--Мнение-- немнение, а что христианская религия воспрещает месть,
это известно.
--Да,--сказал он, --сразувидно,чтотебянаущалКемпбелл!
Кемпбеллам и им подобным жилосьбыкуда уютней, когдабы не было на свете
молодца с ружьемза вересковым кусточком! Впрочем, это к делу не относится.
Итак: что он сделал потом.
-- Ну-ну? -- сказал я. -- Рассказывайте же.
-- Изволь, Дэвид.Не сумев отделаться отверных простолюдинов мытьем,
он поклялся избавиться отних катаньем.Только бы Ардшил голодал -- вот он
чего добивался.А раз тех, кто кормит его визгнании, деньгами не осилишь,
значит, правдамили, неправдами, а он их выживетиначе. Созывает он себе в
поддержкузаконников, выправляет бумаги, посылает за красными мундирами.И
приневолили добрый люд собираться, да брести неведомо куда из родимого дома,
снасиженныхмест, где тебя вскормили, вспоили, гдетыиграл, когдабыл
мальчишкой. А кто пришелна их место? Нищие голодранцы! Будут теперь королю
Георгу подати,ищисвищи! Пускай довольствуется меньшим, пускай масло тоньше
мажет, рыжему Колину и горя мало! Удалосьнавредить Ардшилу -- его душенька
довольна! Вырвал кусок из рукмоего вождя, игрушку из детских ручонок -- на
радостях песни будет распевать по дороге к себе в Гленур.
-- Позвольте,я вставлю слово, -- сказаля.-- Будьтеуверены:раз
ренты берутменьше,сталобыть, сюда приложило рукуправительство.Этот
Кемпбелл не виноват, емутак велели. Ну, убьетевы завтра вашего Колина --
много ли в этом проку? Вы и оглянуться не успеете, как на его место прибудет
новый управляющий.
--Да, -- сказал Алан. -- В бою ты просто молодчина, а так-- вигдо
мозга костей!
Он говорилкакбудто бы добродушно, но за его пренебрежительным тоном
угадывалосьстолькоярости,чтоясчел разумным переменитьразговор. Я
сказал,чтоменяудивляет,какэточеловеквегоположенииможет
беспрепятственно наезжать сюда всякий год и его до сих пор не схватили, хотя
весьсеверШотландиинаводнен войскамиичасовых там--точноу стен
осажденного города.
--Это проще, чем тыдумаешь, -- отозвалсяАлан. --Открытыйсклон
горы, понимаешьли, что твоя дорога: завидел стражу в одном месте,проходи
другим, вот ивсе. Да и вереск -- большая подмога. И,повсюду дома друзей,
иххлева,стогасена.Апотом,этоведьбольшеради красного словца
говорится:"Всяземля наводнена войсками".Один солдатишка наводнит собой
ровно столькоземли, сколько унего под сапогами.Мне случалось рыбачить,
когда на томберегу торчала стража, да еще какую знатнуюфорель я добывал!
Сиживал яипод вересковымкустомв пяти шагах от часового, да какой еще
миленькиймотивперенял у него сосвиста! Вот, --иАлан просвистал мне
мелодию песенки.
--Ну, акрометого,--продолжал он, -- сейчас не так туго, как в
сорокшестом.
--Ну, акрометого,--продолжал он, -- сейчас не так туго, как в
сорокшестом.Вгорах,какговорится,восстановленмир.Оноине
удивительно, коль скоро от самого Кинтайра и до мыса Рат не сыщешь ни ружья,
ни шпаги, разве чтоу кого подогадливей припрятаны подсоломой на стрехах!
Одно толькознать бы,Дэвид, доколе это? Ненадолго, казалось бы, если люди
вродеАрдшилатомятся в изгнании, атакие, как Рыжая Лиса, лакают винои
обижают бедный люд в его же родном доме. Только хитрая это штука -- угадать,
что народ вытерпит, ачто нет. Иначе как бы могло так получиться, что рыжий
Колин разгуливаетна коне по моему многострадальному Эпину идо сих пор не
нашлось удальца, чтобы всадить в него пулю?
ТутАланумолк,впалвзадумчивостьидолгосиделпритихшийи
печальный.
В довершениевсего, что сказаноужепро моего друга, добавлю, что он
искусно игрална всех музыкальныхинструментах, вособенности на свирели;
был признанным поэтом, слагавшимстихи на своем родном языке; прочел немало
книг, французских и английских;стрелял безпромаха, былумелый рыболов и
великолепный фехтовальщик, равно владея как рапирой, так и излюбленной своей
шпагой. Что касается его недостатков, они быливидны как на ладони, и я уже
знал их наперечет. Правда, после битвы вкапитанской рубке худший из них --
ребяческую свою обидчивость и склонность затевать ссоры -- он, поотношению
ко мне, почти не выказывал. Только не берусь судить,почему: оттого ли, что
ясамнеударилвгрязьлицом, илиоттого,чтостал свидетелемего
собственной,кудабольшейудали. Ибо сколь ни ценилАлан Брек доблесть в
других, больше всего восхищался он ею в Алане Бреке.
ГЛАВА XIII. ГИБЕЛЬ БРИГА
Было уже очень позднои,для такого времени года, совсем темно (иными
словами, достаточновсе-таки светло), когда в дверь кормовой рубки просунул
голову Хозисон.
-- Эй, выходите, -- позвалон. -- Надопоглядеть, сумеете вы провести
нас по этим местам?
-- Что, опять ваши фокусы? -- спросил Алан.
-- Какие там фокусы!-- закричалкапитан. -- И без того голова кругом
идет -- у меня бриг в опасности!
Поегоозабоченномувидуи вособенностипо тому, как тревожно он
говорил о бриге,намобоим стало ясно, что наэтот раз капитан совершенно
искренен, и мы с Аланом, не слишком опасаясь подвоха, вышли на палубу.
Дул резкий, пронизывающе холодный ветер, на безоблачных небесах ещене
потухотблеск закатаи ярко светила почти ужеполная луна. Бриг шел очень
круто к ветру, с тем чтобыобогнуть юго-западнуюоконечность острова Малл,
чьи горы высились насамом видуслевапо носу, и вышевсех -- увенчанный
дымкой тумана Бен-Мор. Хотя галс был не слишком удобен для "Завета", все же,
подгоняемыйзападнойволной,бриг наогромнойскоростирвалсявперед,
содрогаясь от напряжения, то и дело зарываясь носом в волны.
В сущности,ночь былане такая уж сквернаядлямореплавания, я даже
сталбыло недоумевать, что так расстроило капитана, как вдруг бригподняло
нагромадныйвал,икапитан,показываякуда-торукой,закричалнам:
"Смотрите!"
Впереди поподветренному бортуиз освещенного луною моря поднялосьв
воздухчто-топохожеенафонтан,исразужепослышалсяприглушенный
расстоянием рокот.