьтак называемогокоролевскогоуправляющего вЭпине. Поначалу он
тише воды инижетравы, с Шеймусом -- то естьДжемсом Гленом,доверенным
моеговождя--чуть не обнимался. Потом мало-помалу до него доходит то, о
чемясейчастеберассказал:чтоэпинскиебедняки,простыефермеры,
арендаторы, лучники выжимаютиз себявседопоследнего, лишьбы собрать
вторую ренту и отправить за мореАрдшилу и несчастным его детям. Как ты это
назвал?
-- Назвал благородством, Алан.
-- И это ты, который немногим лучше вига -- вскричал Алан.-- Но когда
это дошло до Колина Роя, черная кемпбелловская кровь бросилась ему в голову.
Скрежещазубами, сиделонзапиршественнымстолом.Как!Чтобы Стюарту
перепал кусок хлеба, а он не мог помешать?Ну, рыжая тварь, попадись ты мне
намушку, дапоможет тогда тебе бог!(Аланпомолчал, силясь совладать со
своим гневом.) Итак, Дэвид, что жеон, по-твоему, делает? Он объявляет, что
все фермы сдаются в аренду. А сам, в глубине своей черной души, прикидывает:
"Мигомводворюновыхарендаторов,которыезабьютна торгахвсехэтих
Стюартов, Макколов да Макробов -- это все из нашего"клана имена, Дэвид, --
итогда,думает,волей-неволейпридетсяАрдшилуходитьссумойпо
французским дорогам".
-- Ну, -- сказал я, -- а дальше?
Алан отложил давно уже погасшую трубку и уперся ладонями в колени.
-- Дальше?-- сказал он. -- Низа что неугадаешь! Дальшеэти самые
Стюарты, Макколы и Макробы, которым и так уже приходилось платить две ренты:
одну, по принуждению, -- королю Георгу, другую, по природной добротесвоей,
-- Ардшилу, предложили Рыжему такую цену, какой не давал ни один Кемпбелл во
всей Шотландии. А уж он куда только не посылал за ними, от устья Клайда и до
самогоЭдинбурга, выискивать, уламывать,улещать:явитесь,мол, сделайте
милость, чтобы уморить голодом Стюарта на потеху рыжему псу Кемпбеллу!
-- Да, Алан, -- сказал я. -- Этоудивительная и прекрасная история. Я,
может быть, и виг, но я рад, что этот человек был сокрушен.
--Сокрушен? -- эхом подхватил Алан. --Это онто? Плохо жеты знаешь
Кемпбеллов и ещехуже -- Рыжую Лису.Не было этого и не будет, пока склоны
гор неокрасятсяего кровью. Но пускай только выдастся денек,друг Дэвид,
когдауменябудет времяпоохотиться надосуге, и тогдавсеговереска
Шотландии не хватит, чтобы укрыть его от моей мести!
-- ДругАлан, -- сказаля, -- к чему столько гневливых слов? И смысла
не слишком много, и не очень это по-христиански. Тому, кого вы зовете Лисой,
они не причинят вреда, вам же не принесутникакой пользы. Просто расскажите
мне все по порядку. Что он сделал потом?
-- Уместное замечание, Дэвид, -- сказал Алан. -- Что правда, то правда:
ему от словвреда не будет" и это очень жаль! И, не считая этого твоего "не
по-христиански"--насейсчетясовсемдругогомнения,иначе быи
христианином не был, -- я совершенно с тобой согласен.